Страх перед страхом - Малышева Анна Витальевна - Страница 57
- Предыдущая
- 57/83
- Следующая
– Я и не думал, что все так закончится, – признался он.
– А скажи честно – были у тебя до нее другие любовницы? – поинтересовалась Татьяна.
Она подозревала, что это было далеко не первое приключение мужа. Тот раздраженно ответил, что это в данном случае никакого значения не имеет.
– Были, значит, – вздохнула она. – Ну и пусть. Только при чем тут Ира? Ты так и не сказал.
И тогда выяснилось, что вскоре после Нового года, когда все подарки были подарены, шампанское выпито, а праздники кончились, Алексей столкнулся с дочерью в самый неподходящий момент – когда выходил под руку с Катей из универсального магазина.
Ира как раз собралась войти в разъехавшиеся перед ней двери. Алексей сразу узнал ее и почувствовал себя так, будто его окатили ледяной водой. Он-то сразу заметил дочь – та выглядела такой юной и свежей, лицо порозовело, курточка была легкомысленно расстегнута, капюшон откинут на спину… Катя, заметив его нервное движение, тоже взглянула на девушку. Тут Ира и посмотрела на них.
– Я спросил, что она тут делает, – смущенно признался Алексей. – Она как-то запиналась, совсем покраснела… Смотрела на Катю все время, просто глаз не могла отвести. А та ни черта не поняла! – выговорил он с неожиданным раздражением. – Стояла и ждала, когда мы попрощаемся.
Оказалось, что Ира пришла обменять свою многострадальную мачеку. Размер-то подошел, но вот картинка ее не устраивала. Она хотела другую – с черной кошкой, а не с лягушкой. Ира наконец прошла в магазин, а Катя вытянула своего поклонника на улицу. Узнав, что это была его дочь, женщина отнеслась к этому событию легко. Она сказала, что ничего страшного не произошло – неужели он не имеет права находиться рядом со своей знакомой? Алексей согласился что это, конечно, чепуха. Он и сам не понимал, чего испугался? Жена никогда не была особенно ревнивой, и даже если дочь расскажет ей об этой встрече – бури все равно не последует. Но его испугали тогда глаза дочери, ее взгляд…
– Она смотрела на нас, будто спрашивала – как это может быть? Понимаешь? А потом, после того вечера, вдруг перестала со мной разговаривать. Раньше держалась так, будто ей все еще лет пять-шесть, ничего не скрывала. А теперь все время сторонилась меня, как будто я мог ее чем-то заразить.
Татьяна и сама вспомнила, что ей бросилось в глаза неожиданное охлаждение между отцом и дочерью. Но она тогда отнесла это за счет того, что муж неожиданно стал придирчив к Ире. Он постоянно пытался ее поучать, высказывал какие-то претензии, упрекал за такие вещи, которые прежде его совсем не раздражали. За невыключенный в туалете свет, например. Она напомнила ему об этом:
– Ты-то сам много сделал, чтобы помириться? Ну, видел, что ребенок переживает, мог бы и соврать, что это была просто знакомая!
– Да она и была тогда просто знакомой! – запальчиво возразил он. – У нас еще и не было ничего! Ты понимаешь?
– Ну тогда почему ты вдруг стал придираться к Ирке?
Он в отчаянии махнул рукой:
– Сам не понимаю… Может, потому, что чувствовал себя виноватым… Тогда мы с Катей уже стали любовниками. И виделись по крайней мере пару раз в неделю. А Ира… Я как ни приду оттуда – она меня будто насквозь видит. Разве это могло быть? Нет, конечно! А мне казалось, что она меня упрекает – взглядом. И я сразу начинал на нее срываться…
Татьяна покачала головой:
– О господи… Вот уж не думала, что она такая молчунья… Значит, она все это про себя переживала? Теперь я понимаю, откуда взялось это сочинение.
Алексей не понял, о чем речь, но Татьяна не стала ему объяснять. Да, это отрицание любых авторитетов, этот ранний, неизвестно откуда взявшийся цинизм – истоки этого были ей теперь понятны. Не значит ли все это, что прежде для девочки идеалом был отец? Если так – она этого даже не подозревала. Вряд ли знал это и сам Алексей.
Она взглянула на него и неожиданно пожалела бывшего мужа. Вот он сидит – такой несчастный, измученный, неожиданно постаревший. Она бы испугалась, если бы столкнулась с ним лицом к лицу на улице, можно было подумать, что он в самом деле тяжело болен. Женщина даже сделала попытку немного его успокоить, хотя сейчас и сама нуждалась в успокоении:
– Ну ладно тебе, она же ничего точно не знала. Конечно, переживала, это было для нее потрясением. Но не могло все пойти именно отсюда. Ты не виноват… Не так уж виноват, – поправилась она.
Он покачал головой:
– Постой, это еще не все.
– Как? Что еще-то?
Он сказал, что этот период холодной войны продолжался чуть ли не полгода. Сперва он думал, что долго такого не вынесет и вызовет дочь на откровенный разговор. Но чем дальше заходили его отношения с Катей, тем более откровенным обещал стать этот разговор… Или же пришлось бы лгать дочери – а этого делать тоже не хотелось. Потом, постепенно, он привык к тому, что та больше не шлепается ему на колени, чтобы вместе посмотреть футбол, не бросается на шею, когда он возвращается с работы…
– Ко всему привыкаешь, – сказал он. – Я даже стал думать, что она просто повзрослела, а я тут совсем ни при чем. Пока она мне не выдала…
Это произошло, когда Ира уже училась в институте. Первые месяцы ее учебы были каким-то безалаберными – она то и дело норовила проспать, не ходить на занятия, забывала дома конспекты… Видно, порядки там были не такие жесткие, как в школе, где с ребят спрашивали за каждую провинность. Теперь уже и Татьяна стала часто покрикивать на дочь – ее все это раздражало. Ира не огрызалась, но часто пропускала все мимо ушей. Возможно, действительно взрослела.
Алексей окончательно убедился в том, что его дочь стала совсем взрослой, когда застал ее возле дома, целующейся с каким-то парнем в кожаной куртке. Лица этого парня он не рассмотрел, видел его со спины. Зато узнал Иркины рыжие волосы, разметавшиеся у него по плечам, и ее голубое пальто. Он застыл как вкопанный – и не мог двинуться с места, пока парочка не стала прощаться. Парень неторопливо двинулся прочь, а Ирка, вытирая губы тыльной стороной ладони, вдруг столкнулась взглядом с отцом.
– И что меня поразило – так это ее улыбка! Она улыбалась, представь себе! – возмущенно воскликнул он. – Ничуть не смутилась! Да и не улыбка это была, а скорее, ухмылка… Мерзкая такая…
– Каков он был из себя, тот парень? – взволнованно перебила его Татьяна.
– Да он пошел в другую сторону – только раз я видел его в профиль.
– Но ты бы узнал его?
– Как? Да я в тот миг и не думал о нем! Только понял, что это не мальчик, – солидный такой парняга… И сразу испугался за Ирку. Такому точно одних поцелуев будет мало.
Но самый главный шок ждал отца чуть позже – когда он подошел к дочери и спросил, кто это был. Та, не стирая с губ довольной и загадочной ухмылки, ответила, что это совершенно никого не касается. Она смотрела на отца с вызовом, а в глазах, которые прежде казались ему такими прозрачными, неожиданно показалось незнакомое, жесткое выражение.
– Я ответил, что надеру ей… одно место. А она сказала, что если мне можно шататься со всякими шлюхами, то и ей можно делать, что хочется. Я хотел врезать ей прямо на улице, да не успел.
Ира развернулась и побежала прочь, явно собираясь догнать своего кавалера. Видно, она догнала его, так как вернулась домой только часа через три.
– Я виноват, виноват, – твердил Алексей. – Я уверен, что она сделала все это мне назло. Когда Ирка пришла в тот вечер, ты еще спросила ее – где она пропадала так долго? А она ответила, что занималась английским с подружкой…
– Что ж ты мне ничего не сказал?
– А что я мог сказать? Я просто обалдел… Она смотрела при этом прямо на меня и опять ухмылялась. Только легонечко, чтобы ты не заметила.
– Но лучше бы я узнала про твою Катю, в сто раз было бы лучше! Какое право ты имел покрывать Ирку! Я бы вовремя спохватилась, и не было бы никакой беременности! Ничего этого не было бы!
Теперь Татьяна говорила во весь голос, почти кричала. Она захлопнула дверцу машины, заметив, что на них стали оглядываться идущие по тротуару прохожие.
- Предыдущая
- 57/83
- Следующая
