Медный король - Дяченко Марина и Сергей - Страница 15
- Предыдущая
- 15/113
- Следующая
Трясущейся рукой Развияр повторил движение, которому научил его когда-то старик.
– Медный король… Медный король!
Он запнулся, совладел с собой и продолжал:
– Возьми, что мне дорого! Подай, что мне нужно!
Свечка исчезла без звука. Без следа.
Снова сделалось темно.
Утром его привели к властелину. Тот сидел в кресле на широком полукруглом балконе, а рядом стояла на трехногой подставке большая подзорная труба. Развияр когда-то видел похожую в руках капитана «Крыламы». Правда, капитанская была поменьше.
Стража удалилась. Небо, подернутое мраморной сеточкой облаков, было похоже на морскую воду – такое же сине-зеленое, неспокойное. С балкона на три стороны открывались окрестные скалы: из-за резкого контраста света и тени в их очертаниях мерещились искаженные яростью лица. Профиль властелина с его сломанным носом казался частью этих гор.
Снизу, из ущелья, еле слышно доносился шум воды. Этот шум сопровождал Развияра всю ночь. Слушая приглушенный стенами рокот, потрескивание остывающих камней, шелест ветра в отдушинах, он то метался по каменному мешку, то валился без сил на солому.
Ему казалось, что стены в темноте сжимаются и потолок становится ниже. Он усилием воли подавлял панику, и тогда стены, невидимые, исчезали вовсе, и Развияр оказывался один посреди огромного темного мира. Еще вчера он был животным, ручным, вьючным, тягловым, как крыса в барабане. Он был животным, мир перед его глазами плыл, невнятный и мутный, а сегодня, сейчас, будто прорвалась пелена. Будто отчистили от тины и грязи желтый костяной клинок.
Подумать только – он сам отправил личинку в воду! А ведь мог захватить властелина и, угрожая его жизни, диктовать свои условия! Как же можно было проиграть, имея в руках могучее оружие?!
В темноте он налетел на каменную плиту и ушиб большой палец на правой ноге. Боль неожиданно помогла успокоиться. Развияр решил, что ничего еще не кончено, завтра его поведут на казнь, или еще куда-нибудь поведут, и тогда он успеет сделать хоть что-нибудь: вырваться, или захватить заложника, или, на худой конец, спрыгнуть со скалы, прихватив с собой палачей. Его приводила в ужас единственная мысль: никуда не поведут, бросят тут без еды и воды, в тишине, темноте – умирать.
Медный король, Медный король… Он снова обманул Развияра, не подал того, что нужно – хоть Развияр и отдал ему самую дорогую вещь. Вместо свободы пришли разочарование и злость, и бешеная жажда действовать – чем это поможет пленнику в каменном мешке?!
Под утро он почти успокоился. Лежал тихо, глядя в темноту, и думал о зверуинах – кто они, откуда они явились и зачем. Думал о властелине – сколько воли и времени, сколько денег и власти понадобилось, чтобы выдолбить – выгрызть – в скале его замок. О следах зубов скальных червей. О магии; был ли магом старый Маяк? Вряд ли. Может ли сам властелин оказаться магом? Вполне возможно, это многое бы объяснило. Чем он платит своим людям? Откуда приходят продуктовые караваны? Как далеко отсюда до границ Империи, и выстоит ли замок против атаки с воздуха? И можно ли его одолеть, а если можно, то как?
Он даже уснул – за несколько минут до того, как за ним пришли. И вот теперь стоял на полукруглом балконе, боясь поверить удаче. Властелин отослал стражу, они остались вдвоем, и руки у Развияра свободны, а властелин не смотрит на него. Сидит, уставившись на горы, будто забыв о пленнике…
– Не вздумай прыгать на меня. Умрешь тяжело.
Развияр чуть вздрогнул. Чтобы превзойти этого человека, чтобы застать врасплох, понадобится вся Развиярова воля и хитрость.
И он заставил себя расслабить дрожащие от напряжения мышцы.
– Вчера ты не был таким свирепым, – сказал властелин. – Тебя устраивала только жизнь, даже не свобода. Теперь ты передумал?
– Нет.
– Очень хорошо. Скажи: откуда ты знаешь о личинках огневухи? Откуда ты знаешь, если даже среди моих людей в эту тайну посвящены только самые надежные?
Развияр прерывисто вздохнул.
– Не вздумай врать, – отрывисто бросил властелин. – Рабы шептались в темнице? Иди надсмотрщики?
– «Когда треснет скорлупа – выйдет огненная тварь на свободу, и станет служить тебе три дня и три ночи, подчиняясь словам и желаниям, – выговорил Развияр. – Ей не страшны ни стрела, ни клинок, по твоей воле убьет и одного врага, и сотню. А за миг перед тем, как истекут три дня и три ночи, вели ей броситься в воду – тогда она издохнет…»
Рассеянный взгляд властелина собрался в точку, как свет в стеклянной линзе. Развияр смотрел ему в глаза, стараясь не мигать.
– «Поучительные истории о людях, животных и прочих тварях», – сказал властелин со странным выражением. – Ты умеешь читать?
– Я переписчик книг… был.
– Интересно, – властелин сел ровнее, сплел на колене длинные желтоватые пальцы. – Вот польза образования… Как случилось, что ты перестал быть переписчиком?
– Я с детства был рабом у одного грамотного человека по имени Агль. Он решил заработать перепиской в Мирте…
Развияр говорил, преодолевая хрипоту. Мучительно откашливался и продолжал рассказ. Властелин слушал, глаза его горели все ярче, шрам поперек губ становился темнее и заметнее.
– Ты гекса?
– Наполовину… Так говорят.
– Дурак же был твой прежний хозяин… Говори дальше.
Развияр рассказал все без утайки. Не упомянул только о заклинании, которому научил его старик на острове под маяком.
Властелин долго молчал. Тень, прикрывавшая балкон, отодвинулась, на перила упало солнце, и они загорелись – медные, до блеска отполированные, круглые перила.
– Тебе когда-нибудь давали «сладкое молоко»?
Развияр содрогнулся. Вопрос был задан небрежно, будто вскользь, но мысль о «сладком молоке» была куда отвратительнее, чем самый жестокий смертный приговор.
– Это выход для тебя, – сказал властелин с неожиданной мягкостью. – После того, что ты сделал… Ведь в замке не слепые. Поползут слухи. У многих возникнет страшный соблазн. Как мне быть с моими людьми, которые видели, как ты командовал личинкой?
– Нет. Я не хотел. Я…
– Придется утроить охрану большой печи, – будто раздумывая, продолжал властелин. – У меня много их, этих личинок в яйцах. Когда слишком досаждают зверуины, или другие враги, я просто разбиваю скорлупу. Но как теперь доверить эти яйца рабам-носильщикам? Или стражникам, поступившим на службу за деньги?
– У меня не было другого выхода!
– Был. Молча умереть, как поступил бы на твоем месте любой другой раб, не такой образованный… не такой сметливый. Правильно было бы устроить публичную казнь… в назидание. Но я обещал тебе жизнь, и я сдержу слово. Ты выпьешь «сладкого молока» и поедешь в Фер, где тебя заново продадут.
Развияр кинулся, не раздумывая.
Между ним и властелином было пять шагов. Развияр прыгнул и промахнулся, споткнулся о выставленную ногу, потерял равновесие, его отшвырнули к перилам. Медь впилась в ребра, страшная сила навалилась сверху, холодные пальцы сдавили горло. Дергаясь и хрипя, Развияр успел увидеть, как властелин придерживает свободной рукой пошатнувшуюся треногу с подзорной трубой.
– Я говорил тебе, что умрешь тяжело?
Развияр попытался перевалиться через перила. Он задумал это с самого начала и хотел увлечь с собой властелина; не вышло. Хватка на горле сжалась крепче.
Топот стражи, тревожный, старательный, ворвался на балкон и умолк. Наверное, властелин жестом велел телохранителям выйти, потому что шаги сейчас же зазвучали вновь, удаляясь.
– Согласен, – сквозь зубы выдохнул Развияр.
Властелин отшвырнул его от ограды – в глубь балкона, в тень. Задыхаясь, Развияр отполз к стене, увитой плющом.
– Тебе дорога твоя память? Ты ценишь воспоминания дороже, чем жизнь?
В голосе властелина был интерес.
– Тебе хочется вечно помнить, как тебя выбросили за борт, словно тряпку? А может быть, ты умрешь ради воспоминаний о рабском рынке?
– И это тоже, – сказал Развияр.
- Предыдущая
- 15/113
- Следующая
