Разделенный Мир - Малинин Евгений Николаевич - Страница 14
- Предыдущая
- 14/81
- Следующая
– Давай, давай, подходи... – повторил незнакомец свое предложение и приглашающе помахал рукой.
И тут на паренька снизошел странный, такой непривычный в последнее время, покой. Он сразу понял, что все его страхи остаются в прошлом, что мир прекрасен и добр, что сам он способен не только убивать и прятаться, но и творить добро, любить, просто поболтать по-дружески с незнакомым человеком. Парень вышел из-за кустов и присел прямо на траву напротив незнакомца.
Тот одобрительно хмыкнул, отломил от лежавшего перед ним на расстеленной холстине каравая большую краюху, посыпал ее солью и положил сверху толстый ломоть запеченного мяса. Потом достал из своего объемистого мешка глиняную кружку и набулькал в нее из фляжки какой-то густой пахучей жидкости. Все это он протянул парню, а когда тот ухватил выпивку и закуску, поднял свою кружку и со словами «со знакомством» одним духом выпил все.
Паренек тоже приложился к предложенной кружке, да так и не оторвался от нее, пока не вытянул все содержимое, оказавшееся не только очень пахучим, но и необычайно приятным, со сладковатым и одновременно терпким вкусом. После выпитого толстый бутерброд показался просто восхитительным, а человек, владеющий такими продуктами питания и не раздумывая делящийся ими с первым встречным, – сказочным божеством. Поэтому совершенно естественно, что через полчаса они вместе шагали к деревеньке, причем ноги у местного жителя слегка заплетались, а по лицу блуждала довольная улыбка.
Когда местные жители увидели столь вопиющее нарушение главного из существующих законов – ни в коем случае не показывать незнакомым людям дороги к своему селу, – они буквально лишились дара слова. Но не лишились дара дела. Через мгновение двух веселых собутыльников окружила толпа, правда, довольно редкая, вооруженная чем попало, в основном здоровенными кольями. Намерения собравшихся были совершенно определенными – уничтожить и незнакомца, и ренегата. Но когда колья взвились в воздух, немолодой пришелец в странном длинном балахоне и с мешком за плечами неожиданно щелкнул пальцами обеих рук, и в то же мгновение местное население застыло, как по команде «замри» в детской игре.
Незнакомец стянул с головы покрывавший ее капюшон, крепко потер обширную лысину и принялся обходить созданную им живую картину, негромко приговаривая:
– И с чего это вы такие агрессивные?.. Неужто еще не навоевались... Глянь, двадцать шесть человек, из них шестнадцать женщин, и все с кольями, и все на одного безоружного старика... Как же вам не стыдно...
А его новоявленный друг ходил следом за ним и повторял заплетающимся языком:
– ...вы... агресипные... еще... навоевалися... целых шестнадцать... женшшин... на одного старичка... с кольями... ой как стыдно!..
А аборигены лишь провожали эту компанию глазами – единственным, что еще могло у них двигаться.
Наконец незнакомец подошел к самой молоденькой из присутствовавших «женшшин» и легонько ткнул ее указательным пальцем в лоб. Она тут же с тяжелым вздохом уронила свой валик для белья и стала оседать на землю, теряя сознание. Но пришелец не дал ей упасть. Он ухватил ее за подбородок и сильно дунул в лицо. Глаза у девушки сразу открылись и она выпрямилась, как по стойке «смирно».
– Скажи мне, милая девушка, – обратился к ней незнакомец, – есть ли в этом боевом гарнизоне нормальные, здравомыслящие люди, способные выслушать меня? Или вы все сразу хватаетесь за оружие?
– Надо было прятаться... – выдохнула в ответ девушка.
Незнакомец тяжело вздохнул, но его собеседница уже начала отвечать на его вопрос.
– Я провожу вас к старейшине Афету. С ним вы сможете поговорить о чем угодно. – Она немного помолчала и добавила: – Он очень умный...
Затем она повернулась и, забыв в траве свой тяжеленный валик, пошла в сторону центра села, не заботясь о том, следует ли за ней ее пожилой собеседник.
Так втроем они и вошли в довольно большой дом, сложенный из грубо отесанных каменных блоков. Девушка, оказавшись в прихожей – большой, но абсолютно пустой комнате, громко произнесла:
– К Афету пришел чужой человек. Он хочет поговорить. С ним околдованный Исат. – После этого она уселась на пол под стеной и не открывала рта в течение всей последовавшей за этим беседы.
Исат, который на своих заплетающихся ногах продолжал следовать за вновь приобретенным другом, посмотрел на усевшуюся девушку суровым взглядом и, укоризненно покачав головой, выдал:
– Околдованный Исат очень хорошо соображат!.. Нет!.. Очень хорошо соображает... околдованный Исает... – Тут он выпучил глаза и тоже замолчал, задумавшись над своими языковыми проблемами.
Незнакомец вышел на середину комнаты и громко спросил:
– Есть тут кто живой? Или почтенный Афет тоже меня боится?..
– Нет, я тебя не боюсь, – раздался голос из пустого угла комнаты.
Пришедший повернулся и, внимательно посмотрев в этот угол, вдруг заулыбался.
– А почему ты не желаешь показываться?
– Жизнь научила, – ответили из угла. – Слишком мало в последние годы говорили и слишком часто убивали, не говоря ни слова.
– Но теперь с этим покончено...
– В этом еще надо убедиться. Как говорили во времена моей юности, поберегись и будешь сбережен!
– Но Война действительно закончилась и больше не вернется в наш мир...
– Хм... – снова донеслось из угла. – Это ты говоришь, а я тебя совершенно не знаю. Как же я могу тебе верить?
– Значит, я не смогу тебя увидеть?..
И тут снова вступил в разговор «околдованный» Исат.
– Да его уже лет пятнадцать... ик... никто не видел... ик... И вообще... ик... всем известно, что дед Афет давно... ик... кончился... Вот только голос от него... ик... остался...
В углу тихо захихикали, а Исат вдруг забормотал:
– Икотб, Икотб... переползай-ка на кота... с кота на соседа... вот и вся беседа... – после чего посмотрел на своего друга и, радостно улыбнувшись, добавил: – Наговор такой... ик... Сам придумал...
– Если б я знал, что тебя так развезет, я не стал бы тебе полную кружку наливать... – дружелюбно ответил тот и снова повернулся к говорящему углу.
– Ну что ж, раз хозяин показываться не желает, я задерживаться не стану. Хочу только сказать, что я пришел в ваши края, чтобы создать... школу. Здесь недалеко, за лесом, я присмотрел подходящее место и прошу вашей помощи. Мне для начала надо построить небольшое здание.
– И чему ты собираешься учить?
Из глаз гостя мгновенно исчезли искорки смеха, а лицо стало старым и печальным. Даже голос его прозвучал устало:
– Жизни...
– Э, милый, – ответил невидимый Афет. – Жизнь сама жизни учит...
Легкая улыбка снова вернулась на лицо незнакомца:
– Нет, почтеннейший, жизнь ничему не учит, иначе среди стариков не было бы глупцов, и их мудрость не знала бы границ. А этого, к сожалению, нет. Вот тебя разве жизнь научила никому не верить и всего бояться?..
– Именно жизнь!..
– Да нет, не жизнь, а встречавшиеся люди. Но то, что тебе в жизни встречались в основном мародеры и убийцы, совсем не означает, будто все люди относятся к этим двум категориям. А между тем ты ведешь себя так, словно прийти в твою деревню может только мародер и убийца. И свой народ ты учишь именно такому образу жизни. Но неужели ты думаешь, что спрятавшись в комнате наверху и оставив в углу этого зала свой Голос, Взгляд и Ухо, ты убережешься от напастей?
На несколько минут повисло молчание, а затем в голой стене открылась потайная дверь, и в комнату вошел высокий худой старик. Его длинные, тщательно расчесанные седые волосы падали почти до плеч. Простые холщовые штаны и рубашка были незапятнанно белыми. Из штанин выглядывали босые ступни.
Пришелец коротко поклонился, приветствуя старика, а долго молчавший Исат вытаращил на старика изумленные глаза и проговорил неожиданно трезвым голосом:
– Вы только взгляните, притопал Афет, которого не видели мы столько лет!..
Старик, не удостоив вниманием новоявленного пьяницу-рифмоплета, обратился к незнакомцу:
- Предыдущая
- 14/81
- Следующая
