Камешек в жерновах - Малицкий Сергей Вацлавович - Страница 39
- Предыдущая
- 39/130
- Следующая
– Но где, где все остальные? – вскричал Дан. – Надо выбираться отсюда! И кто это? Мне незнакома его одежда!
– Выбираться? – медленно повернул голову Баюл, взглянул на лежащее ничком тело, вздохнул. – Сами мы отсюда не выберемся. Судя по моим ощущениям, хотя после этого казуса я не был бы столь уверен в своих способностях, мы находимся в центре лагеря нари. И твоя… и моя головная боль – это не только отметина покрывала мрака, это и нынешняя магия. Черная магия. Она разлита тут как вода. Как трясина. Радуйся хотя бы тому, что трясина эта не для нас, иначе засосала бы уже давно с головой.
– Значит, Хейграста засосала? – пролепетал Дан.
– Не знаю! – дрожащим голосом отрезал банги. – Вот вытащат нас из ямы, сами все увидим. Ох, боюсь я, парень, того, что мы увидим… Ничего я не знаю: ни зачем нас здесь держат, ни кто держит, ни где наши друзья, ни даже жив ли хоть один из них, но боюсь! Еле говорю от ужаса, зубы так и норовят язык прикусить. Я пока еще не видел ни одного из наших охранников, но чувство такое, словно там наверху бродят живые мертвецы! Одно скажу, если тебе представится выбор: совершить подвиг или сохранить себе жизнь, оставь мысли о геройстве для более подходящего случая!
– Кто это? – хрипло повторил Дан, показывая на соседа по яме.
– Только не удивляйся. – Баюл подошел к телу и перевернул его.
Дан пригляделся и едва поверил своим глазам. Несчастный, силы которого, судя по всему, давно уже оставили, показался знакомым!
– Латс?! Не может быть!
– Почему же? – нахмурился Баюл. – Если серые и нари что-то не поделили, Латсу здесь самое место. Я по крайней мере его видел именно в серых доспехах. Если же серые и нари остаются союзниками, тем более Латс заслуживал наказания. Или ты не видел, как он разил стражников Индаинской крепости?
– Подожди. – Дан подошел ближе, поморщился от неприятного запаха, пригляделся к разодранной, пропитанной кровью и нечистотами одежде, к покрытому синяками и ссадинами лицу, к опухшим кистям рук, к измочаленным кончикам пальцев. – Он жив?
– Жив, – кивнул Баюл. – Но чувствует себя ужасно. К собственному счастью, он в беспамятстве. Поверь мне, парень, если нас ожидает подобная судьба, я тоже предпочел бы находиться в беспамятстве. Я даже согласился бы вернуться в темницу Мукки.
– Ты можешь привести его в чувство? – попросил Дан.
– Ты с ума сошел! – воскликнул банги. – А превратить его в ядовитую змею не попросишь?
– Приведи его в чувство, – твердо повторил Дан.
– Хорошо, – буркнул Баюл, но, прежде чем коснуться висков Латса, недовольно добавил: – Но имей в виду, что без моей пики ответственность за последствия твоих необдуманных поступков я нести отказываюсь!
– Ты видел, как он сражался? – опустился на колени Дан. – Думаю, что и пика против него тебе бы не помогла.
– Теперь он сам первый кандидат для похода в царство Унгра! – Баюл недовольно дернул головой и принялся постукивать пальцами по голове Латса. Через мгновение истерзанное тело задрожало, словно пробудившаяся жизнь влилась в него и побежала по венам, сухожилиям к изуродованным рукам и безвольным ногам. Под запекшимися веками шевельнулись глазные яблоки, разомкнулись губы – и донеслось чуть слышное:
– Пить.
Баюл вздохнул, ускорил движения – и вот уже шевельнулся кадык, словно Латс жадно пил, лицо несчастного разгладилось и глаза открылись.
– Прости мне Эл этот обман, – прошептал банги, резво отпрыгивая в сторону, но Латс не упал. Он удержался на локтях, не вставая, согнул ноги, оттолкнулся и оперся спиной о земляную стену.
– Вот так встреча, – прошептал негромко.
Дан промолчал. Он все еще видел боль, что туманом вставала в глазах их недавнего врага, но сквозь нее проступала сила и воля.
– А вы что здесь забыли? – с трудом шевеля губами, повернулся Латс к банги. – Где кузнец? Неужели в одной из соседних ям? Да, с вами еще был пес. Где он?
– Может быть, тоже в одной из соседних ям? – предположил Дан.
– Да? – поднял брови Латс, затем рассмеялся, хрипло захохотал, пока смех не превратился в мучительный кашель. – Тогда всё. Ваш поход завершен.
– Что – всё? – не понял Дан.
– Всё, – хрипло повторил Латс и с сожалением поцокал языком, рассматривая изуродованные пальцы. – Вот ведь негодяи! Знаете, что самое страшное в пытках?
– Боль? – предположил Дан.
– Нет, – поморщился Латс. – Боль страшна, но к ней можно привыкнуть, маг или настоящий воин может просто забыть о ней. Страшнее всего вот это… – помахал он раздробленными пальцами. – Когда тебя калечат и ты понимаешь, что это навсегда. Когда уродуют твое тело…
– Какая разница для смертника, если он способен привыкнуть к боли? – недовольно пробурчал Баюл.
– Действительно, – Латс опустил руки, – смертнику все равно… Одно непонятно, отчего сегодня нет пыток… Неужели отмучился? Пса они захватили, а камень? Камня у вас нет… или есть? А Бродус… жив или уже нет? Он с вами сейчас? Был с вами?..
Латс с гримасой боли соединил ладони, закрыл глаза, плотно сжал губы, отчего в уголке рта немедленно вспенилась кровь, наконец изможденно выдохнул:
– Все-таки был камень. Значит, нашли и отдали. Кому? Неужели лесной ведьме?!
Дан, которому на мгновение показалось, что кто-то провел ладонью по его лбу, удивленно вздохнул.
– А ты изменился, парень, – с трудом прошептал Латс. – Бурлит в тебе что-то. Откуда росточек? Кто бросил семечко? Неужели она? Хозяйка Вечного леса? Ведь вы же к ней отплыли из Азры? Вот уж не думал, что это ей подвластно… Или все-таки отыскался старый маг-белу? Впрочем, кто, кроме него, мог отдать тебе камень, малыш…
– Кто бы ни бросил! – вмешался Баюл. – Семечко! Росточек!.. Я вижу, ты знаком с магией, довольно ловко получаешь ответы на вопросы, неужели здешние колдуны не могли вытрясти из тебя нужные сведения без пыток?
– А ты боишься, – усмехнулся Латс. – Не спорь, боишься, банги, я вижу. И правильно боишься. Что касается меня, так знай: тот, кто умеет слышать чужие мысли, в любом случае сможет не выдать свои… С пытками или без них – все равно. К тому же знал бы ты, как часто пытки применяются не для того чтобы развязать язык, а лишь для извлечения боли. Есть создания, которым чужая боль словно тень в жаркий полдень, глоток воды в раскаленных вастских песках. Впрочем, есть кое-что и ужаснее пыток.
– Например? – дрогнувшим голосом спросил Баюл.
– Увидишь, – прошептал Латс. – Думаю, уже сегодня. Эти колдуны спрашивали у меня о моем повелителе, об Аеноре и о камне. Камень им уже не достать, пес, скорее всего, теперь в их власти, а повелитель… далеко. Но дело не в этом… Все линии смыкаются. У вас есть какой-нибудь шнурок или пояс?
– Пояса нет, а шнурок есть. – Дан коснулся болтающегося на груди камня ари.
– И у меня. – Банги тоже нашел амулет. – Вот… все отняли, а побрякушки ари оставили. Зачем тебе шнурок?
– Предлагаю расстаться с жизнью по собственной воле, – скривил разбитые губы Латс. – Я могу задушить любого из вас, если кто-то задушит меня. Наверх поднимется самый бесстрашный. Я мог бы взять это на себя, но сил у меня уже не осталось.
– Души себя сам! – возмутился Баюл. – Можешь сделать это собственными штанами, только не думай, что я помогу их снять.
– Почему ты выпустил нас из Индаинской крепости? – спросил Дан.
– Разве я вас выпустил? – нашел в себе силы удивиться Латс. – Вы сами из нее выбрались, я просто не стал вам препятствовать. Хотя я открыл вам проход. Вряд ли бы вы прошли тех воинов. Если бы не внезапность моей атаки, и я не справился бы с ними. Это лучшие охранники Валгаса. Лучшие воины Антраста. Они служили мне, выполняя приказание Валгаса, не зная, что я действую не по его воле. Но я не рассчитывал, что они согласятся пропустить вас. Хотя камня у вас не было… или я его не почувствовал.
– Зачем тебе камень? – упорствовал Дан. – Зачем Валгасу камень?
– Так ты считаешь, что я искал камень для Валгаса? – поднял брови Латс. – А потом убил его лучших воинов? Понятно… Впрочем, чему я удивляюсь, вряд ли ты проходил курс магической проницательности, да и ты, банги, всего лишь недоучившийся подгорный колдун.
- Предыдущая
- 39/130
- Следующая
