Красные полковники. Дилогия (СИ) - Бриз Илья - Страница 7
- Предыдущая
- 7/17
- Следующая
– Ограниченной войны не получится – будет третья мировая, – перехватил эстафету Сахно. – Пойми, Гриша, – любое открытие имеет военное применение. Цепная реакция – это не только атомные электростанции, это в первую очередь атомная бомба! Микробиология – не только вакцины, но и бактериологическое оружие.
– Генка, – повернулся Григорий к старшему брату, – но ты же сам мне говорил, когда я в седьмом или восьмом классе учился, что любое открытие, которое можно сделать на данном уровне развития цивилизации, будет сделано раньше или позже, – парень сам не заметил, что сказал почти цитатой из учебника. – Значит, пробой – это только вопрос времени? Скрывай не скрывай, а все равно придумают?
– Не есть факт! – Гольдштейн, почти не вмешивающийся в разговор, решил высказаться. – Открытия и изобретения бывают так называемыми кумулятивными и стохастическими. Если для первых определенный уровень знаний необходим, то вторые – часто случайные. В данном случае – и то, и другое одновременно. Теория пробоя наполовину была сделана еще в XIX веке. Математический аппарат и достаточный уровень технологий – в конце XX. У нас сейчас середина второго десятилетия XXI века, а ту же Луну до сих пор не освоили.
Все замолчали, обдумывая сказанное.
– Но ведь мы первые! Точнее – это ведь Виктор придумал первым. Получается, что нам придется решать, что и как с этим открытием делать? – прервал тишину Кононов-младший.
– О! Слова не мальчика, но мужа, – улыбнулся парню Сахно. – Вот давайте и подумаем, как все сделать правильно.
Они сидели весь вечер и без малого половину ночи. Выдвигали идеи, спорили до хрипоты, почти ругались. Про выпивку забыли, а кофе – Александр Юрьевич предусмотрительно прихватил с собой уже смолотую арабику – шел чуть ли не литрами. В чем не возникло никаких противоречий, так это в желании максимально долго по возможности сохранить секрет открытия. Решили даже поклясться в этом. Может быть, это было смешно и пафосно, только клятву самим себе они дали. Поняли, что слишком опасным для существования человечества оказалось это открытие.
Григорий тут же раскрыл свой ноутбук.
– Видеокамера сдохла, – сообщил он, включая звукозапись. – Старенькая уже машинка, – парень почти ласково погладил по кнопкам тачпада, – но микрофон пашет.
– Будет тебе новый компьютер для работы, – немедленно пообещал Сахно, – самый навороченный. Завтра же, – и, взглянув на часы, добавил: – Точнее, уже сегодня.
Один день – да какой там день? меньше! – перевернул в жизни Александра Юрьевича все. Что это? Интуиция? Скорее, просто знание людей. Не тот человек Гена Кононов, чтобы из-за нескольких десятков тысяч баксов врать в глаза. А когда Сахно увидел Гольдштейна и Гришку… У них же обоих на лице все написано! Кстати, с этим придется что-то делать. Деньги? Ученого они интересовали только как средство для продолжения его работы. Все остальное – побоку. Романтик до глубины души, хотя сам никогда не признается в этом. А вот мальчишка… Ему, конечно, хочется всего и сразу. В этом возрасте все парни такие. С ним будет сложнее всего. Что-то, конечно, придется дать. На одном энтузиазме такие дела не делаются. Но вот внушить Григорию, что надо очень аккуратно пользоваться новыми благами жизни, придется. Иначе засветит наш проект. Наш? Ну-ну… Сахно сам не заметил, как дело этих троих стало и его делом. Вот только откуда взялась эта твердая уверенность, что пробой возможен? Но ведь видно – эти трое уже получали его! Пусть ненадолго, на секунды, но успели получить. Теперь это твоя задача, Александр, – обеспечить работу всем необходимым и не дать засветить ее. Потому что… Да потому, что так надо! Вполне достаточно только тех вопросов, которые они успели задать себе прошлой ночью. А ведь это далеко не все аспекты этой проблемы. Наверняка найдутся еще более острые. Александр бросил взгляд на часы. Утро. Отдал несколько распоряжений через Интернет начальникам отделов фирмы, прошел в спальню и тихо, стараясь не разбудить, забрался под одеяло к своей уютно посапывающей носиком Наталье. Та, не просыпаясь, почувствовала рядом мужа, развернулась из компактного клубочка и прильнула своим горячим телом к нему.
Оргвопросы решили на следующий день буквально за несколько часов. Гольдштейн позвонил на свою работу и, сказавшись больным, предупредил, что вообще увольняется. Кононову-старшему даже пришлось немного нажать на друга, чтобы тот по телефону пошел на откровенную ложь по поводу самочувствия. Не любил Витя врать, да и не очень-то умел – так его родители, умершие почти одновременно два года назад, воспитали.
– Тебя, Виктор, оформлю в отдел технического обеспечения своей фирмы, – Александр Юрьевич для себя уже все решил. – Начальника отдела Карасева я уже предупредил. Он, кстати сказать, сейчас носится по городу с тем списком, что мы ночью составили. Обещал к следующему дню все достать.
Гольдштейн достаточно равнодушно отреагировал на изменение места своей работы. Не поинтересовался даже размером будущей зарплаты, хотя и так ясно, что она будет немаленькая. Но вот известие, что комплектующие для новой установки пробоя появятся уже завтра, его явно порадовало. Виктор бросил короткий взгляд на Кононова-младшего. Тот, поставив рядом два ноутбука, объединил их через вай-фай в локальную сеть (дома у Гольдштейна, увы, не нашлось сетевого кабеля) и перекидывал на новый всю необходимую информацию и программы. Реакция Гришки на врученный ему компьютер самой последней модели была достаточно легко прогнозируема – он уперся в него, и больше ничего парня сейчас не интересовало. Вот сделает все необходимое с этим девайсом и только потом… Задача, поставленная перед Григорием, была не очень-то и тривиальна – в ближайшее же время разработать или адаптировать одну из существующих программ для позиционирования пробоя уже не на несколько сотен метров, а как минимум на всю планету.
На разговор с Кононовым-старшим тоже не ушло много времени.
– Гена, вот только честно, во сколько ты оцениваешь свою фирмочку?
Геннадий выдал ориентировочную сумму, даже не попытавшись преувеличить ее.
– Меньше трех процентов моих реальных активов? А все равно это не идет ни в какое сравнение с тем, что сможем заработать на этом открытии, даже не засвечивая его. – Выбить из Сахно бизнесмена не могло ничто. – Предлагаю делить пополам. Все-таки я – основной инвестор.
– Если получим физический пробой, это будет иметь значение? – усмехнулся Кононов.
Александр Юрьевич ответил улыбкой:
– Даже если не получим. Одного информационного – за глаза. Но ведь сейчас как-то оформить все-таки надо.
Четыре довольно большие комнаты, не считая еще трех поменьше, на втором этаже здания бывшего когда-то заводоуправления – Сахно планировал сдавать это помещение в аренду – были отведены под проект именно потому, что оборудовались под офис, хотя вход туда был со двора. Дополнительным плюсом была дежурка охраны фирмы на той же лестничной площадке. Наличие душа и маленькой кухоньки привели к тому, что Гольдштейн вообще переселился в новый отдел предприятия Александра Юрьевича.
Аппарат пробоя, по новой схеме и на новых комплектующих, был собран всего за четыре дня. Виктор трудился как проклятый, не подпуская к своему рабочему столу никого, кроме Кононова-старшего. Некоторые элементы тот заказал в специализированной фирме, но там обещали сделать нестандартные блоки никак не раньше чем через две недели. Поэтому большей частью новый аппарат состоял из тех же самодельных печатных плат, снятых со старого устройства. Впрочем, несмотря на это, он получился все же меньше предыдущей модели.
– Вот когда у нас будут все блоки сделаны по промышленной технологии, то размер вообще будет не больше дамской сумочки, – заявил Геннадий.
– Угу, а ноутбук внутрь положишь? – немедленно парировал младший брат.
– Разве такой продвинутый программист, как ты, программу управления в наладонник загнать не сможет? – тут же подколол Гришку Кононов-старший.
- Предыдущая
- 7/17
- Следующая
