Лесной фронт. Дилогия (СИ) - Замковой Алексей Владимирович - Страница 110
- Предыдущая
- 110/145
- Следующая
Обратный путь занял гораздо меньше времени. Нервов, учитывая, что сейчас при мне взведенная мина неизвестной конструкции, — больше, но землю перед собой я уже не проверял по сантиметру.
— Ну что? — встретил меня вопросом Селиванов.
— Двое берут вот этот гроб, — я, размазав по лицу грязь, вытер со лба пот и указал на мину, — и аккуратно, как если бы это и впрямь гроб был, спускают вниз.
Две тени подхватили ящик и исчезли за краем оврага. А я на минуту прилег отдохнуть и прийти в себя. Эх, покурить бы! Но сигарет нет. И табака нет. А если бы и были — не стал бы я курить, когда немцы под самым носом. Бросить, что ли, как Оле обещал… С этой мыслью я спустился в овраг. Темно — хоть глаз выколи. Наверху по сравнению с тем, что на дне оврага, — вообще день! И как здесь хотя бы рассмотреть ту мину, не говоря уже о том, чтобы ее разобрать? Я сплюнул в сердцах.
— Где мина?
— Здесь! — донеслось из темноты.
Пошел на голос, споткнувшись обо что-то на первом же шаге. Постепенно глаза привыкли и к этой темени. По крайней мере хоть силуэты какие-то вижу. Вон те тени — по идее, это мои бойцы… Посветить бы… Достал из кармана зажигалку и остановился, так и не крутанув колесико. Немцы ведь рядом. А если кто-то сейчас смотрит как раз в нашу сторону и заинтересуется странными отсветами? Пусть мы в овраге, но ночь ведь кругом! И немцы кругом… Блин, я бы сейчас даже свой штык-нож отдал за копеечный брелок со слабым диодным фонариком! Однако о таких достижениях прогресса стоит забыть. Видел, конечно, в фильмах, как разведчики накрываются плащ-палаткой, маскхалатом или чем-то подобным и изучают карту при свете фонарика, но ни плащ-палатки, ни фонарика нет. Укрыться гимнастеркой и светить зажигалкой? Так гимнастерка слишком мала для этого. Да и ковыряться в мине при свете зажигалки…
— Значит, так, я пойду еще мины принесу, — принял я решение. — Самим эту мину не трогать. Двое — на край оврага, чтобы принимать у меня мины.
И понеслось. Эта ночь прошла для меня настолько ужасно, что казалось — лучше бы меня тогда, на мосту, прибило. Всю ночь, пока небо не начало сереть, я ползал по полю, разыскивая мины, выкапывая их и оттаскивая к оврагу. Работа пошла чуть быстрее — я уже знал, что стоит искать, и, можно сказать, набил руку. Но нервное перенапряжение и общая физическая усталость, с каждым движением заливавшая в мои конечности грамм свинца, давали о себе знать. К рассвету руки уже дрожали настолько, что я еле удерживал штык-нож. Очень велик был соблазн отправить кого-то еще из бойцов ползать по полю, но я не решился. Это мне уже впиталось в костный мозг уважение ко всякой взрывоопасной дряни — начиная от страшилок об оторванных руках, прочитанных в Интернете, и заканчивая личным опытом в подрывном деле, приобретенным уже здесь. А старшина Трепов, который подорвался, казалось, давным-давно? Нет, пусть пока бойцы наберутся опыта…
Перед рассветом я еле дотащил девятую по счету мину до оврага. Посмотрел на небо — слава богу, больше ползти, по крайней мере сейчас, не надо. Даже если бы до рассвета оставались часы — не пополз бы. Хватит!
— Селиванов, остаешься за старшего. — Из горла вырвался какой-то хрип, и я сплюнул тягучую слюну. — Как рассветет…
Кто-то протянул мне флягу, и я, благодарно кивнув, освободил ее от содержимого сразу наполовину.
— …продолжаешь наблюдение за дорогой. Меня разбудите через три часа.
Как я скатился на дно оврага — уже не помню. Помню только, что, спускаясь, споткнулся и таки покатился. И сразу же, возможно еще не докатившись до дна, уснул. Только закрыл глаза…
— …Командир! — кто-то трясет меня за плечо. — Командир, проснись!
Ну, твою ж мать!..
— Иди на… — промямлил я, стараясь отстраниться от назойливой руки.
— Проснись, командир…
Не отстает, сволочь!
— Что? — наконец в голове щелкнуло, и я смог мыслить более четко. — Немцы?
— Ты просил разбудить тебя через три часа. — Мои заспанные глаза видят перед собой только размытую фигуру. — Селиванов приказал разбудить.
«А я приказал тебе идти на…» — чуть не вырвалось у меня, но я сдержался. Чем парень виноват? Сам же просил разбудить.
— Ладно, спасибо.
Зевая во весь рот, отправился к родничку и вымыл лицо, смыл грязь, так и оставшуюся после ночных ползаний. Пожрать бы… Что у нас там есть? Нашлось немного хлеба. Желудок, уже привыкший к таким нормам, даже не протестовал. Принял все — и не булькнул. Зато сон спал с меня окончательно.
— Селиванов, как дела?
Я подполз к лежащему у края обрыва Сереже.
— Все спокойно, командир, — доложил тот, черкая что-то в своей тетрадке. Молодец! С полученным заданием справляется.
Окинул взглядом минное поле, по которому ползал ночью. Главное, что меня интересует, — это не оставил ли я следов, которые будут слишком уж бросаться в глаза. Вроде ям не видно… В некоторых местах — там, где я, судя по всему, проползал, — трава примята, но не критично. Думаю, не заметят.
— Ты хоть спал?
Вместо ответа, Селиванов, не отрывая глаз от дороги, покачал головой.
— Передай кому-нибудь тетрадь и иди поспи. — Увидев, что Сережа собирается возразить, добавил: — Это приказ.
Селиванов кивнул. Вот чудик! Я бы на его месте только обрадовался, а он…
— Вот и хорошо. А я пойду посмотрю, что там с минами.
Девять длинных деревянных ящичков лежат рядком на земле, а возле них дежурит Шпажкин.
— Не трогали? — спросил я скорее для порядка.
— Нет, — ответил он, поднимаясь.
— Да сиди ты… — махнул рукой я, а потом изменил решение: — Нет, собираешь всех, кроме тех, кто дежурит, и идете в другой конец оврага. А я тут пока поработаю.
Смысла, конечно, в этом немного — учитывая длину оврага, если рванет, то… Ну, все же больше шансов остаться в живых, чем если бы все любопытной толпой собрались в кружок над минами.
Так, что здесь у нас? Я взял одну из мин и отнес ее чуть в сторону от остальных. Длинный, узкий «гробик» из окрашенных в зеленый цвет досок. В длину — больше полуметра и где-то… Я представил себе спичечный коробок, который, как известно, пять сантиметров длиной… Ну да, сантиметров пятнадцать. Так, это у нас верх. На крышке, действительно напоминающей крышку гроба, красуется черная надпись «ТМД-40». Ясно… Танковая мина чего-то там (деревянная?), образца 1940 года? Подергал крышку — прибито гвоздями. А с других сторон что? На двух противоположных сторонах прибиты деревянные квадратики. Соскреб с них землю. Просто деревянные квадратики… А крышка-то не перекрывает эти боковые стенки! А ну-ка! Потянул один из квадратиков вверх — есть! Чуть поддалось! Еще счистил землю, просунул в образовавшуюся щель кончик острия штык-ножа, повернул — стенка легко, если учитывать рычаг, скользнула по пазам вверх. Отложил ее в сторону. А что внутри? А там, сантиметрах в трех-четырех от паза, стенка какой-то коробочки, явно вставленной через это отверстие. Но это не главное. Я аж отшатнулся, когда увидел, что из отверстия посреди этой стенки торчит кусочек… Блин, как знал, что МУВ попадется! Мать его так и эдак!
Снова захотелось курить. Настолько сильно, что я даже подумал, не стрельнуть ли табачку у кого-то из бойцов. И плевать на то, что негоже командиру у бойцов табак просить… Нет, унюхает кто-нибудь проходящий мимо… Сделал несколько глубоких вдохов, глотнул воды, снова несколько вдохов…
Что я знаю о взрывателях МУВ? Напротив ударника должно быть два отверстия — для боевой и для предохранительной чеки. Есть. Как раз у самого края, торчащего из стенки кусочка, вроде какое-то отверстие… Дальше. Фактически это взрыватель натяжного действия. Для растяжек. Но хитрые советские инженеры превратили этот взрыватель в универсальный — просто поиграли с формой чеки, и, в зависимости от этой формы, взрыватель может работать как нажимной. Самое паскудное — любая чека там держится настолько слабо, что может выскользнуть даже от малейшего усилия! Кстати, а какое усилие «по паспорту» требуется? Ладно…
- Предыдущая
- 110/145
- Следующая
