Тень и шелк - Максвелл Энн - Страница 7

• Предыдущая
• 7/90
• Следующая

Сделав шаг, Дэни застонала.

— Нога! — прошептала она.

— Тише.

Нагнувшись, Шон приблизил губы к уху Дэни, впервые поняв, как она мала ростом не миниатюрна, просто невысока.

— Солдаты приближаются со всех сторон, — пробормотал Шон. — Вас понести?

— Это ни к чему, — отрезала Дэни. — Я не задержу вас.

Явный гнев в ее дрожащем голосе удивил Шона. Так действует на некоторых людей адреналин, напомнил он себе. Он вызывает беспричинный и бурный гнев. Особенно если эти люди не привыкли бороться за свою жизнь.

— Оставьте меня здесь, — хрипло приказала Дэни. — Я не знаю, кто вы такой и почему эти люди стреляли в вас, но я всего лишь археолог из Америки. Может быть, мне повезет.

— Вам не на что рассчитывать. Вы попали прямиком в «чарли-фокстрот».

— Куда?

— В оцепление. Вы можете идти или вас все-таки понести?

— Я даже не знаю, кто вы, — прошептала Дэни. — С какой стати я должна идти с вами?

— Меня зовут Шон Кроу, я единственный, кто не пытался вас убить.

— А что, по-вашему, вы сделали, спихнув меня с крыши?

— Спас вам жизнь.

— Я могу идти сама.

— Вот и хорошо.

Выпрямившись, Шон снова взял Дэни за запястье и зашагал вперед.

Больше Дэни не сопротивлялась. Прихрамывая, она позволила Шону увести ее в узкий переулок, который выходил к подножию лестницы, ведущей к еще одному священному буддийскому дворцу.

За спиной слышались звуки нарастающей суматохи: громогласные приказы, топот бегущих ног, гневные протесты и пронзительные вопли обитателей соседних домов.

Дэни уже повидала китайские оккупационные войска в действии. Она представляла себе, что сейчас происходит у нее за спиной.

Каким бы опасным и сильным ни был незнакомец, назвавшийся Шоном Кроу, Дэни радовалась, что он не бросил ее.

Шон понимал, что творится за спиной, еще лучше, чем Дэни. Китайцы нашли мертвого Фана, но поблизости никого не оказалось. Теперь они рыскали по соседним домам, будили тибетцев, грубо обыскивали их, бряцали оружием, проклиная ускользнувшую добычу.

Щиколотка Дэни распухла и налилась пульсирующей болью. Она стиснула зубы, стараясь подстроиться к широким и мягким шагам Шона. В его движениях чувствовалась неподражаемая грация танцора или человека, в совершенстве владеющего боевыми искусствами.

«В нынешнем положении, — пронеслось в голове у Дэни, — я бы отдала предпочтение боевым искусствам».

Без колебаний Шон вел Дэни по лабиринту переулков, в которых заплутал бы любой, кроме уроженца Лхасы. Четыре раза он внезапно замирал и оттаскивал Дэни к ближайшей стене.

Она не понимала, что встревожило его, и тем не менее каждый раз солдаты проходили мимо на расстоянии дюжины ярдов, обыскивая улицы.

И с каждым разом она все острее ощущала силу этого человека. Рука, удерживающая ее в густой тени, казалась ей железной.

В глубине души она понимала: несмотря на пистолет в другой руке Шона, она не чувствует той беспомощности, которую испытывала, когда бывший муж хватал ее за плечи и держал перед собой. Дэни не знала, почему сила Шона проявляется иначе, — просто так было, и все.

Когда Шон убирал руку, Дэни следовала за ним. Наконец они кружным путем вышли к подножию лестницы, устремленной к укреплениям дворца Потала. Шон остановился, давая Дэни отдышаться.

— Итак, вы археолог, — негромко проговорил он. — Что же вы здесь делаете?

— Я провела шесть недель в пустыне, составляя карту торговых путей. А кто вы? Полицейский?

— Нет, — ответил Шон.

— Тогда кто же?

— Не важно. Вы наверняка мне не поверите, если я признаюсь.

— Вы из ЦРУ?

Шон рассмеялся.

— Разве вы не слышали, как над ними потешается весь мир? — спросил он. — Нет, я частное лицо.

Дэни встряхнулась, как пес, выбирающийся из воды, пытаясь собрать воедино разрозненную мозаику услышанного.

— Вы думаете о том, каким странным выдался для вас этот день? — угадал Шон. — Подождите, вы еще попадете туда, где никогда прежде не бывали женщины.

Взяв Дэни за руку, Шон повел ее по первому пролету истертых каменных ступеней к площадке и постучал в узкую деревянную дверь в каменной стене.

Дверь безмолвно распахнулась. Морщинистый монах в голубом балахоне отступил, пропуская гостей.

Шон повел Дэни в темноту.

Как только Дэни поняла, где очутилась, ей показалось, что она, как Алиса, упала в кроличью нору и ее жизнь навсегда изменилась..

Она оказалась права.

Катя Павлова взглянула на крохотные элегантные часики от Картье на своем запястье и быстро подсчитала разницу во времени между Арубой и Лхасой.

Теперь это может случиться в любую минуту, заверила она себя. Он непременно позвонит. Иначе и быть не может. Без этого шелка…

Тревога сдавила ее грудь. К этому ощущению Катя уже привыкла. Водка, охлажденная почти до замерзания, прогоняла беспокойство.

Для водки еще слишком рано, одернула себя Катя. Сначала надо дождаться прибытия мужчин.

А что касается Ильи, он позвонит, когда сможет. А пока она должна заняться делами. Для такой встречи в усадьбе следует навести идеальный порядок.

Кате предстояло лично проследить за рвением прислуги, вникая во все, вплоть до последней мелочи.

Не каждому такое было под силу. Владения Кати, занимающие площадь в пять акров, считались одним из самых крупных поместий на берегу океана, на острове, который до сих пор оставался частной собственностью.

Двадцать пляжных домиков, рассеянных на четверть мили по частному пляжу, были изящны и роскошны. Три огромных плавательных бассейна в прозрачном бирюзовом безмолвии ждали гостей, предпочитающих купаться в пресной воде.

Площадь каменного дома, украшенного лепниной, достигала восьми тысяч квадратных футов. Первоначально выстроенный торговцем из Германии, дом был заново отделан нефтепромышленником из Венесуэлы. Не так давно один колумбийский наркоделец приобрел эту урадьбу за десять миллионов долларов, но вскоре погиб от рук врага, лишь на миг потеряв осторожность.

Поместье одновременно выглядело и уединенным убежищем, и роскошным пансионом. В нем было что-то от французского салона семнадцатого века. Но вместо философов и поэтов обитателями поместья были воротилы преступного мира конца двадцатого столетия.

Роль владелицы, хозяйки и властительницы дум здесь исполняла Катя Павлова. Поместье «Гармония» было и ее визитной карточкой, и убежищем.

Елка во дворе, вспомнила Катя, мысленно перебирая предстоящие дела. Как будет выглядеть елка, когда приедут мужчины? Первое впечатление важнее всего.

Сейчас двор поместья покрывал знаменитый белый «сахарный» песок Арубы. Конечно, это был не снег, но здесь, на островах Карибского моря, отыскать что-нибудь более похожее на снег так и не удалось.

Легкий октябрьский пассат обдувал двор. Ветви сорокафутовой колорадской ели покачивались на ветру. Среди ветвей вспыхивали и гасли бесчисленные белые огоньки, далеко видные в тропическом воздухе, за четыре тысячи миль от того места, где выросло дерево.

Несмотря на то что пассаты дули на Арубе постоянно, ель до сих пор выглядела свежей и зеленой. Ее привезли сюда самолетом через сутки после того, как срубили. В нагретом и влажном воздухе разносился острый запах смолы и хвои.

Нахмурившись, Катя задумчиво смотрела на ель. Но ее мысли занимала не свежесть дерева, а елочные украшения. Она выписала дизайнера с Бродвея и поручила ему праздничную отделку дома. В то время решение казалось ей удачным.

Но теперь Катя была в этом не уверена — впрочем, она не доверяла любому мужчине, над которым не имела сексуальной власти. А дизайнер вдобавок к экстравагантному вкусу оказался гомосексуалистом.

С экстравагантностью Катя вполне могла смириться. Но дизайнер-гомосексуалист… это было выше ее понимания.

Она придирчиво оглядела ель. Гирлянды лампочек образовывали причудливый орнамент. В целом дизайнер добился удачного равновесия сочетанием американских фигурок Санта-Клауса, стеклянных французских шаров ручной работы и итальянских елочных украшений.

• Предыдущая
• 7/90
• Следующая