Саламанка - Грицак Елена Николаевна - Страница 18

• Предыдущая
• 18/37
• Следующая

Привилегии военнослужащих позволяли безнаказанно совершать «подвиги», подобные тем, что известны из столичной прессы: «Город заполонили военные и не было дня, чтобы утром не находили убитых и раненых ими горожан, взломанные дома, девушек и вдов, рыдающих от насилия…».

В середине XVII века королевская армия подверглась более серьезной опасности. Упадок воинского духа повлек за собой снижение престижа испанского оружия. Дворяне все чаще игнорировали призыв монарха или самовольно покидали полки, заставляя командиров бесконечно заниматься вербовкой. За малочисленностью добровольцев в солдаты брали всех подряд: отчаявшихся бедняков, нищих, аферистов, мелких воришек, от которых старались избавиться городские власти. По меткому замечанию Эстебанильо Гонсалеса, «голод подчас заменял сержанта по вербовке и многие присягали королю лишь для того, чтобы обеспечить себе пропитание».Забвение военной доблести вкупе с неуклонно возраставшей наглостью солдат в некоторой степени объясняли, почему военные утратили любовь сограждан. Как ни странно, чем сильнее выявлялся упадок в армии, тем выше поднимался уровень испанского искусства, в частности литературы, находившей в беспорядках общества бесконечное число сюжетов. Не слишком обаятельный, зато невероятно привлекательный для читателя фанфарон, трус, хвастун, опасный не столько для врага, сколько для чужих вещей и девичьей чести – именно таким видел своего героя великий драматург Тирсо де Молина:

Я умею красть кур и цыплят,

Шлюхам оказывать теплый прием,

Ловко сдать карты в игре,

А в битвах и сражениях

Показать врагу подошвы ботинок.

Еще более безрадостную картину представляли в дневниках сами военные, например вышеупомянутый Эстебанильо Гонсалес, описавший свои приключения с цинизмом воина-неудачника. Выставив напоказ собственную трусость и безразличие к военному делу, он окончательно развеял миф о непобедимости испанской армии. В то же время блестящее повествование, красивый слог и оригинальный стиль предопределили автору славу, которой он не обладал, будучи военным.

Городской университет

Педантичная святыня,

Манускрипты при свечах…

Дух живительной латыни

В грамматических корнях!

Мигель де Унамуно

В рассуждениях о споре оружия и наук обычно сравнивались лишения, выпадавшие на долю солдат и студентов, причем все, кто вступал в подобные дебаты, соглашались, что последним приходилось труднее. Заслуги тех и других перед испанским обществом действительно были высоки. Однако через столетие победного шествия по миру слава пехотинцев начала меркнуть, зато в области культуры Испания еще долго удерживала пальму первенства. Сражаясь на культурных полях, выпускники университета Саламанки отстаивали честь страны не менее успешно, чем воины короля. Именно им, а не доблестным ветеранам, страна обязана расцветом, который принято обозначать выражением «золотой век».

Первый в преподавании наук

Если верить девизу, то в преподавании всех наук Саламанка – первая (лат. Omnium scientiarum princeps Salmantica docet). Однако, не покушаясь на репутацию тех, кто 500 лет назад произносил эти слова, стоит заметить, что патетичное высказывание не совсем точно выражало реальность, ведь упомянутое заведение было лишь одним из первых и по качеству обучения, и по отношению к истории.

Появление университетов на территории Европы косвенно связано с Крестовыми походами. На рубеже тысячелетий стремительный рост городов повлек за собой необходимость в грамотных специалистах. Коммерсанты нуждались в помощниках, знакомых с математикой, правителям требовались писцы, городским властям – судьи, адвокаты, нотариусы. Обретя власть, католическая церковь с удивлением обнаружила, что еретики, коих в Средние века развелось великое множество, не боятся анафемы и побеждать их следует в спорах. Городские муниципалитеты поощряли создание школ и колледжей, где, помимо других полезных дисциплин, изучалось право. Начальные школы уже давно существовали при монастырях и соборах, однако юных послушников учили только чтению и письму. Хорошие преподаватели среди монахов встречались редко, сам процесс обучения длился слишком долго, занимая в лучшем случае около 3 лет. Гораздо лучше дело образования было поставлено в миру, но большинство светских ученых проживало в Италии, где и началась история высшей европейской школы.

Саламанкский университет

Университеты раннего Средневековья управлялись самими студентами, которых тогда именовали школярами. Вначале разделение учеников определялось происхождением. Студенческая нация своими силами и средствами нанимала преподавателей, заботилась о помещении, составляла правила, избирала ректора, обязательно студента, непременно богатого и холостого, чтобы семья не мешала многочисленным и весьма серьезным делам. Первое учреждение подобного рода появилось в 1080 году в Болонье, определив южный тип высших учебных заведений, отличавшихся демократизмом как в организации, так и в преподавании.

Когда национальное деление сменилось профессиональным, ученическое сообщество стало именоваться университетом (от лат. universitas – «общность»). В 1158 году этот статус получила юридическая школа в Болонье, университет в Саламанке был пятым после Оксфорда (1209), Кембриджа (1209) и Парижа (1215). К началу XVI века все они относились к патриархам, поскольку на территории Европы действовали 76 высших учебных заведений. Ученые французской столицы сформировали свой университет самостоятельно, не ожидая инициативы местных школяров и во многом ограничив студенческую вольницу.

В странах средневековой Европы идея создания университета принадлежала городу, но в Испании, где все стороны жизни определяла королевская власть, основателем учебных заведений являлся правитель государства. В 1218 году волей короля Леона Альфонса IX в единую систему объединились все школы Саламанки, занимавшиеся изучением Библии, канонического права и медицины.

В 1243 году Фердинанд III Святой, правитель Леона и Кастилии, подтвердил свершенное указом, а его преемник Альфонс Х Мудрый этот документ упорядочил и расширил. Полученная в 1255 году папская булла свидетельствовала об официальном благословении папы римского Александра IV.

Глава католической церкви объявил вновь созданное заведение университетом, заверив равенство Саламанки с Болоньей, Кембриджем, Оксфордом и Парижем. Благодаря покровительству понтифика студенты и преподаватели первой высшей школы Испании начали пользоваться привилегиями, например не подчинялись городским властям, но в случае серьезных проступков представали перед собственными судьями.

Термин факультет (от лат. facultas – «способность») предложил применить к отделениям папа римский Григорий IX. По решению понтифика, таким образом специальности различались сначала в Парижском, а затем и во всех средневековых университетах. Все они первоначально делились на артистический, богословский, юридический и медицинский факультеты. Первый считался подготовительным, слушатели посещали его по желанию, согласно античной традиции постигая свободные искусства, к которым, помимо музыки, относились риторика, логика, грамматика, арифметика, геометрия и тайны звездного неба, тогда еще слишком далекие от современной астрономии. Дисциплины остальных факультетов считались обязательными. Молодые люди, остановившие выбор, например, на богословии, задерживались в стенах alma mater на полтора десятилетия. Остальные учились по 5–8 лет, чаще поступая на юридическое отделение, где и в настоящее время занимается около половины саламанкских студентов.

Университетские правила требовали от учащихся ношения формы: короткой сутаны (исп. loba) и квадратной шапочки черного цвета. Помещение для лекций, дебатов и практических занятий вначале именовалось школой. По внешнему виду оно меньше всего походило на современную аудиторию, скорее напоминая обычную комнату со скромной обстановкой и полами, засыпанными соломой. Кресло лектора или высокий стол – некое подобие кафедры – возвышался над скамьями учащихся. В редких случаях мебель дополняли столы для книг и большие шкафы. Руководители некоторых учебных заведений пытались предложить студентам сидеть на полу, объясняя это тем, что ученому следует возвышаться над остальными людьми, особенно во время передачи знаний. «Студенты во время занятий, – гласил в 1366 году статут Парижского университета, – должны сидеть на полу перед своими учителями, а не на стульях или скамьях, ибо таким образом смиряется гордыня юных…». Именно отсюда распространилась практика читать лекции в быстром темпе за тем, чтобы школяры не успевали записывать, развивая таким образом память и обдумывая сказанное.

• Предыдущая
• 18/37
• Следующая