Красный реванш - Максимушкин Андрей Владимирович - Страница 22

• Предыдущая
• 22/84
• Следующая

– От, черти, что делают! – весело произнес Арсений Степанович, показывая пальцем на летчиков. – Это они у космонавтов набрались.

– Если помочиться на ракету, полет будет успешным, – добавил он для вылупившего от изумления глаза Шумилова.

– Не обращайте внимания, нормальное суеверие, в жизни и не такое встречается, – заметил подошедший сзади Семенов. – Взлетать с керосиновой бочкой на спине не каждый решится.

Тем временем экипаж, завершив свой ритуал, скрылся в кабине самолета. Подъемник поспешил убраться на безопасное расстояние. Лабораторный «Ту-154» выруливал на старт. На безопасном расстоянии суетились две группы телеоператоров. Все было готово. Бугров невозмутимо закурил и, повернувшись к Сергееву, что-то тихо шепнул. Министр обороны в ответ коротко кивнул, сняв свои черные очки, которые он, по слухам, не снимал даже в спальне. Глаза министра неотрывно следили за «Мрией». Наконец гигант дрогнул, из его реактивных сопел появилось пламя. До зрителей донесся басовитый ровный гул. Минута, другая, и самолет начал разбег. Сначала нехотя, лениво, словно его прижимала к бетону тяжесть взгроможденного на спину груза, затем все быстрее и быстрее. В самом конце пятикилометровой взлетной полосы самолет оторвался от земли и стал подниматься в небо.

– Вот и все, Паша. – Верховный обнял Шумилова за плечи, в его голосе сквозила довольная усталость. Так бывает после успешного завершения долгого и трудного дела. – Еще одно дело сделали. Поехали в ЦУП, – добавил он, поспешно доставая новую сигарету, – там досмотрим.

– Поехали, генерал, – тихо ответил Шумилов, – поехали. Люди ждут.

Сергеев невозмутимо вернул на нос черные очки и первым двинулся к дожидавшемуся их «УАЗу». Не доходя пару метров до машины, Бугров резко остановился и, хлопнув себя по карману пиджака, словно искал сигареты, повернулся к премьеру.

– Паша, тут такое дело. Надо с тобой посоветоваться, – при этих словах Верховный извлек из внутреннего кармана скомканный факс, – на, посмотри, что сегодня утром из Николаева прислали.

Шумилов развернул бумагу. Это был отчет областного управления КГБ. Шло под грифом «Особая важность». В принципе Павел Николаевич ожидал появления такого рода факсов. Полковник КГБ Торчук С.В. докладывал о незаконных махинациях племянника и сына председателя Совета народных депутатов Николаевской области в сфере жилищного строительства. Акционерное общество, которым владели эти ребята, получило крупный строительный подряд и завышало стоимость работ раза в полтора, вдобавок часть жилищного фонда, примерно на 20 миллионов рублей, была незаконно приватизирована. Павел Николаевич молча отдал бумагу Бугрову.

– Кто прислал? Трубачев?

– Он самый, сам не может решить, политес разводит. – Бугров крепко выругался. – Тут, понимаешь, не в воровстве дело. Под суд и в лагерь, дело ясное. Я, Паша, этого скота николаевского, Шмулевич его фамилия, сам на область рекомендовал. А он, зараза, воровать начал.

– Ничего необычного, многие положением пользуются. – Шумилов пожал плечами. Бугров криво усмехнулся и закурил.

– Многие, говоришь, да, ты прав. Это ведь рядовое дело. Владивостокский глава, помнится, крабов японцам беспошлинно продавал. В Средней Азии вообще без взяток ничего не решается. Знаю, все знаю. Я про другое хотел сказать. Нам пора революцию устраивать.

– Опять?! Знаешь, Сеня, я тебя прекрасно понимаю, но для России на этот век революций многовато. Оставь на следующее столетие. – Шумилов саркастически усмехнулся и украдкой оглянулся по сторонам. Охрана внимательно изучала окрестности, Семенов сидел в машине. Никто не мог услышать разговор.

– Подожди, ты меня не понял. Нам надо решить кадровый вопрос. Все эти Шмулевичи, Осиновские, Яшины и Пешкоходовы никуда не исчезнут. Нам надо подумать, как нормальных молодых ребят к делу приобщать, чтоб они и ума, опыта успели набраться, и от старых аппаратчиков коррупции бы не нахватались. Тут надо серьезно подумать, а то нас с тобой надолго не хватит, а страну передавать некому.

– Понятно, есть у меня в аппарате хорошие ребята, молодые, талантливые, порядочные. Но мало. Больше старые дубовые кадры.

– Ты подумай, не торопись, а потом между делом обмозгуй: как кадровый вопрос решить. Как нам смену подготовить. Я тебя очень прошу. Иначе все, что мы сделали, окажется бесполезным. Мы уйдем, и нас сменит очередной кукурузный гений или ставропольский язвенник. Все будет зря.

– Кадры решают все, – задумчиво проговорил Шумилов. – А ведь прав был Виссарионович. Прав на все сто. КПСС мы благополучно развалили, и хрен с ней. Комсомол еще при Мише превратился в бордель, армия свои задачи решает, но подготовку управленцев я генералам не поручу под страхом смерти. Выходит, нам свою партию создавать надо.

– Так оно и выходит. Как в романах, рыцарский орден. Новую элиту растить, рыцарей без страха и упрека. И лучше всего прямо со школы.

В окна преподавательской кафедры экономики светило яркое весеннее солнышко. На дворе март. Еще подмораживало, но настроение было весенним, радостным и беззаботным. Павел Николаевич отложил в сторону черновик будущей лекции и почесал нос. Сегодня определенно хороший день. Лекции прошли, Катерина Никитична удалилась сразу после обеда (у нее какие-то проблемы с домашними), а у Леночки занятия с третьекурсниками. На плитке закипал чайник. Пора делать перерыв, пить свежезаваренный чай с остатками вишневого варенья. Выйти перекурить, поговорить с коллегами, а затем вернуться в преподавательскую и заняться настоящей работой. Тем более что в среднем ящике стола дожидается своей очереди папка, переданная сегодня Строговым. Разумеется, Володя не передавал ничего секретного, для этого есть другие люди, но при вдумчивом анализе и совершенно незначительные факты проливают свет на определенные события.

После той известной посиделки на кухне друзья не отступились от принятого решения. Идея переворота витала в воздухе, манила своей авантюрностью, позволяла чувствовать себя причастными к закулисным рычагам истории. И четверо друзей засучив рукава приступили к работе. Конечно же, в действительности все выглядело не так, как пишут в шпионских романах. Никаких явочных квартир, паролей, складов с оружием – все было проще и серьезнее. Переворот – это не ночные гонки на машинах, перестрелки с врагами и соблазнение прекрасных носительниц информации, это муторная, тяжелая повседневная работа. И в случае провала все закончится без киношной героики. Строгов популярно объяснил, что обычно человек до самого ареста не догадывается, что его «разрабатывают», да и при современных методах допроса раскалываются все, даже киношные герои.

Арсений Бугров и Владимир Строгов начали тихо, аккуратно, методично выискивать готовых к сотрудничеству офицеров в армии и КГБ. Сергей Анютин зондировал почву в обкоме и в республиканском партийном аппарате, благо, по долгу службы часто бывал в Минске и имел контакты в Госстрое и республиканском комитете. А на долю Шумилова выпала аналитическая работа. Проще говоря, он читал газеты, журналы, смотрел телевизор. По крупицам выискивал любую информацию о реальном положении дел в стране и собирал досье на ведущих партийных функционеров и государственных деятелей. Много информации предоставляли ребята из городского отделения КГБ, помогали Анютин и Бугров, но основная работа по поиску жемчужных зерен в навозных кучах лежала на плечах Паши Шумилова. А результат стоил того. К примеру, Шумилов, только проанализировав несколько сотен газетных публикаций, пришел к выводу, что в настоящее время Политбюро практически утратило какое-либо влияние на положение дел. Вся внутренняя и внешняя политика сконцентрировалась в руках четы Горбунковых. В результате умелых перетасовок в правительстве и Центральном комитете старые группы утратили свое влияние, а новые люди были или преданы президенту, или еще не наработали необходимые контакты и деловые связи, без которых просто невозможно не только проводить свою собственную политику, но и получать корректную и своевременную информацию. Информационные каналы властных структур были или перепутаны, или оборваны, или замкнуты напрямую на Горбункова.

• Предыдущая
• 22/84
• Следующая