Чужие браки - Томас Рози - Страница 21

Майкл чуть вздрогнул от прикосновения Ханны, как будто ему хотелось отстраниться, но лицо его просветлело.

— Это неопасно. Я ведь сразу так и сказал. Но я рад возможности быть вам хоть чем-то полезным.

— Все равно еще раз большое спасибо.

Майкл еще раз пристально взглянул на Ханну, затем вновь опустил глаза к своей выпивке. Ханна устроилась возле столика. Она сказала Джимми, что позже они увидятся у Фростов и что там будет Нина Корт, затем она опять завела какой-то разговор с Майклом.

Джимми принес всем еще по одной порции выпивки и сконцентрировался на поглощении алкоголя, надеясь таким способом хоть чуть-чуть воссоздать то благословенное чувство воскресного братства, в предвкушении которого он жил всю неделю. Ему нравились неписанные правила мужских компаний, и он считал себя лично обиженным, если кто-то пытался не придерживаться их в его присутствии, как это делал сегодня Майкл.

Ханна, казалось, и не собиралась уезжать. Она приняла еще одну порцию джина с тоником, предложенную Джимми, и когда они все допили, Дарси, взглянув на часы, сказал, что пора трогаться. Ханна не возражала. Минут через пять после их ухода Майкл тоже поднялся из-за стола. Френсис довольно быстро последовал за ним.

Джимми подошел к бару и заказал виски, раздумывая, не присоединиться ли ему еще к какой-нибудь компании, но день был уже испорчен. Джимми вернулся домой. Никого не было. Он вспомнил, что Стелла куда-то собиралась, но никак не мог вспомнить куда. Джимми сделал себе сэндвич, съел его и заснул перед телевизором. Проснулся он с головной болью, когда пришла Стелла.

Сейчас Джимми слышал, как жена спустилась вниз и ее каблуки застучали по паркету.

— Почему ты не зашторишь окно? — спросила Стелла, появляясь в дверях.

— А зачем? Заглядывать некому.

Стелла подошла к окну и задернула шторы. На ней была ярко-голубая рубашка, по покрою напоминающая мужскую, и обтягивающие брюки из эластичного материала, подчеркивающие изящные линии ее фигуры. Обычно она не уделяла столько внимания своему внешнему виду, собираясь к Фростам.

— Хорошо выглядишь, — лениво произнес Джимми. — Подойди сюда, — добавил он, протягивая руку.

Стелла подошла и встала напротив мужа. Он положил руки ей на бедра, затем поднял их выше, ощупывая шелк рубашки.

— Мне нравится эта блузка. Сегодня что, намечается что-то особенное?

Джимми вдруг ясно осознал, что после сегодняшнего неудачного утра он с надеждой думает о предстоящем ужине. Ему нравилась и крепко сбитая Дженис с ее темными глазами, и Ханна Клегг, да и услышав, что на сегодняшнем обеде будет Нина Корт, Джимми воодушевился не меньше, хотя и постарался, чтобы Ханна этого не заметила.

— Особенное? — переспросила Стелла. — Да нет, не думаю. Ты не собираешься переодеться?

Джимми встал. Стелла была на несколько дюймов выше мужа, а сейчас, когда он был в одних носках, разница в росте казалась еще больше. Ему всегда, с самой первой встречи, нравилось ощущать ее превосходство. Джимми коснулся губами шеи жены.

— М-м-м, от тебя хорошо пахнет.

— Ты не собираешься переодеться? — повторила Стелла.

Джимми вздохнул. Его мрачное настроение вдруг сменилось приливом добродушия и оптимизма.

— Если нужно… — протянул он, затем, театрально выгнув брови, спросил: — А ты не поднимешься со мной наверх?

— Уже половина восьмого, — Стелла отвернулась и стала поправлять плед на диване, где сидел Джимми.

Джимми не менее театрально вздохнул.

— А раньше пятнадцать минут считалось достаточно, — проворчал он.

Стелла сделала вид, что не слышат. Джимми подождал несколько секунд, затем, недоуменно пожав плечами, весело насвистывая, отправился наверх, переодеться.

Наконец Нина прибыла к Фростам. Расплачиваясь с таксистом, она увидела у ворот машину Гордона. Нина позвонила в дверь, невольно вспомнив прошлую вечеринку по случаю Дня Всех Святых. Ей открыл Эндрю. Вместо вечернего костюма на нем был обычный пиджак, который он, очевидно, носил дома по воскресеньям.

Гости сидели в той комнате, где в прошлый раз устраивались танцы. Нина вспомнила блики светомузыки и то чувство, которое испытала тогда, танцуя среди совершенно незнакомых людей, чувство благодарности судьбе за предоставленную возможность хотя бы ненадолго забыть о своем горе.

Сейчас в комнате сидели Дарси Клегг, как всегда неотразимый, Ханна с зачесанными наверх волосами и Стелла Роуз в ярко-синей блузке. Слева в кресле сидел Гордон. Нина не смогла заставить себя взглянуть ему в лицо.

Из трех женщин, присутствовавших в комнате, только Стелла поприветствовала ее достаточно тепло. Дженис без всякого выражения на лице подставила для поцелуя щеку, а Ханна лишь помахала унизанной кольцами рукой. Гости Фростов держались довольно прохладно, а может быть, Нина просто начинала пристальнее приглядываться к этим людям.

Нина устроилась на диване рядом с Дарси. Эндрю подал ей бокал. Она откинулась на спинку и пригубила вино. Детали материального мира опять начали обретать четкость и значительность.

— Только что вернулись из Лондона? — спросил Дарси. На нем тоже был воскресный костюм — брюки и кашемировый свитер.

— Да. Съездила повидаться со старыми друзьями, сходила в театр, позавтракала в ресторане.

Это объяснение предназначалось Гордону, и, хотя Нина произнесла все это не глядя в его сторону, она знала, что он внимательно слушает.

Дарси читал несколько рецензий на ту пьесу, которую посмотрела Нина, и он попросил ее описать свои впечатления. В разных углах комнаты возобновились прерванные приходом Нины разговоры, но голоса Гордона Рэнсома слышно не было. Кто-то жаловался на неудачную партию в гольф, описывая промахи играющих довольно комично и вызывая смех собеседников. Ну конечно, это Джимми Роуз. Не только слух — все чувства Нины обострились. Она ясно чувствовала то, что Джимми не произносил вслух. Он был расстроен и разочарован своим поражением. Острота восприятия заставила Нину почувствовать себя сильной и жизнерадостной.

Краем глаза Дарси постоянно наблюдал за Ниной. На щеках ее горел румянец, пальцы все время беспокойно перехватывали бокал.

И тут, безо всякой связи с разговором, то самое воспоминание, которое посетило Дарси, когда ему представили Нину в прошлый раз, вернулось опять. Да, кто-то уже описывал ему обстоятельства смерти Ричарда Корта, но тогда Дарси не очень-то это интересовало. Сейчас он вдруг вспомнил, как это было. Эту историю рассказала ему одна женщина, которую он знал достаточно хорошо, на одном из обедов во время его деловой поездки в Лондон несколько месяцев назад.

Размышляя об этом, Дарси не прерывал беседы о театре.

— А вы видели последнюю пьесу Артура Миллера? — спрашивал Дарси, и Нина что-то отвечала, пребывая все в том же лихорадочном возбуждении. Через комнату им делал какие-то знаки Джимми Роуз, хотя ни Нина, ни Дарси его не замечали.

Зашел Тоби, старший сын Эндрю и Дженис. На нем была просторная роба с капюшоном и огромного размера ботинки. Волосы, коротко подстриженные сзади, спереди падали на лоб.

— Всем привет, — сказал Тоби, усаживаясь на низенький столик, стоящий посреди комнаты. Одной рукой он откинул со лба непослушную прядь, которая тут же вернулась на свое место. Нина с большим интересом отметила про себя раскованность мальчика, подумала, что когда она и его отец были в том же возрасте, они наверняка остолбенели бы от смущения, если бы им предложили войти в комнату, полную гостей, что, впрочем, и не было принято в те годы.

«Старею», — улыбнувшись про себя, подумала Нина.

— Ты сделал уроки, Тоби? — спросил Эндрю.

— Да, пап, все в порядке, — ответил мальчик, опять пытаясь поправить волосы.

— Я слышал, вы хорошо сыграли вчера, — вступил в разговор Дарси.

— Да, неплохо, — ответил Тоби, и они принялись обсуждать игру школьной футбольной команды. Нина ничего не могла сказать по этому поводу, она вообще не очень представляла себе, как следует разговаривать с двенадцатилетним собеседником. Тоби загораживал ее от Гордона, и пользуясь этим, Нина решилась наконец взглянуть на него. Она тут же встретилась взглядом с глазами Гордона. Нину мгновенно пронзило чувство волнующей нежности. Боже, она помнила каждую черточку, каждый штрих его лица и тела, и чувство это было настолько странным, что казалось совершенно нелепым ощущать его здесь, посреди обычной воскресной встречи друзей.