Королевство грез - Макнот Джудит - Страница 5

• Предыдущая
• 5/91
• Следующая

Аббатство. Три недолгих часа назад Дженни выходила оттуда веселой и оживленной. Теперь в ней все умерло.

— Иди без меня. Я… я не могу туда идти. Пока не могу. Пожалуй, пойду на холм, посижу там немножко.

— Мать Амброз рассердится, если мы не вернемся до сумерек, а они уже скоро настанут, — с тревогой проговорила Бренна.

Между девушками всегда было так — Дженни нарушала правила, а Бренна ужасно боялась отступить хоть от единого. Бренна была милой, сговорчивой и прекрасной — с белокурыми волосами, ореховыми глазами и чудесным нравом, что делало ее в глазах Дженни олицетворением лучших женских качеств. Она была столь же смиренной и робкой, сколь Дженни — отважной и безрассудной. Без Дженни она не пережила бы ни одного приключения, даже нагоняя не получила бы. А Дженни без Бренны, о которой надо было заботиться и которую надо было защищать, пережила бы значительно больше приключений и получила бы значительно больше нагоняев. Посему обе девушки были целиком и полностью преданы друг другу и старались всеми силами оберегать друг друга от неизбежных последствий своих недостатков.

Бренна поколебалась, а потом добровольно вызвалась слегка дрожащим голоском:

— Я останусь с тобой. Одна ты потеряешь счет времени, и тебя наверняка утащит… медведь в потемках.

В тот момент перспектива погибнуть в лапах медведя представилась Дженни скорей привлекательной, ибо вся ее будущая жизнь казалась погруженной во мрак. Несмотря на желание и необходимость побыть на просторе и попытаться привести мысли в порядок, Дженни отрицательно покачала головой, зная, что, если они останутся, Бренну поглотит страх при мысли о возвращении на глаза аббатисы.

— Нет, идем назад.

Не обращая внимания на решение Дженни, Бренна схватила ее за руку, повернула налево, к склону холма, и впервые пошла вперед, а Дженни последовала за ней.

В рощице у дороги тихонько шелохнулись две тени, двигаясь рядом с поднимающимися на холм девушками.

К тому моменту, как они преодолели половину крутого склона, Дженни уже надоело себя жалеть, и она прилагала поистине геркулесовы усилия, чтобы поднять свой упавший дух.

— Если подумать как следует, — медленно заговорила она, бросая взгляд на Бренну, — мне и в самом деле выпал шанс совершить великий и благородный поступок — выйти замуж за Макферсона ради спасения своего народа.

— Ты прямо как Жанна д'Арк, — с готовностью согласилась Бренна.

— Если не считать, что для этого я выхожу замуж за Эдрика Макферсона.

— И соглашаешься на худшую, чем у нее, участь, — ободряюще заключила Бренна.

Глаза Дженни заискрились от смеха при столь удручающем замечании, с восторгом высказанном ее рассудительной сестричкой.

Вдохновленная вернувшейся к Дженни способностью смеяться, Бренна принялась обдумывать, что еще может ее развеселить. Когда они приближались к вершине холма, отделенной от них густым леском, она вдруг спросила:

— Что хотел сказать батюшка, упомянув, что ты стала очень похожей на свою мать?

— Не знаю… — начала было Дженни, но ее отвлекло внезапное смутное ощущение, что в сгущающейся тьме за ними кто-то следит. Сделав несколько шагов в сторону, она устремила взгляд вниз к роднику и увидела, что деревенские жители разошлись по своим теплым домам. Поплотнее закутавшись в плащ, поежилась на пронзительном ветру и без особого воодушевления продолжала:

— Мать аббатиса говорит, что вид у меня немножечко вызывающий и что, покинув аббатство, мне придется остерегаться мужчин.

— И что это все означает?

Дженни беззаботно пожала плечами:

— Не знаю.

Повернувшись и снова шагая вперед, Дженни вспомнила, что все еще держит в руках плат и накидку, и стала повязывать плат.

— А, на твой взгляд, как я выгляжу? — спросила она, с любопытством оглядываясь на Бренну. — Я два года не видела своего лица, только когда ловила в воде отражение. Я сильно переменилась?

— О да, — рассмеялась Бренна. — Теперь даже Александр не назвал бы тебя костлявой или дурнушкой и не сказал бы, что ты рыжая.

— Бренна! — перебила ее Дженни, пораженная собственным равнодушием. — Ты очень горюешь о гибели Александра? Он был твоим братом, и…

— Не говори больше об этом, — дрожащим голосом взмолилась Бренна. — Я заплакала, когда батюшка мне сообщил, но слезы быстро высохли, и я чувствую себя виноватой, потому что любила его не так, как должна была любить. Он был таким… злобным. Грешно плохо говорить о мертвых, но я до сих пор нахожу мало хорошего, что могла бы о нем сказать. — Голосок ее прервался, она запахнула плащ под сырым ветром, посылая Дженни во взгляде немую мольбу сменить тему.

— Ну тогда расскажи мне, как я выгляжу, — быстро нашлась Дженни, на мгновение крепко сжав сестру в объятиях.

Они остановились; путь им преграждала густая чаща, покрывавшая последний участок склона. Медленная задумчивая улыбка расплывалась на прекрасном лице Бренны, исследующей взглядом светло-карих глаз выразительное лицо Дженни, на котором царили огромные очи, чистые, как темно-голубой хрусталь, под изящно изогнутыми золотисто-коричневыми бровями.

— Ну ты… ты довольно хорошенькая!

— Отлично, но ты не замечаешь во мне ничего необычного? — допрашивала Дженни, думая о речах, матушки Амброз, повязывая плат и прикалывая поверх него короткую шерстяную накидку. — Чего-нибудь, что заставило бы мужчин вести себя странно?

— Нет, — заявила Бренна, глядевшая на Дженни глазами юной невинной девушки, — ничего.

Мужчина ответил бы совсем иначе, ибо, хотя Дженнифер Меррик и не была хорошенькой в общепринятом значении слова, наружность ее одновременно поражала и манила. У нее был большой рот, призывающий к поцелуям, глаза как прозрачные сапфиры, ошеломляющие и влекущие, волосы, сияющие, как золотисто-рыжий атлас, и стройное чувственное тело, словно созданное для ласк.

— Глаза у тебя синие, — пришла на помощь Бренна, описывая ее, и Дженни фыркнула.

— Они были синими и два года назад, — заметила она.

Бренна попыталась было ответить, но готовые вылететь слова превратились в визг, оборванный мужскою рукой, зажавшей ей рот, и кто-то поволок ее под густой покров леса.

Дженни пригнулась, инстинктивно ожидая нападения сзади, но слишком поздно. Ее сбили с ног и утащили в лес.

Похититель перебросил Бренну через седло, словно мешок с мукой; безвольно повисшие руки и ноги свидетельствовали, что она в обмороке. Но скрутить Дженни было не так-то легко. Когда безликий похититель взвалил ее на своего коня, она отпрянула в сторону, высвободилась, скатилась, упала в листья и грязь, поднялась на четвереньки под лошадиными копытами и вскочила на ноги. Он снова схватил ее, и Дженни, извиваясь в объятиях, вонзила ногти ему в лицо.

— Гнев Господень, — прошипел он, пытаясь поймать мельтешащие руки.

Дженни испустила леденящий кровь визг, в тот же момент изо всех сил пнула, нанеся мастерский удар в голень ногой, обутой в грубый черный башмак, который считался подобающей для послушниц обувью. Неизвестный зарычал от боли и на мгновение выпустил ее. Она метнулась прочь и даже успела пробежать несколько ярдов, но зацепилась ногой за толстый корень дерева и упала ничком, ударившись виском о камень.

— Дай мне веревку, — проговорил брат Волка, с мрачной ухмылкой оглядываясь на компаньона. Набросив на голову Дженни мягкий плащ, Стефан Уэстморленд обмотал им ее тело, привязав таким образом руки к туловищу, взял у сообщника веревку и надежно связал получившийся тюк посередине. Покончив с этим, он поднял свою живую ношу, забросил на коня — позорно, ягодицами кверху, — и вскочил в седло позади нее.

— Ройс не поверит в нашу удачу! — прокричал Стефан скачущему рядом всаднику, чья пленница тоже была связана и переброшена через седло. — Подумать только, чтобы девчонки Меррика остановились под тем деревом, готовенькие, словно спелые яблочки, которые только и надо что стряхнуть с ветки. Ну теперь нам нет надобности разведывать укрепления Меррика — он сдастся без боя.

• Предыдущая
• 5/91
• Следующая