Защитница. Любовь, ненависть и белые ночи - Гольман Иосиф Абрамович - Страница 20
- Предыдущая
- 20/54
- Следующая
«Интересно, а когда он со своей девушкой в постели лежит, тоже головой крутит?» – некстати подумала она.
Машина же тем временем, миновав Ногинск, стремительно летела в сторону Владимира.
Умотанная Шеметова под утробное урчанье мощного четырехлитрового дизеля даже вздремнула. Да так удачно, что проснулась прямо под Нижним Новгородом, отмахав во сне четыреста верст. Ариэль все так же нависал над баранкой, ежеминутно озирая окрестности и небеса. Родригес тоже спал, комфортно подложив между щекой и боковым стеклом какую-то мягкую подушечку.
– Ариэль, а не страшно вам вот так в чужие разборки влезать?
– Это моя работа, – улыбнулся он, сразу перестав казаться боевым роботом. – Кстати, меня обычно Ариком зовут.
– О’кей, – легко согласилась Ольга, – а меня тогда Оля.
– У меня жена Оля, – обрадовался Арик.
– А вы там что, так и остаетесь с русскими именами? – удивилась Шеметова.
– Религиозные обычно меняют. А мы, как говорится, лайт кошер.
– Что это значит?
– Ну, свинину не едим. Мясо вместе с молоком тоже. Но в кошере шестьсот тринадцать заповедей. Для меня это слишком много. Тем более Оля – русская.
– Будет переходить в иудаизм?
– Нет. Она православная.
– А у детей не будет проблем?
– Будут, а как же, – согласился собеседник. – Не в обыденной жизни, конечно.
– То есть как это – не в обыденной? – не поняла Шеметова. – А в какой же?
– В обыденной – все у всех одинаково. Одни и те же права. Обязанности, правда, разные.
– Не понимаю, – совсем запуталась Ольга, никогда не бывавшая в Израиле.
– Ну, например, арабы не обязаны служить в армии. А евреи обязаны. Или вот недавно приняли в члены Верховного суда араба. Он при исполнении гимна страны встал, но петь текст не стал. То есть выказать уважение, как гражданин страны, обязан. А повторять слова, которые не разделяет полностью, нет.
– Странно все у вас.
– Не говори. Я уехал в семь лет. Точнее, меня увезли. Так до сих пор многому удивляюсь.
– А какие проблемы могут быть у детей-неевреев?
– Да самые разные, – менее охотно ответил Арик. – Был скандал, когда боец-нееврей погиб, а раввинат не разрешил хоронить его на еврейской части воинского мемориала. Их трое погибли в одном танке, сгорели от противотанковой ракеты, два его товарища-еврея и он. То есть умереть вместе можно, а лежать после смерти вместе нельзя. Командир их дивизии, генерал, в ответ написал завещание, чтоб, когда умрет, похоронили рядом с тем солдатом. А он был религиозный еврей! В общем, страсти кипят. Я вот жениться на Кипр ездил.
– И этот брак действителен?
– Для обычной жизни – да. Для разделов всяких, наследств, дарений. А в раввинском смысле – нет.
– Сложно как все, – решила больше не вдаваться в подробности чужих законов Шеметова. Тут от своих-то голова пухнет!
– А почему в России трудишься? Дома нет работы?
– Такой – гораздо меньше, – рассмеялся Арик. – Почти каждый сам себя в состоянии охранить. Да и зарплат московских во всем Израиле не найти.
– А что у вас сейчас там происходит? Война не намечается?
– Война там постоянно намечается. Мы привыкли. Но если что-то серьезное случится – сразу уеду. Воевать.
– А если на Россию нападут, воевать пойдешь?
Арик задумался.
– Вряд ли на нее нападут. Слишком большая.
– Но если все-таки нападут? Китайцы какие-нибудь. – Отчего-то Шеметовой важно было услышать ответ.
– Китайцы точно не нападут. Они скорее купят. Но если б напали, наверное, пошел бы. У меня же две Родины получилось. Так что деваться некуда.
– Тогда я спокойна, – улыбнулась Ольга и еще сколько-то продремала.
Проснулась от остановки.
Открыла глаза.
Уже стемнело. Они стояли на заправке, новенькой, с иголочки. В темноте ярко светили огни маленького магазинчика-кафешки.
– Пошли кофе попьем, – предложил Леонард Францевич, тоже окончательно проснувшийся.
– С удовольствием, – откликнулась Шеметова.
Ариэль, по профессиональной привычке, попросил без него не уходить, но ему еще предстояло заполнить внушительных размеров бак «крузака». Но даже осторожный Родригес отмахнулся: ни на заправке, ни, похоже, в магазинчике, кроме них, никого не было. Ни одной машины. Лишь у самых дверей стояла пара недорогих мотоциклов – скорее всего, их владельцы здесь работали.
Внутри Леонард Францевич сразу ринулся к прилавку. Там было на что посмотреть: свежая выпечка – пирожки, круассаны, мини-пицца; сэндвичи, горячие напитки. По зальчику разливался чудесный запах свежесваренного кофе. В общем, картина, привычная современному россиянину и совершенно невозможная в нашей стране еще лет двадцать назад.
Ольга, предвкушая пир, тоже устремилась к витрине. Но на ходу поменяла решение, завернув сначала в соответствующую комнату, одну на оба пола, зато чистую и без неэстетичных ароматов. Да еще с приличным «предбанником», в котором, кроме блестящей белизной раковины, имелись также диспенсер с жидким мылом и даже – о прогресс! – современнейшая электросушка. К ней не надо было подносить ладони, их в нее следовало опускать. «Классная конструкция!» – оценила Шеметова, любившая умные и правильно сделанные вещи. Ладони становились сухими почти мгновенно, при этом не было горячо.
Но до сушки ладоней следовало потратить еще три минуты на прочие, не менее необходимые дела.
Уже точно предвкушая кофе и пирожные, Ольга вышла в «предбанник». Пирожные она себе разрешила в качестве компенсации за якобы опасную командировку.
Впрочем, уже через пару секунд слово «якобы» стало излишним.
Чья-то сильная грубая ладонь, зажав ей рот, лишила не только возможности кричать, но и даже вздохнуть. Вторая же рука недвусмысленно полезла под платье. Это продолжалось считаные секунды, но показалось Ольге вечностью, безумной и страшной.
Внезапно жестокая хватка разомкнулась, напавший мешком со стуком упал на керамогранитные плитки пола.
– Ты цела? – Встревоженные глаза Арика смотрели прямо в нее. Теперь его ладони обнимали ее голову, но делали это мягко и заботливо.
– Вроде… да, – с запинкой ответила девушка. – Что это было?
– Сейчас разберемся, – спокойно пообещал Ариэль.
Тут только Шеметова заметила, что дверь в торговый зальчик тоже была распахнута настежь, а перед ней так же недвижно лежал человек. Точнее, виднелись только его ноги в грубых черных ботинках с толстой ребристой подошвой. Такие же были и на том, кто на нее напал.
А к двери уже подбегал, по-видимому, местный охранник – средних лет мужик, стриженный ежиком, в черной униформе с эмблемой в виде хищной головы орла и с черной же дубинкой на крутом боку.
– На пять минут отъехал, – непонятно кому пожаловался он.
Боязливо оглядываясь, подошел Леонард Францевич.
Девушки-продавщицы оставались за своей стойкой, не приближаясь к месту происшествия.
– Николаич, так вызывать или нет? – крикнула одна из них, видимо, местному охраннику.
– Вам милиция нужна? – спросил у Ольги «орел»-охранник. По лицу и по интонации было очевидно, что самому охраннику приезд официальных правоохранителей был точно ни к чему.
– Полиция, – машинально поправила его Шеметова.
– Один черт, – буркнул «орел», и теперь уже поправлять было нечего.
– Может, лучше без полиции? – обратился к присутствующим Леонард Францевич.
Он тяжело дышал, хотя уже четко понимал, что к его «теме» происшествие отношения не имеет. Зато Ольга была в этом не вполне уверена: слишком хорошо помнила шипение мадонны-проститутки Юлии насчет «групповичка».
Шеметова вопросительно посмотрела на Ариэля.
– Думаю, можно обойтись своими средствами, – сказал Ариэль. – Я еще сам с ребятками поболтаю.
«Ребятки» тем временем начали приходить в себя. Арик наклонился и ловко завернул одному руки назад, намертво обездвижив специальной нейлоновой лентой-наручниками. Со вторым то же самое – только медленнее и грубее – проделал штатный охранник бензоколонки. И «браслеты» у него были соответствующие – металлические, тяжелые, судя по гримасам Ольгиного мучителя, совсем не гуманного свойства. Впрочем, Шеметовой не было его жалко. Стань он ее клиентом – отбивала бы со всей мощью темперамента и знаний. Но сейчас ей больше всего хотелось пнуть эту тварь туфлей в самую рожу.
- Предыдущая
- 20/54
- Следующая
