Детектив США. Книга 1 - Филипс Джадсон Пентикост - Страница 14

— Вот и спросите у мистера Хиллмана.

Леандро надоел мне. Я подошел к бару и налил виски. Наступала ночь, в комнате быстро темнело. На лестнице послышались медленные шаги Хиллмана. На стойке бара зазвонил телефон. Хиллман вбежал в комнату и оттолкнул меня. Я направился было в буфетную, к параллельному аппарату, но он остановил меня резким окриком:

— Ни в коем случае! Обойдусь без вас!

Я видел, с каким страхом Хиллман подносил к уху телефонную трубку.

— …У телефона Хиллман… Одну минуту. — Он достал из внутреннего кармана какой-то конверт и шариковый карандаш, включил над собой свет и приготовился записывать. — Говорите. — Послушав и записав что-то, Хиллман сказал: — Думаю, что да… Там, кажется, есть лестница, ведущая к берегу? — Хиллман снова помолчал, опять записал несколько слов и спросил: — Куда я должен буду пойти?.. Хорошо. Я оставлю машину в двух кварталах — в Сенеке, подойду к лестнице, положу деньги под верхнюю ступеньку и спущусь на берег, где пробуду полчаса. Так? Да, да, ровно в девять… Одну минутку!.. — В голосе Хиллмана зазвучали просительные нотки, как у коммивояжера, пытающегося уговорить несговорчивого покупателя. — Одну минуту! — почти простонал он и медленно опустил трубку.

— Что такое, мистер Хиллман? — Опережая меня, Леандро бесшумно подошел к бару. — В чем дело?

— Я хотел спросить о Томе, но он уже нажал на рычаг. Не знаю, жив ли еще Том…

Леандро положил руку на плечо Хиллмана:

— Не беспокойтесь, Шкипер! Мы вернем его!

Хиллман налил себе большую порцию виски и выпил одним глотком.

— Звонил все тот же человек? — спросил я.

— Да.

— И указал, куда положить деньги?

— Да.

— Вас нужно сопровождать?

— Нет, я должен ехать один. Он предупредил, что будет следить.

— Где это место?

Хиллман заколебался и с какой-то отрешенностью посмотрел на каждого из нас.

— Я должен молчать. Не хочу нарушать договоренность с этим типом. — Он взглянул на часы. — Без двадцати пяти девять. Поездка займет у меня минут двадцать… Не много же времени он оставил мне!

— Но вы сможете сами вести машину в таком состоянии? — спросил Леандро.

— Придется. Я пойду предупредить Элли, что уезжаю. Ты побудешь с ней, Дик?

— Конечно.

Хиллман поднялся к жене, все еще комкая в руке конверт со сделанными на нем заметками.

— Где находиться Сенека-стрит? — обратился я к Леандро.

— Около Сенека-роуд, в пригороде Приморском.

— Там есть лестница, ведущая к берегу?

— Есть. Но не вздумайте появляться там! Вы слышали что говорил мистер Хиллман?

— Слышал.

Хиллман вернулся от жены, взял у Леонадро сверток с деньгами и грустно поблагодарил его. Мы стояли на крыльце, пока его машина не скрылась в темноте.

Я прошел на кухню и попросил миссис Перес сделать бутерброд. Поворчав, она выполнила мою просьбу, и я, прислонившись к холодильнику, быстро проглотил хлеб и сыр. Миссис Перес не пожелала обсуждать со мной последние неприятности в семье хозяев из суеверного опасения, что это накличет на дом еще большую беду, а когда я пытался расспросить ее о Томе, его привычках, образе жизни, она и вовсе утратила способность понимать английский язык.

Дик Леандро ушел наверх к Элейн. Было похоже, что здесь он чувствует себя больше дома, чем Том. Я вернулся в гостиную. Часы показывали девять, и я не мог больше ждать.

…Над морем уже стояла глубокая ночь, безлунная и беззвездная, когда я остановил машину на видовой площадке недалеко от мотеля «Дак». Не пользуясь фонариком, я спустился по дороге, ведущей к мотелю, осторожно миновал конторку, над дверью которой горело неоновое объявление «Есть свободные комнаты», и направился прямо к коттеджу номер семь. Домик встретил меня темными окнами и тишиной. На мой стук никто не ответил. Я толкнул дверь и вошел, вздрогнув от неожиданности, когда она со стуком захлопнулась за мной на автоматический замок.

Миссис Браун была здесь. Я едва не свалился, зацепившись за ее ногу, и торопливо зажег фонарь. Лучик света упал на сверкнувшие блестки платья.

Светлые волосы женщины были в крови, лицо покрыто синяками и кровоподтеками.

Рука миссис Браун оказалась совершенно холодной. Я повел фонариком, и его луч скользнул по зеленым стенам, пробежал по разбросанным на полу газетам, высветил парусиновый чемодан у кровати и два бумажных кулька рядом с ним. В одном оказалась бутылка вина, в другом — зачерствевшие бутерброды. В чемодан как попало были натолканы грязные мужские сорочки, дамские рубашки, заржавленные лезвия для безопасной бритвы, начатые баночки крема, флакон туши для косметики, несколько платьев, белье, поношенный мужской костюм синего цвета с ярлыком магазина готовой одежды. В боковых карманах костюма я обнаружил лишь табачные крошки, но в нагрудном оказалась помятая рекламная карточка, напечатанная на дешевой желтой бумаге:

На стуле у окна лежала дамская сумочка из пластмассового материала под змеиновую кожу, в ней я нашел принадлежности для косметики и несколько помятых голубых фишек. Ни документов, ни бумажника, ни денег не было, за исключением серебряного доллара на самом дне. В сумочке же оказалась колода карт, очень потрепанных и засаленных, а также игральные кости. Проверяя свою догадку, я трижды бросал их, и трижды они показывали шесть очков.

Снаружи донесся шум приближающейся машины, и почти сейчас же в окно проник свет фар. Я поспешно погасил фонарик. Рядом с домиком захрустел под колесами гравий, кто-то вышел из автомобиля и повернул ручку двери. Та не поддалась, и мужской голос потребовал:

— Открывай!

Это был тот же самый голос, который я слышал по телефону Хиллмана. Я подошел к порогу и занес над головой руку с фонариком. Мужчина снова попытался открыть дверь.

— Я видел свет в окне и знаю, что ты тут. У нас нет времени на ссоры, милая!

Я обошел труп миссис Браун, встал у стены рядом с дверью, переложил фонарик в левую руку, а правой нащупал замок.

— Я слышу, как ты там шевелишься, будь ты проклята! Или еще раз хочешь попробовать того, чем я уже угостил тебя сегодня? — Мужчина помолчал и добавил: — Если не откроешь, я собью замок выстрелами.

Щелкнул взводимый курок. Я продолжал стоять у порога с поднятым, как дубинка, фонарем. Выстрела не последовало.

— Мне же ничего там не нужно, — снова заговорил мужчина, — не исключая и тебя. Можешь оставаться, если хочешь. Решай сама, только сейчас же. — Он замолчал, ожидая ответа, которого уже не мог получить. Так прошло несколько долгих секунд. — Ну и черт с тобой! — зло крикнул мужчина.

Послышались удаляющиеся шаги, скрипнула дверца машины. Я распахнул дверь и бросился на него. Он уже заносил ногу, собираясь сесть за руль, но успел повернуться ко мне. Сверкнуло пламя, что-то обожгло меня, я пошатнулся, но все же вцепился в него. Сильный удар по руке заставил меня разжать пальцы, потом такой же удар обрушился мне на голову…

Очнулся я в машине, в которой меня везли как некую важную персону с двумя полицейскими-телохранителями по бокам. Машинально дотронувшись до головы, я обнаружил на ней нечто вроде тюрбана из наспех намотанного полотенца.

Мы подъехали к зданию с освещенной красной лампочкой дверью, и полицейские, не отвечая на мои расспросы, довольно деликатно, но без особых церемоний помогли мне выбраться из машины и через вращающуюся дверь провели в залитую светом и пропахшую лекарствами комнату. Здесь меня уложили на обитый клеенкой стол, врач с усиками и большими волосатыми руками снял с меня слипшееся от крови полотенце и стал ощупывать голову.

— Пожалуй, у вас теперь будет вечный пробор, — заметил он.

— Что-нибудь серьезное, доктор?

— Пулевое ранение — всего лишь царапина. А вот другое повреждение…

Чем вас ударили?

— По-моему, рукояткой револьвера.

— Ничего себе, позабавились!