Калле Блумквист и Расмус - Линдгрен Астрид - Страница 28
- Предыдущая
- 28/30
- Следующая
- Вы, быть может, знаете, что мы довольно давно преследуем вас, - продолжал комиссар. - Мы запеленговали ваш радиопередатчик два месяца тому назад, но вы исчезли в тот самый миг, когда мы должны были вас схватить. Вы что, устали от шпионской работы, раз взялись похищать людей?
- А не все ли равно, - с нескрываемым цинизмом говорит Петерс.
- Да, может быть, - соглашается комиссар. - Но для вас, во всяком случае, покончено и с тем и с другим.
- Да, теперь, верно, с большей частью дел покончено, - горько признался Петерс и, закурив сигарету, несколько раз глубоко затянулся. - Мне очень хочется узнать, - сказал он, - как стало известно, что я здесь, на острове Кальвён?
- Мы не знали об этом, пока не явились сюда, - ответил комиссар. - А сюда мы явились благодаря тому, что один старый школьный учитель в Лильчёпинге умудрился вчера вечером поймать маленькое коротковолновое сообщение от нашего друга Калле Блумквиста.
Петерс бросил испепеляющий взгляд на Калле.
- Так я и думал! - сказал он. - Ну что бы мне явиться на две минуты раньше и пристукнуть его! Проклятые юнцы! Это они виноваты во всем с начала до конца. Я готов скорее сражаться со шведской полицией безопасности, чем с этой вот троицей.
Комиссар подошел к трем Белым Розам, сидевшим на причале.
- Мы рады, - произнес он, - иметь таких первоклассных помощников.
Все трое скромно опускают глаза. А Калле думает про себя, что они, по правде говоря, помогали не полиции безопасности, а только Расмусу.
Петерс гасит окурок каблуком и тихо бормочет ругательства.
- Чего мы ждем, - произносит он. - Поехали!
Зеленый островок среди сотен других в голубом летнем море. Солнце освещает домики, длинный причал и лодки, качающиеся на воде. Высоко над верхушками елей плывут на белых крыльях чайки. Время от времени одна из них с быстротой молнии ныряет в воду и снова взлетает ввысь с рыбешкой в клюве. Маленькая трясогузка по-прежнему хлопотливо строчит ножками среди поросших вереском кочек, а бурые муравьи все еще, верно, ползают там по валунам… И, быть может, так будет продолжаться сегодня, завтра и все дни подряд до самого конца лета. Но никто об этом не узнает, потому что там никого не будет. Скоро, совсем скоро они покинут этот остров и никогда его больше не увидят.
- Я уже не вижу домика Евы Лотты, - говорит Калле.
Они сидят, тесно прижавшись друг к другу, на корме и неотрывно смотрят на зеленеющий островок, который покидают навсегда. Оглядываясь назад, они вздрагивают от ужаса. С радостью расстаются они с этой солнечной зеленой неволей.
Расмус не оглядывается. Он сидит на коленях у отца и беспокоится, отчего у папы такая густая борода на лице. А что, если она еще вырастет станет такой длинной, что запутается в колесах мотоцикла?!
И еще одно беспокоит его:
- Папа, почему Никке спит днем? Я хочу, чтоб он проснулся и поболтал со мной.
Профессор бросает горестный взгляд на носилки, где лежит без сознания Никке. Сможет ли он когда-нибудь отблагодарить этого человека за то, что он сделал для его сына? Скорее всего, нет. Дела Никке плохи, у него мало шансов выжить. Пройдет, по крайней мере, два часа, прежде он попадет на операционный стол, а тогда, вероятно, уже будет поздно. Все это напоминает бег наперегонки со смертью. Бьёрк делает все, что может, чтобы выжать максимальную скорость, но…
- Я больше не вижу причала, - говорит Лотта.
- Я тоже, и это прекрасно, - подхватывает Калле. - А вон, смотри, Андерс, скала, с которой мы ныряли.
- И наш шалаш, - бормочет Андерс.
- Знаешь, папа, как весело спать в шалаше! - восклицает Расмус.
Калле внезапно вспоминает об одном деле, о котором надо потолковать с профессором.
- Надеюсь, ваш мотоцикл все еще там, где мы его оставили, - произносит он, - и что никто его не увел.
- Мы можем поехать туда в любой день и посмотреть, - говорит профессор. - Меня гораздо больше беспокоят мои бумаги.
- Тс-с-с! - шепчет Калле. - Я спрятал их в надежном месте.
- Теперь ты, верно, можешь сказать где, - любопытствует Ева Лотта.
Калле таинственно улыбается:
- Отгадайте! В ящике комода на чердаке пекарни! Где же еще?
- Ты что, спятил? - кричит Ева Лотта. - А что, если Алые их стащили!
На лице Калле появляется беспокойство, но он быстро находит выход.
- Тс-с-с! - тихо говорит он. - Тогда мы выкрадем их обратно.
- Да! - горячо подхватывает Расмус. - Мы издадим боевой клич и выкрадем их обратно! Я стану Белой Розой, папа!
Но это сенсационное сообщение ничуть не утешает профессора.
- Калле, я поседею из-за тебя, - возмущается он. - Конечно, я до конца жизни в долгу перед тобой, но имей в виду, если бумаги исчезли…
Бьёрк прерывает его:
- Не волнуйтесь, профессор! Если Калле Блумквист говорит, что вы получите свои бумаги, вы их получите!
- Во всяком случае, остров Кальвён уже скрылся из виду, - вмешивается Андерс и сплевывает в бурлящий кильватер.
- А Никке все спит и спит, - говорит Расмус.
* * *
Милый старый штаб - ни у кого не было лучшего штаба, чем у Белых Роз! Чердак пекарни - большой, вместительный, и сколько там превосходных вещей! Словно белки в гнездо, тащили сюда Белые Розы в течение многих лет все свои ценности. Луки со стрелами, щиты и деревянные мечи украшают стены. К потолку прикреплена трапеция. Мячи для настольного тенниса, боксерские перчатки и старые еженедельные газеты свалены в углах. А у стены стоит дряхлый потертый комод Евы Лотты, где Белые Розы хранят свою тайную шкатулку с реликвиями. В этой шкатулке и лежат бумаги профессора. Вернее, лежали. Он получил их обратно, эти ценные бумаги, причинившие столько бед. А в будущем он надежно запрет их в банковский сейф.
Нет, Алые не украли бумаги. Опасения Евы Лотты были напрасны.
- Хотя если бы мы знали, что они там, мы бы перетащили их в нашу штаб-квартиру, - сказал Сикстен, когда рыцари Алой и Белой Розы вместе обсудили все, что произошло.
В первый же вечер после своего возвращения Белые Розы сидели вместе с Алыми в саду пекаря на склоне реки, и Андерс, сопровождая свой рассказ множеством красивых жестов и пышных фраз, поведал им эту жуткую историю.
- Все началось с того, что я повис на кусте в четверг ночью. С тех пор часа спокойного не было, - уверял он.
- Вечно вам везет, - горько позавидовал Сикстен. - Не могли эти киднэпперы появиться на несколько минут раньше, когда мимо дома Эклунда проходили мы.
- Еще этого не хватало! - рассмеялась Ева Лотта. - Бедняга Петерс, мало ему, что ли, пожизненного заключения, так еще пришлось бы повозиться с вами.
- На взбучку напрашиваешься? - пригрозил Сикстен.
* * *
Прошло несколько дней. И вот Белые Розы собрались в своем штабе на чердаке пекарни. Их предводитель, стоя посреди чердака, сказал зычным голосом:
- Благородный муж и храбрый воин посвящается ныне в рыцари Белой Розы. Воин, имя которого наводит страх далеко вокруг, Расмус Расмуссон - выйди вперед!
Воин, имя которого наводит страх, выходит вперед. Он, конечно, мал с виду и не очень-то внушает страх, но на челе его горит священный огонь, которым отмечен каждый рыцарь Белой Розы. Он поднимает взор на предводителя. В глубине темно-синих глаз горит пламя, которое явно свидетельствует о том, что его заветная мечта сбылась. Наконец-то он станет рыцарем Белой Розы, наконец!
- Расмус Расмуссон, подними правую руку и дай священную клятву. Ты должен поклясться быть верным Белым Розам отныне и во веки веков, поклясться не выдавать тайн и побеждать Алых Роз всюду, куда бы они ни сунулись.
- Я постараюсь, - произносит Расмус Расмуссон. Подняв руку, он говорит: - Клянусь быть Белой Розой отныне и во веки веков и выдавать все тайны, которые я разнюхаю, клянусь!
- Предыдущая
- 28/30
- Следующая
