Калле Блумквист и Расмус - Линдгрен Астрид - Страница 20
- Предыдущая
- 20/30
- Следующая
- Это так здорово, что просто не верится, - с радостным вздохом сказала Ева Лотта. - Мне сухо, тепло, а когда я съем к тому же три-четыре-пять бутербродов, я буду уже и сыта.
- А мне бы чуть побольше свинины, - сказал Расмус, - и чуть побольше какао!
Он протянул свою кружку, и ему налили еще какао. И он с наслаждением большими глотками пил горячее какао, пролив всего лишь несколько капель на тренировочный костюм, который ему одолжил Калле. Костюм был ему так велик, что Расмус почти исчез в его прекрасном пушистом тепле.
Довольный, он втянул и пальчики под костюм, чтобы ни одна самая маленькая частица его тела не осталась бы снаружи и не мерзла. О, все было прекрасно, и этот шалаш, и костюм, и бутерброды с ветчиной, и все-все-все!
- Теперь, Калле, я почти Белая Роза, - умоляюще произнес Расмус, жуя бутерброд.
- Да, ждать тебе осталось недолго, - заверил его Калле.
Он и сам был в этот миг так доволен и счастлив, как только может быть доволен и счастлив человек. Как замечательно все получилось! Расмус спасен, бумаги профессора спасены, и скоро весь этот кошмарный сон кончится.
- Завтра рано утром мы берем лодку и гребем на материк с Расмусом, - сказал он. - А потом звоним дяде Бьёрку, чтобы явилась полиция и спасла профессора, профессор получит назад свои бумаги…
- Когда же Алые услышат обо всем об этом, у них глаза на лоб полезут, - размечтался Андерс.
- Где же эти бумаги? - полюбопытствовала Ева Лотта.
- Я спрятал их, - ответил Калле, - и не собираюсь говорить куда.
- Почему?
- Пусть лучше только один человек знает об этом, - сказал Калле. - Мы еще не в полной безопасности. И пока мы здесь, я ничего не скажу.
- Правильно, - согласился Андерс. - Завтра мы все узнаем. Подумать только, завтра мы снова будем дома! Вот будет здорово! Верно?
Расмус придерживался другого мнения.
- Гораздо лучше в шалаше, - возразил он. - Я хотел бы остаться тут навсегда-навсегда-навсегда. Но мы можем побыть здесь хотя бы несколько дней.
- Нет уж, спасибо, - отозвалась Ева Лотта, содрогаясь при воспоминании о страшных минутах в лесу, пережитых из-за Никке и Блума.
Необходимо было, как только рассветет, убраться с острова. Сейчас они были под защитой темноты, но днем за ними снова будут охотиться. Ведь Никке сказал, что он обыщет каждый кустик на острове. И у Евы Лотты не было ни малейшего желания дожидаться, пока Никке их поймает.
Незаметно дождь прекратился, и маленький клочок неба, видневшийся сквозь входное отверстие в шалаше, усеяли точки звезд.
- Мне надо немного подышать свежим воздухом перед сном, - заявил Андерс и выбрался из шалаша. Вскоре он тихонько позвал остальных. - Выходите, кое-что увидите!
- Что же ты видишь в темноте? - спросила Ева Лотта.
- Я вижу звезды, - сказал Андерс.
Ева Лотта и Калле взглянули друг на друга.
- Неужели он стал таким сентиментальным? - забеспокоился Калле. - Надо нам выйти к нему.
Друг за другом они выползли через узкое входное отверстие. Расмус чуточку заколебался. В шалаше было так светло: Калле и Андерс подвесили свои карманные фонарики к потолку. Здесь было светло и тепло, а в лесу - темно, темноты же он хлебнул досыта.
Но потом он перестал колебаться. Там, где будут Ева Лотта и Калле, там нужно быть и ему. Похожий на маленького зверька, который осторожно высовывает мордочку из норки, он выполз на четвереньках через входное отверстие.
Они стояли молча, тесно прижавшись друг к дружке. А наверху, на иссиня-черном, как сажа, небе горели звезды. У ребят не было желания говорить, и они только стояли, вслушиваясь в темноту. Никогда прежде не доводилось им слышать громкого ночного шелеста леса, по крайней мере они никогда не прислушивались к нему так, как сегодня. А ночной шелест леса напоминал глухую и необычную мелодию, от которой щемило сердце.
Расмус взял Еву Лотту за руку. Все это так непохоже на то, что ему случалось переживать раньше, и поэтому он и радовался, и одновременно боялся. И потому хотел чувствовать чью-нибудь руку в своей. Но вдруг он понял, что все это ему нравится. Деревья так чудно шелестели, и лес, несмотря на темноту, нравился ему. Нравились Расмусу и маленькие добрые волны, которые издавали такой красивый плеск, когда бились о скалы; а больше всего ему нравились звезды. Они так ярко светились, и одна из них дружелюбно подмигнула ему. Запрокинув голову назад, он смотрел прямо на эту дружелюбную звездочку и, сжав руку Евы Лотты, мечтательно сказал:
- Подумать только, как должно быть красиво в самом небе, если так красиво на его изнанке.
Никто не ответил ему. Никто не произнес ни единого слова. Но в конце концов Ева Лотта наклонилась и обняла его.
- Ну, Расмус, пора спать, - произнесла она. - Ты будешь спать в шалаше, в лесу. Это здорово, не правда ли?
- Да-а,- уверенно ответил Расмус.
Он забрался в спальный мешок рядом с Евой Лоттой и лежал там, размышляя о том, как он близок к тому, чтобы стать Белой Розой. Спрятав носик в руку Евы Лотты, он вздохнул с чувством глубокого удовлетворения и почувствовал, что хочет спать. Он непременно расскажет папе, как прекрасно спать ночью в шалаше. В шалаше было темно, Калле погасил фонарик, но Ева Лотта находилась так близко от него, а дружелюбная звездочка по-прежнему мерцала на небе.
- Сколько свободного места было бы в этом спальном мешке, если бы ты здесь не толкался, - сказал Андерс, неодобрительно пиная Калле.
Калле ответил ему таким же пинком.
- Как жаль, что мы не догадались захватить для тебя двуспальную кровать, - съязвил он. - Во всяком случае, спокойной ночи!
Пять минут спустя они спали глубоко и беззаботно, ничуть не беспокоясь о завтрашнем дне.
15
Они уезжают отсюда. Через несколько мгновений они уедут отсюда и никогда больше не увидят этого острова. Прежде чем прыгнуть в лодку, Калле замешкался на секунду. Он окинул взглядом остров, который несколько беспокойных дней и ночей был их домом. Вот скала, с которой они ныряли, - она казалась такой привлекательной в лучах утреннего солнца, - а в расселине за скалой стоял их шалаш. Калле, ясное дело, не мог видеть его отсюда, но он знал, что шалаш там, что он пуст, осиротел и никогда больше не будет их домом.
- Ты прыгнешь в лодку или нет? - беспокоилась Ева Лотта. - Я хочу уехать отсюда, это единственное, чего я сейчас хочу.
Она сидела на корме рядом с Расмусом. И она больше всех жаждала уехать отсюда. Каждая минута была дорога - она это знала. Она отлично представляла себе, в каком диком отчаянии был после их побега Петерс, и знала, что он в конце концов приложит все силы, чтобы их схватить. Надо было торопиться - они все это знали. Знал это и Калле. Он больше не мешкал. Ловкий прыжок - и он в лодке, где Андерс уже сидел на веслах.
- Порядок, - сказал Калле. - Теперь мы готовы.
- Да, теперь все готово, - сказал Андерс и начал грести. Но тут же опустил весла и сделал сердитую гримасу. - Дело в том, что я забыл свой фонарик, - объяснил он. - Да, да, да, знаю, я растяпа. Но забрать его надо, это отнимет лишь несколько секунд.
Спрыгнув на берег у скалы, с которой они ныряли, он исчез.
Они ждали. Сначала довольно терпеливо. А немного погодя уже нетерпеливо. И только один Расмус сидел непоколебимо спокойный, играя пальцами в воде.
- Если он сейчас же не придет, я закричу, - пригрозила Ева Лотта.
- Он наверняка нашел птичье гнездо или что-нибудь в этом роде, - угрюмо сказал Калле. - Эй, Расмус, беги и скажи Андерсу, что лодка отходит.
Расмус послушно спрыгнул на берег. Они увидели, как он резвыми козьими шажками поднимается по скале и исчезает.
Они ждали. Ждали и ждали, не спуская глаз с вершины скалы, где должны были вынырнуть исчезнувшие Андерс и Расмус. Но никто не появлялся. Скала казалась пустынной, словно там никогда не ступала нога человека. По-утреннему бодрый окунь выпрыгнул вдруг из воды совсем рядом с лодкой, а вдоль побережья слабо шелестел тростник. Кругом было тихо. «Зловеще тихо», - подумали вдруг они.
- Предыдущая
- 20/30
- Следующая
