Фальшивомонетчики. Экономическая диверсия нацистской Германии. Операция «Бернхард» 1941-1945 - Пири Антони - Страница 3

— Фактически это высококлассный публичный дом, — заметил Науйокс, — но при чем здесь мой технический отдел?

Но Гейдрих очень скоро расставил все по своим местам. Предполагалось, что под влиянием выпивки и хорошей, все понимающей компании у гостей развяжутся языки и, чувствуя себя свободно и комфортно, они станут выдавать свои секреты. Технической службе предстояло построить фальшивые стены, внутри которых скрывались бы микрофоны и записывающая аппаратура. Науйокс не был в восторге от этой идеи. Она понравилась ему еще меньше, когда он узнал больше подробностей. В подходящих для этого местах устанавливалась фотоаппаратура. Снимки с компроматом в дальнейшем предполагалось использовать для шантажа доверчивой клиентуры.

Работа над бумагой для банкнотов продвигалась медленно. Очень скоро стало понятно, что многие операции придется выполнять вручную. А для этого крайне сложно было найти подходящих людей. Их было очень мало, и проблема заключалась в следующем: в первую очередь нужно проверить подходящего кандидата на благонадежность, а затем добиться, чтобы его освободили от работы, которую он уже выполнял, или военной службы. В начале 1940 года под началом Науйокса в городке Шпехтхаузен под Берлином работала небольшая группа специалистов, которая размещалась на секретной фабрике по производству бумаги.

Эти люди в конце концов научились делать бумагу, которая даже под микроскопом была не отличима от оригинала. Однако проверка при ультрафиолетовом свете показывала разницу. При этом освещении оба вида бумаги приобретали лиловый цвет. Но если настоящая бумага при ультрафиолетовом освещении оставалась яркой и живой, то цвет подделки был тусклым и мертвым. На то, чтобы преодолеть этот дефект, потребовалось несколько месяцев. И тут обнаружилось, что, когда в результате применения некоторых новых химикатов удалось получить цвет, полностью соответствующий оригиналу, текстура бумаги изменилась настолько, что подделка обнаруживалась практически сразу же.

К этому времени кто-то понял, что чистый лен, который немецкие производители применяли для производства сырья для нужной бумаги (льняных тканей), оказался вовсе не таким уж и чистым, а другой продукт приобрести в Германии было невозможно. Тогда Ландау, который узнал, что подходящий лен производился в Турции, распорядился закупить там несколько тонн этого материала.

Бумага, произведенная с использованием турецкого сырья, была очень близка к настоящей, но все же совпадала с ней не по всем параметрам. Даже ученые-эксперты не смогли определить причину этой проблемы. Тогда вместо научного подхода Науйокс призвал на помощь здравый смысл. Он предположил, что производители бумаги в Англии почти наверняка использовали сырье (льняное полотно), уже бывшее в употреблении, пусть и тщательно отмытое. Немцы же пользовались абсолютно новым сырьем. Может быть, в этом и заключалась проблема? Полотно, полученное из турецкого сырья, направили на несколько предприятий, где материал использовался в качестве тряпок. Потом, после интенсивного использования, грязные тряпки вернули на фабрику, тщательно выстирали и снова использовали в качестве одного из компонентов для производства бумаги. Теперь поддельную бумагу никакими проверками стало невозможно отличить от настоящей.

Какое-то время Гейдрих никак не мог договориться с отвечавшим за зарубежную агентуру Шелленбергом о том, чтобы тот тоже принял участие в организации часов отдыха для своих подопечных-иностранцев. После того как договоренность все-таки была достигнута, именно Шелленберг сумел найти идеальное место для объекта — четырехэтажное здание на тихой улочке Курфюстендам. Дом полностью перестроили и обставили в соответствии со вкусами самых взыскательных клиентов того времени французской мебелью в стиле антик. Науйокс установил сорок восемь микрофонов, подключенных к записывающей аппаратуре в подвале дома. Запись круглосуточно контролировали его же подчиненные. В качестве меры предосторожности Науйокс организовал установку аппаратуры так, чтобы, даже если микрофон будет отключен из комнаты, его всегда можно было снова включить прямо из подвального помещения.

Штат сотрудниц подбирали с помощью руководителя криминальной полиции Артура Небе. Сам Небе, как и многие видные чины в нацистской иерархии, присутствовал на скромной церемонии открытия заведения, когда пышногрудая подружка Гейдриха Китти лично принимала первых гостей. По имени этой энергичной дамы заведение стало называться «Салон Китти». Женщина открыто объявила, что будет рада видеть у себя не только иностранцев, но и уважаемых посетителей из Германии.

Летом 1940 года, когда германский вермахт, пройдя через Бельгию и Голландию, не сумел уничтожить англичан в Дюнкерке, после чего вторгся в глубь территории Франции, граверам Науйокса наконец-то удалось точно воспроизвести «чертову Британию». После семи месяцев упорного труда люди Науйокса изготовили клише, которое они увеличили в десять раз, после чего убедились, что каждая деталь изображения полностью соответствует оригиналу. Даже при двадцатикратном увеличении разницу обнаружить не удалось. По распоряжению Науйокса граверам были выплачены значительные премии, после чего его команде было поручено изготовить несколько таких клише.

«Салон Китти» сразу же стал пользоваться большим успехом. Среди его знаменитых гостей-иностранцев были граф Чиано из Италии, японский посол в Германии Осима, другие сотрудники иностранных посольств, аккредитованные в Берлине, а также бесчисленное множество служащих германского МИДа, пример которым подал сам фон Риббентроп. Гейдрих тоже был частым гостем заведения, поскольку, как он любил говорить, «именно ему принадлежала честь стать вдохновителем его создания».

Когда люфтваффе проиграли «битву за Англию», Гейдрих решил лично назвать кандидатуру специалиста, которому предстояло заняться вопросами распространения фальшивых британских банкнотов. Его выбор пал на доктора Вилли Хольтена, историка по образованию, поступившего на государственную службу и теперь занимавшего должность эксперта по Балканам в управлении секретной службы в Вене. Хольтен принадлежал к числу многих немецких интеллектуалов, которые искренне считали, что Гитлер не должен был начинать эту войну, которая, как они полагали, должна была неминуемо закончиться полным поражением Германии. Когда же боевые действия все-таки начались, они стремились к их немедленному прекращению. Под прикрытием своей официальной должности Хольтен через Ватикан пытался нащупать пути к заключению мира.

Поэтому он почувствовал вполне объяснимое разочарование, когда его неожиданно вызвали к местному инспектору тайной полиции и службы разведки доктору Рашу. Еще более Хольтен был удивлен, когда его заставили дать подписку о неразглашении тайны. Раш заявил, что сам Гейдрих решил дать Хольтену задание чрезвычайной важности. В предчувствии самого худшего Хольтен сначала не мог поверить своим ушам. Ему поручили написать документ под названием «Исследование дела о подделке в Венгрии франков с приведением максимального количества подробностей и ранее скрытой информации». На подготовку документа давалось не более одного месяца. Хольтен попросил разрешения съездить в Венгрию, чтобы собрать там фактический материал.

Он размышлял, не таило ли это задание какого-то подвоха. Зачем Гейдриху было копаться в этой старой истории начала 1920-х годов? Зачем создавать тайны из того, что еще недавно было достоянием широкой публики? Несколько обескураженный, Хольтен начал изучать эту тему по материалам венских газет, но вскоре понял, что напечатанное там не имело никакого отношения к действительности. Он попросил больше времени и разрешение отправиться в Будапешт. И то и другое было получено.

Однако там его обычно очень любезные друзья в вежливой форме отказались обсуждать старую историю о скандале вокруг дела с фальшивыми деньгами. Кроме того, ему посоветовали отказаться от намерения обратиться напрямую к центральной фигуре того скандала — князю Виндишгрецу, который в результате той истории разорился и попал в немилость. Но Хольтен не последовал советам и все-таки обратился к князю, который неожиданно легко согласился встретиться и поговорить с ним с условием, что Хольтен не станет ничего публиковать в прессе, пока с общественной арены не сойдут многие заинтересованные лица, к которым, в частности, относился адмирал Хорти. Хольтен согласился.