Путешествие на «Тригле» - Сахарнов Святослав Владимирович - Страница 25
- Предыдущая
- 25/36
- Следующая
— Пойдут только мужчины, — неуверенно сказал Павлов. Он сказал это, не глядя на нее.
Женщина подняла баллоны.
— Разрешите, я вам помогу, — сказал Немцев.
Павлов отвернулся.
Немцев почесал в затылке, продул загубник и в третий раз пошел к трапу.
— Туфли снимите, — сказал Павлов женщине.
— Ах да…
— Шут его знает! У нее есть все бумажки, — сказал наш начальник, когда женщина и Немцев скрылись под водой. — Все разрешения. Прошла курсы легких водолазов.
Эта пара возвратилась ровно через десять минут. Я помог женщине взобраться на буксир. Она сняла плавательную шапочку и отжала волосы. Светлые струйки побежали по немолодому лицу. Она даже не запыхалась.
— Дом как дом, — сказала она.
Корреспонденты попросили шлюпку и ушли на берег передавать по телефону свои сообщения в редакции.
Немцев сказал:
— А что? Ничего ребята. Первый и второй немного дрыгались, а эта — совсем спокойно. Все-таки десять метров. Не в ванне!
Я спросил Павлова:
— А я?
Он пожал плечами.
— Стоит ли? Заселим дом вторым экипажем — и пойдете. Не стоит портить впечатление. Насмотритесь.
Последним опускался в дом сам Павлов. Я сидел на корме и смотрел, как он плывет, поблескивая ластами. Когда он приблизился к дому, навстречу ему выплыла еще одна человеческая фигура. Их было еле видно. Они были как два пятна — дрожащие и неверные.
Мне показалось, что они пожали друг другу руки.
Я посмотрел на берег. Из палатки, где стоял у дежурного телефон, вышел маленький корреспондент. Он, как видно, передал свое сообщение, прикрыл голову газетой и побрел к себе в палатку отдыхать.
ЭТИ ТРОЕ-ТО МОЛОДЦЫ!
Когда мы вернулись на берег, я встретил Игнатьева. Он поманил меня.
— Соберите себе пакет, — сказал он. — Книжки, бумагу для писем. А то после дома вам еще сидеть в камере — вот где будет скучища.
Я так и сделал. Завернул в газету карандаши, бумагу. Положил книжку про шпионов. Одна шпионская книжка — от скуки — не повредит!
Провожать меня пошли на шлюпке Павлов и Марлен.
Мы выгребли на середину бухты, привязали шлюпку к буйку и стали надевать акваланги.
— Все взяли? — спросил Павлов. — А щетку?
— Взял.
— Послушай… — сказал Марлен. — Я Немцеву говорил уже: будете плавать, присмотрите хорошее дно для акустического полигона. Чтобы чистое было, много рыб и укрытия — камни, что ли.
— Угу!
Я бросил в воду полиэтиленовый мешок с зубной щеткой, мыльницей, пастой, слез сам, нырнул. Под водой мешок надулся и, как маленький аэростат, потащил меня вверх. Я ухватился за него. Мешок вырвался и ракетой взвился к шлюпке.
Я всплыл, поднял маску на лоб и пожаловался:
— Не хочет тонуть!
— И не захочет, — сказал Павлов.
Он достал из-под скамейки сумочку с грузиками, положил внутрь моего мешка грузик и бросил в воду.
Мешок плавно пошел на глубину. Я еле успел схватить его. Рядом прошумело — это прыгнули из шлюпки Павлов и Марлен.
Подо мной колыхалось огромное белое пятно. Оно покачивалось и двоилось. Это был «Садко».
В стороне смутно виднелся вольер.
Я опустился на верхнюю площадку дома, цепляясь за выпуклую стену, подобрался к иллюминатору.
Прямо на меня через толстое стекло смотрел Немцев. Он смотрел на меня изнутри очень серьезно и беззвучно шевелил губами. Должно быть, разговаривал с Игнатьевым.
Сзади кто-то проплыл. Я обернулся. Павлов делал знаки: «Пошли!»
Мы нырнули под дом. Вот и вход.
Павлов подтолкнул меня, и я очутился внутри широкой стальной трубы — тамбура.
В глаза ударил электрический свет, по стеклу маски покатились струйки воды.
Кто-то подхватил меня под руки.
Ноги нащупали ступеньку.
Стоя в воде по пояс — голова и грудь в воздухе, — я снял маску, увидел Игнатьева и сказал:
— Привет!
Голос у меня оказался глухой, ватный.
Снизу меня толкали.
Я вылез из воды и, сев на лавочку, стал стаскивать с себя снаряжение. Мешок положил на пол. Через белую пленку огоньком светилась зубная щетка.
ВОТ Я И В ПОДВОДНОМ ДОМЕ!
У ног колыхалась жидкая прозрачная дверь. Никакой двери в тамбуре не было. Была вода. Сжатый внутри дома воздух не давал ей подняться и залить дом.
Водяное зеркало раскололось. Показалась голова Павлова. Он спросил:
— Все в порядке? Располагайтесь!
И скрылся.
Первым делом Немцев показал мне помещения.
— Осторожно, — говорил он, — тут можно удариться коленом, тут — головой.
Мы карабкались по железным лесенкам, как белки. В доме было три комнаты — три отсека. Нижний, через который я вошел, жилой и лаборатория.
В нижнем стояла скамеечка, висели на крючках гидрокостюмы и акваланги.
Еще тут было много кранов.
— Ох, сколько их! — сказал я. — И каждый небось нужен.
— Конечно, воздух, вода.
— А если не тот повернешь?
Немцев даже удивился. Он потрогал свои — щеточкой — усы и сказал:
— Скорее всего, утонете. Или взорветесь… Не шутите. Идемте в жилой отсек.
В жилом отсеке было все: и столовая, и спальня, и кают-компания. Стояли в два яруса койки, обеденный стол, висело радио.
Через люк мы поднялись в лабораторию. В ней было много приборов, и она походила на кабину космического корабля.
Я облазил весь дом и почувствовал, что в нем чего-то не хватает.
Чего? И вдруг понял: кухни!
— Где же вы готовите пищу? — спросил я.
— Как, разве вы не видели? У нас есть шикарная плита с необыкновенной вентиляцией.
Меня повели снова в лабораторию. У стены стоял никелированный, с пластмассовыми ручками, кучей циферблатов прибор.
ВОТ ТАК ПЛИТА!
— Электрическая! — с гордостью сказал Немцев. — Сюда ставите сковородку. Здесь устанавливаете температуру, здесь — время. Закрываете дверцу. И через несколько минут — гудок! Пожалуйте, обед готов… Вы сколько дней пробудете с нами?
— Десять.
Он показал мне мою койку.
— Между прочим, — сказал Немцев, — деликатный вопрос. Вы не храпите?
— А что?
— Должен предупредить. Здесь и без того повышенная нагрузка на нервы. Говорят, у американских гидронавтов был случай: один водолаз храпел, так другой чуть не выбросил его из дома.
— Что вы, я сплю, как ангел!
Мы оба засмеялись.
Смех в доме звучал странно, тоже глухо и как-то невесело.
Вдруг неподалеку от койки я заметил портфель Джуса.
НЕУЖЕЛИ ЗАБЫЛ?
— Не поместился в контейнер, — объяснил Немцев. — Бумажки Джус взял, а портфель оставил. Сказал — потом.
КАК ЖЕ ТЕПЕРЬ ДЖУС БЕЗ ПОРТФЕЛЯ?
С берега позвонили: в вольер будут сажать рыб.
— Надо проверить сеть, — сказал Немцев. — Пойдете со мной?
Мы вышли из дома.
Вольер висел неподалеку от «Садко». Он парил, как воздушный шар, невесомый, раздутый. Снизу его держали якоря, вверх тянули поплавки. Их было много — целая гирлянда поплавков.
Мы подплыли к вольеру, нашли дверь. Отведя засов, проплыли внутрь.
Никаких повреждений сети не было.
Только мы вышли из вольера, как над нами появились два темных пятна. Это опускались люди и тянули на веревочках за собой мешки. В них за прозрачной пленкой беспокойно метались рыбы.
Водолазы подплыли ближе. Немцев открыл дверь вольера. Мешки затолкали внутрь и открыли. Пестрая стайка заклубилась внутри вольера: вилохвостые ласточки-монашки, серебристые лобаны, зеленоватые, с черными копеечками на хвостах ласкири…
Дверь закрыли, и один из водолазов похлопал меня по плечу. Через овальное стекло маски на меня смотрели внимательные глаза Марлена.
Я показал ему большой палец.
ВСЕ В ПОРЯДКЕ!
Вечером после чая я залез на свою койку, лег на знаменитый бело-голубой матрас и попытался уснуть.
- Предыдущая
- 25/36
- Следующая
