Чародеи на даче - Иванов Антон Евгеньевич - Страница 11

• Предыдущая
• 11/35
• Следующая

Тимка успел лишь заметить, как Сил Троевич в отчаянии всплеснул руками. В следующий момент над столом взметнулось белое облачко. Это из раскрывшейся банки высыпался белый порошок. Какой именно, присутствующим долго гадать не пришлось, ибо и крикса, и мышки начали стремительно расти. При этом шестипалое существо почему-то замолкло. Видимо, процесс роста отнял все силы.

Царица котов! - воскликнул с печки Веспа- сиан.

Что за шум, а драки нет? - Из щели за печкой высунулся заспанный Морфей.

Но он ошибся: драка уже начиналась. Вернее, бой. Продолжающие неуклонно расти Клеопатры под предводительством криксы спрыгнули со стола на пол и, выстроившись «свиньей», грозно двинулись на Мишек. «Это не Клеопатры, И. КН.-

кие-то Цезари или Александры Македонские, - пронеслось в голове у Тимки. - Они нас всех тут сейчас растопчут». Ему было уже совершенно ясно: самостоятельно унять свои творения он не в силах. Одна надежда на учителя.

Сил Троевич! - взмолился он. - Помогите! Иначе...

И все возвратилось на свои места. Все и вся, кроме криксы, которая, уменьшившись, вновь огласила дом истошным воем сирены. Тут уж подсуетился Веспасиан. Приняв человеческий облик, он приволок из кухни новую трехлитровую банку и бесцеремонно затолкал внутрь несносную тварь. Настала блаженная тишина.

Спасибо тебе, ученик. Отличился, - устало выдохнул Сил Троевич.

Виртуо-оз, - подхватила Кассандра.

И вообще, на фига было меня столько делать? - накинулся Мишка с упреками на Тимку. - Я тебе что, мышь какая-нибудь?

Презрительное отношение к мышам возмутило Клеопатру, и она пискнула.

Веспасиан, убери ее, - потребовал чародей.

Кота уговаривать не пришлось: бережно усадив мышь в клетку, он унес ее, приговаривая:

-- Вар-рвары. Хорошо хоть жива осталась моя Клеопатрочка.

Ну, Тимофей, - проводив Веспасиана задумчивым взглядом, начал Сил Троевич. - Не порадовал ты сегодня меня.

Да как-то так вышло, - смущенно пробормотал ученик. - Наверное, растренировался.

-Между прочим, Кассандра столько же, сколько ты, с Силом Троевичем не занималась, но она меня на десять штук не делила, - обиженно и одновременно мстительно проговорил Мишка. - Надо тебе сказать, ощущение очень неприятное.

Зато новое, - огрызнулся Тимка. - И вообще, переживешь - не развалишься.

Мальчики, не ссорьтесь! - вмешалась Кассандра. - Ошибки у всех бывают. А у Тимки даже получилось как-то забавно.

Кому забавно, а кому и не очень, - обиделся теперь на Кассандру Мишка. - С тобой бы такое сделали.

Мне было бы только любопытно, - невозмутимо отреагировала она. - А кстати, Мишенька, расскажи, что ты чувствовал? - поинтересовалась она.

Чугаев задумался. В стремительно пережитых им ощущениях разобраться оказалось не так-то просто.

Да, да, Михаил, расскажи нам, пожалуйста, - поддержал Кассандру Сил Троевич. - Мне тоже было бы любопытно послушать.

Разве вас никогда в жизни не разделяли? - удивился Тимка.

Разделяли, - признался учитель. - Только очень-очень давно. Да и потом ощущения у всех при этом совершенно разные. Итак, - повернулся он к Мишке, - мы тебя внимательно слушаем.

Ну-у, - протянул тот и поскреб затылок. - Заколдовисто я себя чувствовал.

Да, Чугаев, ты сегодня на редкость информативен, - издевательски хохотнул Тимка.

Я бы даже сказала, креативен, - не удержалась от колкости Кассандра.

Не мешайте ему, - вступился Сил Троевич. - Передать свои ощущения при этом совсем не просто. Но ты, Михаил, все-таки постарайся.

Чугаев, крепко сжав ладонями голову, медленно проговорил:

Мохеровое ощущение. Сначала меня раздуло как воздушный шарик, а потом я сделался таким рыхлым, и из меня пушистость полезла. Ну, представляете клубок мохера? Из него торчат во все стороны ворсинки. И вот по этим самым ворсинкам я выходил и отделялся.

А твое «я» в каком из тебя находилось? - спросила Кассандра.

Чугаев опять задумался.

Да, понимаешь, кажется, во всех сразу, - словно бы сам не веря себе, ответил он. - У меня от такого чуть крыша не съехала.

А когда ты на кого-то из других «себя» смотрел, ты его видел? - решил выяснить Тимка.

Да в том и соль, - Мишка исподлобья взглянул на друга. - Потому я чуть крыши и не лишился. Ведь все мои «я» друг на друга смотрели. И на первого, и на второго, и на третьего, и на четвертого... и на десятого. В общем, словами не передать.

- Прекрасно, прекрасно, Михаил, - сказал Сил Троевич и, переведя взгляд на Тимку, про-

олжил:

- Конечно, ты был крайне неточен, однако, должен признать, что эксперимент с умножением сущностей тебе удался.

Только по поводу меня мы не договаривались, - опять обиделся Мишка. - Я, между прочим, вам не Клеопатра или какой-нибудь там подопытный кролик.

Ну, извини, не рассчитал, - примиряюще улыбнулся Тимка.

Ладно уж, - сменил гнев на милость Мишка.

д

А в наказание мы все-таки заставим Тимофея умножить и разделить несколько неживых сущностей, - вынес вердикт Сил Троевич. - Но, кстати, ты своим неудачным экспериментом открыл еще одну вещь, - добавил он. - Оказывается, крикса в увеличенном состоянии перестает орать. Весьма полезное сведение. Ну а теперь будь любезен раздели эту картофелину на три сущности.

Солнце стояло в зените, когда компания Темных наконец углубилась в густой дремучий лес. Сперва им еще изредка попадались гуляющие по лесу люди. Потом тропинки исчезли, чаща делалась все гуще, и света становилось все меньше и меньше.

- Ох, сестрица твоя и забралась, - посетовал Ничмоглот, который по причине коротеньких ноясек давно уже выбился из сил и продолжал путь верхом на Козлавре.

Поэт-сатирик уступил не без боя, заявив, что он не какой-нибудь там пони, чтобы возить на

себе леших. Сдался он лишь после того, как Та- таноча пригрозила бросить его в лесу. Козлавр испугался, ибо относил себя к жителям гор и равнин, а в лесных массивах чувствовал себя неуютно и, по его собственному выражению, дискомфортно.

- Сестрица моя живет ровно там, где надо, - отрезала Ядвига Янусовна, и все молча продолжили путь.

Многие думают, в подмосковных лесах давно уже не осталось мест, где не ступала нога человека, но они ошибаются. Места такие есть, только обычные тропы на них не выводят, а наоборот - уводят. Ибо места эти прячутся от непосвященных так же, как грибы от тех, кто не умеет их искать, И путники, забредшие, как им кажется, в самые непроходимые лесные дебри, на самом деле отдаляются от сокровенных уголков, где деревья, сомкнувшись кронами высоковысоко, вовсе перестают пропускать свет небесный. Птицы тут не летают, не поют, и зверье лесное не бегает, и тишина стоит мертвая, и залито тут все тусклым зеленоватым светом, идущим не сверху, а откуда-то из-под земли. Но то, что скрыто от человека, доступно темным силам, и непроходимая чаща покорно расступалась перед Татаночей и ее спутниками, пропуская их все дальше и дальше вглубь и тут же смыкаясь за их спинами.

- Ну, долго еще? - снова заныл Ничмоглот. -

Л о о

А то у меня от этой верховой езды вся спина ноет.

Вы хам, милостивый государь, - обратился к нему Козлавр. - У вас, видите ли, ноет, а у меня, думаете, от вас не ноет? Я, осмелюсь вам напомнить, поэт, а не средство передвижения.

Цыц! - прикрикнула на них Татаноча.

А Ядвига Янусовна пыталась успокоить ворчунов:

Скоро, скоро прибудем, совсем чуток осталось. - И, с шумом потянув носом воздух, она добавила: - Чую: Ягулечка, сестричка моя младшенькая, уже близко.

Ничмоглот, оживившись, пришпорил Козлав- ра. Оскорбленный поэт-сатирик встал на дыбы и проблеял:

Никому не позволю!

Ничмоглот смешался:

Ты, милок, извини. Просто душа уж горит на место прибыть.

Сдерживаться надо, - проблеял Козлавр. - Иначе сброшу, и дальше пешком потопаешь.

• Предыдущая
• 11/35
• Следующая