Пища богов - Маккенна Теренс - Страница 26
- Предыдущая
- 26/77
- Следующая
Мы уже наблюдали некоторый пережиток натуралистического стиля в натуфийском искусстве Палестины, но это гораздо более заметно в стенной живописи и резных изображениях местечка Чатал-Хююк, относящихся к неолиту. Там это натуралистическое искусство дожило до середины 58 века до н. э., но оно не обнаружено в более поздних культурах Хаджилар или Кан Хасан – культурах, сопутствующих ему в том же районе. / Mellaart, Earliest Civilizations, p. 77/
Чем можно объяснить отход от натуралистического духа в архаичном искусстве, характеризующий переход от охоты-собирательства к земледелию? Хотя отсутствие вдохновляющего гриба и остроты видения, которой он наделял, не может являться единственной причиной, утрата его вполне могла ослабить жизненность архаичного видения. Поклонявшиеся Богине скотоводы глубже заглянули в природу, и их натуралистический стиль был принесением в жертву эзотерического символического отображения в пользу визуального реализма, нередко в самом чистом виде.
Илл. 11. Реконструкция ритуала грифов, в котором грифами одеты жрицы. VII слои Чатал-Хююка, около 6150 г. до н. э. Реконструкция основана на изображениях грифов, найденных на стенах и на человеческих черепах, обнаруженных в корзинах у больших бычьих голов возле западной и восточной стен. Из книги Джеймса Меллаарта “Ранние цивилизации Ближнего Востока”, Рис. 86, С. 101
Наиболее распространенный мотив Чатал-Хююка – крупный рогатый скот (быки), а вторичный, вспомогательный – грифы (ястребы) и леопарды. Все это животные африканских лугопастбищных угодий (илл. 11). Что касается грифов, то Сеттегаст пишет о них.
Во всяком случае, если тема грифов действительно появляется в Чатал-Хююке на слое VI11 вместе с преддинастическим стилем кремневых кинжалов и керамикой, возможно, связанной с Суданской Сахарой, как это явствовало до сих пор из раскопок, то не исключена возможность того, что кое-что из грифовой символики Анатолии на самом деле было африканским. / Settegast. op. dt… p. 180/
Заключение о том, что народы Африки с их культурами, уходящими корнями в далекое прошлое, достигли Ближнего Востока и какое-то время процветали там, вполне логично, и избежать его трудно. Меллаарта удивляет то, что Чатал-Хююк не оставил заметного влияния на последующие культуры в этом районе. Он отмечает, что “неолитические культуры Анатолии положили начало земледелию и животноводству, а также культу Богини-Матери – основе нашей цивилизации”. / Mellaart. Earliest Civilizations, p. 77/ Со всей справедливостью можно добавить: основе, многими пока что еще отрицаемой.
Риана Эйслер, изучившая психологию и механизмы сохранения равновесия культуры в партнерском обществе, убедительно доказывает, что структура более поздняя, структура общества владычества пришла вместе с индоевропейцами на территории, расположенные к северу от Черного моря. Это народы гипотетических “курганных волн” движения индоевропейской популяции.
Позиция Эйслер по этому поводу перекликается с позицией Марии Гимбутас, которая пишет.
Термин “Старая Европа” применим к доиндоевропейской культуре Европы, культуре матрифокальной и, вероятно, матрилинейной, земледельческой и оседлой, эгалитарной и мирной. Она резко противоречила последующей протоиндоевропейской культуре – патриархальной, расслоенной, пастушеской, мобильной и ориентированной на войну. Она наложилась на всю Европу, кроме ее южных и западных окраин, в ходе трех волн инфильтрации из русских степей между 4500 и 2500 гг. до н. э. Во время этого периода и после него женские божества, а точнее, Богиня-Созидательница во множестве ее аспектов, были в значительной мере заменены преимущественно мужскими божествами индоевропейцев. После же 2500 года до н. э. возникла некая смесь этих двух систем мифов – староевропейской и индоевропейской. / Marija Gimbutas. The Goddesses and Gods of Old Europe (Berkeley: University of California Press. 1982)/
Короче, Гимбутас считает, что оседлая матрилинейная цивилизация Старой Европы была разрушена следовавшими одна за другой волнами индоевропейцев с иной культурой и иным языком.
Кембриджский археолог Колин Рэнфрью предложил альтернативную интерпретацию этой теории распространения индоевропейского языка, теории “курганных волн”. Он заявляет, что Чатал-Хююк – место происхождения индоевропейской языковой группы и район, вероятнее всего, причастный к открытию земледелия. / Colin Renfrew, Archaeology and Language: The Puzzle of Indo-European Origins (London: Cambridge University Press. 1988), p. 171/ В поддержку своих неортодоксальных точек зрения Рэнфрью ссылается на лингвистические находки Владислава М. Иллич-Свитыча и Арона Долгопольского, которые также указывают на Анатолию как на исконный дом индоевропейских языков. Ученик Долгопольского Сергей Старостин доказывает, что около 7000 лет назад индоевропейцы заимствовали огромное количество слов из северокавказского языка Анатолии. Дата этого заимствования говорит в пользу нашего вывода, что Чатал-Хююк не был основан индоевропейцами, переселившимися туда в гораздо более поздний период. / Vitaly Shevoroshkin. “The Mother Tongue”. The Science, May/June 1990, pp. 20-27/
Недавние генетические находки Луиджи Кавалли-Сфорца и Аллана Уилсона в Беркли тоже, кажется, поддерживают данный вывод. Эти исследователи сделали анализ групп крови живых популяций и проследили их генетические корни. В результате они пришли к заключению, что существует тесная генетическая связь между говорящими на афроазиатских и индоевропейских языках. Их работа поддерживает также мнение о том, что популяции с языковыми корнями из Африки жили на Анатолийском плато задолго до появления индоевропейцев. Развитие Чатал-Хююка было остановлено именно по причине глубокой связи этой культуры с Богиней-Матерью. Оргиастическая психоделическая религия с поклонением Богине-Матери сделала культуру Чатала анафемой для нового стиля владычества, стиля войн и иерархии. Это был культурный стиль, который пришел внезапно, без предупреждения; приручение лошадей и изобретение колеса впервые позволило индоевропейским племенам продвинуться в южном направлении от гор Загрос. Грабительское нашествие конников принесло с собой стиль владычества в Анатолию и раздавило своими копытами последнюю великую партнерскую цивилизацию. Скотоводство сменил грабеж; культ медовухи вконец довершил процесс вытеснения потребления гриба; человеческие цари-боги заняли место религии Богини.
Однако во время наибольшего расцвета своей культуры Чатал-Хююк являлся олицетворением самого прогрессивного и последовательного выражения религиозного чувства в мире. Мы располагаем слишком ограниченными данными для того, чтобы восстановить характер совершавшихся культовых обрядов, но одно лишь количество алтарей по отношению к общему числу помещений свидетельствует о культуре, поглощенной религиозными обрядами. Мы знаем, что это был культ тотемных животных – грифа, гепарда, а также культ быка или коровы, всегда стоявший на первом месте. Более поздние религии древнего Среднего Востока были культами духа быка, но мы не можем это предположить относительно Чатал-Хююка. Высеченные из камня головы крупного рогатого скота, выступающие в алтарях Чатал-Хююка, неопределенны в смысле пола и могут олицетворять собой быков, коров или просто крупный рогатый скот вообще. Однако преобладание в алтарях женской символики (к примеру, груди лепной работы, размещенные явно произвольно) подавляюще. Это говорит о том, что церковными служителями, возможно, были женщины. Наличие встроенных “откидных мест” в некоторых алтарях наводит на мысль о том, что лечение или акушерство в шаманском стиле могло быть составной частью ритуалов.
В культе Великой Богини и крупного рогатого скота позднего неолита невозможно не заметить определенного признания гриба в качестве третьего и скрытого члена своего рода шаманской троицы. Гриб, так же как молоко, мясо и навоз, считавшийся продуктом скотоводства, был очень рано признан физическим средством связи с присутствием Богини. Это – тайна, утраченная каких-нибудь шесть тысячелетий назад с закатом Чатал-Хююка.
- Предыдущая
- 26/77
- Следующая
