Служба - Воронов Владимир - Страница 22

Утверждают, когда умирал знаменитый Абель (он же Фишер), у его смертного одра дежурили оперативники — ну, как признается, что был двойным агентом! Таков спецмир разведки: к умирающему экс-заместителю шефа британской контрразведки Грэму Митчеллу тоже послали опера, пытаясь вырвать у полупокойника признание в работе на русских…

Зато разведка может с гордостью демонстрировать свои успехи в деле «атомного шпионажа». Грандиознее операции, наверное, не было (вот где к месту был бы портрет куратора операции тов. Берии). Успехи — налицо: американские атомные секреты перестали быть таковыми для нашей Службы. Макет выкраденной бомбы, снимки резидентов и агентов, а тут — лишь псевдонимы. Кто скрывается за ними — не супружеская ли чета Розенбергов, казненная на электрическом стуле? Пожимают плечами «экскурсоводы». Причастны ли к «атомному шпионажу» Розенберги или нет, но кто оспорит их работу на СССР — не пора ли воздать им должное? Один из высокопоставленных в прошлом офицеров КГБ как-то обмолвился мне: секретным указом им посмертно присвоено звание Героев Советского Союза. Миф, легенда?

Афганский, китайский стенды, если они существуют, мне не показали: для разведки это день не вчерашний, а сегодняшний. А может, и нечем там похвалиться? Покидаю музей с мыслью: подлинную и без прикрас историю разведки познать не дано. Можно лишь приблизительно и произвольно вычленить некоторые вехи: охота на эмигрантов — продолжение отгремевшей гражданской войны; затишье — и агентурной паутиной покрывается Европа, вербуется перспективное поколение типа Филби — надо же знать, что замышляют в Берлине, Риме, Варшаве, Лондоне, Токио, Париже; террор захлестывает страну — и за кордон устремляются спецкоманды ликвидаторов, гибнут лучшие офицеры советской разведки… Заканчивается война и спецоперации плавно уступают дорогу научно-технической разведке. Впрочем, процветает и политическая…

Перечитывая мемуары отставников, понимаешь: добыть информацию сложно, но можно; проблема в ее использовании. А это уже зависит даже не от Центра — от политиков. Музейные стенды наглядное подтверждение: разведка знала многое, о многом предупреждала. Но все ушло в песок — и не по вине разведчиков: что может сделать даже самый лучший ас шпионажа, если генсек или президент желает слышать и видеть лишь то, что желает? Не столь важно, кто стоит во главе разведки — Крючков, Шебаршин, Примаков, Трубников — важно, кто сидит в Кремле. Разведчики же служат государству, каким бы оно ни было. Так, как служил генерал Потапов: царь, «временные», большевики приходят и уходят, а Россия и ее интересы остаются.

Олег Пеньковский, полковник советской военной разведки, «англо-американский шпион». На Западе он стал человеком-легендой, героем тайных схваток «холодной войны», борцом против советского режима. А для наших людей продолжает оставаться изменником и предателем. Но кого же все-таки предал Олег Пеньковский, кому изменил и изменил ли вообще?

1962 год, октябрь. Мир на грани ядерной войны. Спровоцировал кризис Никита Сергеевич Хрущев — именно его авантюрная и необдуманная акция по размещению на Кубе советского ракетно-ядерного оружия едва не столкнула мир в пропасть. 22 октября 1962 года президент США Джон Кеннеди вводит карантин — морскую и воздушную блокаду Кубы. Америка требует удаления советских ракетно-ядерных средств с острова. Хрущев приводит советские ядерные силы в полную боевую готовность — готовность к нанесению удара по территории США…

27 октября не выдержали нервы советских зенитчиков на Кубе — ракетным залпом сбит самолет-разведчик ВВС США. Казалось, это первый залп третьей мировой… Но Кеннеди не отдал приказ. И был прав.

Почему Кеннеди не дрогнул, почему не сорвался? Он мог, если бы… твердо не знал: русские не нападут первыми — они блефуют. Да, все было блефом, мыльным пузырем — за спиной Хрущева не было той реальной военной мощи, которая могла бы заставить отступить Кеннеди. Мир был заворожен, шокирован советскими успехами, и только узкий круг руководителей США и Англии тогда, в октябре 1962-го, знали: СССР еще не способен к нанесению первого ядерного удара. И дело было не только в огромном дисбалансе сил — 17:1 в пользу США по ядерным средствам, 5000 американских ядерных зарядов против 300 советских. Нет, советские ракеты были мощны, но малоуправляемы и малонадежны — системы их наведения тогда еще толком не отработаны. Советы в данной момент абсолютно не готовы к войне, за акцией Хрущева на Кубе нет абсолютно ничего — абсолютно никакой подготовки. На чем же базировались эти выводы администрации Кеннеди, что позволило ей действовать столь уверенно и решительно, что Хрущев впервые дрогнул и отступил? Уверенность вселила та информация, которую с апреля 1961 года передавал ценнейший и крупнейший источник информации в Москве — Алекс, он же полковник ГРУ Олег Пеньковский.

По официальным данным его арестовали 22 октября 1962 года, в самый критический момент карибского кризиса. Но он уже сыграл главную игру своей жизни.

Неужели один человек мог добыть и передать информацию столь глобального уровня? Да. Косвенно это признал и советский суд: там сообщалось, что с апреля 1961 по осень 1962 года полковник Пеньковский отснял и передал потенциальному противнику 110 кассет фотопленки — более 5 тысяч снимков документации, более 7,5 тысяч страниц секретнейших материалов попало в руки экспертов Запада…

Военные эксперты НАТО, подчеркивая вклад Алекса в укрепление обороноспособности своего блока, сообщили: полученная от него информация привела к кардинальному переосмыслению всей стратегии НАТО в Европе и ее пересмотру. И практически все западные исследователи единодушно увязывают имя Пеньковского именно с ракетным кризисом вокруг Кубы в 1962 году.

А мы? Что мы знаем о Пеньковском, какой портрет нарисовала официальная пропаганда? «Лицемерие, двуличность, обман»; «Свидетели Пеньковского показали на суде, что он был близок со многими женщинами, прожигал жизнь в питейных заведениях»; «Пеньковский был человеком с крайне ограниченными интересами, с крайне узким кругозором, он не проявлял интереса ни к литературе, ни к музыке, ни к искусству. Он не читал книг». Чекистская логика вечна и неизменна: шпион должен соответствовать высочайше утвержденному клише и образу. Он обязательно должен быть бабником, развратником, пьяницей.

Но реальный Пеньковский далек от образа, карикатурно очерченного судом. Олег Владимирович родился 23 апреля 1919 года в городе Владикавказе в интеллигентной и благополучной по дореволюционным меркам семье. Его отец, Владимир Флорианович, выпускник Варшавского политехнического института, инженер по профессии, в 1918 году стал офицером белой армии. Поручик Пеньковский погиб или пропал без вести в боях против Красной Армии незадолго до рождения сына. Нам трудно подтвердить или опровергнуть этот факт. Родной дядя его отца, напротив, пошел служить к красным. В начале 1960-х Валентин Антонович Пеньковский был уже генералом армии, командующим войсками Белорусского военного округа. А у Олега Пеньковского была типичная советская жизнь: школа, комсомол, артиллерийское училище в Киеве… В сентябре 1939 года политрук батареи Пеньковский участвует в боевых действиях против поляков. В январе 1940-го он уже на Карельском фронте, воюет с финнами, в марте вступает в партию. Затем война с Германией: фронт, ранения, награды. Артиллерийский офицер Пеньковский воевал очень неплохо, о чем говорят хотя бы его награды: два ордена Красного Знамени, орден Александра Невского, орден Отечественной войны I степени, орден Красной Звезды, восемь медалей…

В 1948-м он оканчивает одну военную академию, а через год его направляют уже в другую — Военно-дипломатическую — кузницу кадров советской военной разведки. В 1950-м Пеньковскому присвоено звание полковника — в 31 год! В 1953-м он попадает в центральный аппарат ГРУ — в управление, занимающееся странами Ближнего и Среднего Востока. 1955-й — первая командировка за рубеж в качестве помощника военного атташе в Анкаре. Но его реальная должность — старший помощник резидента ГРУ в Анкаре…