Планета под следствием - Маккефри Энн - Страница 37
- Предыдущая
- 37/73
- Следующая
— Глупости, мой дорогой. Разве вы ничего не знаете о психотерапии? Для ребенка будет лучше, если она расскажет о своих травмах и о своих чувствах, связанных с ними, если полностью выскажет все, что ее тревожит. Только тогда она сможет избавиться от своих страхов. В подобных случаях лучшим лечением является конфронтация.
Лонсиана и ее дочери, ухаживавшие за ребенком, были поражены, когда девочка буквально расцвела от вопросов Лузона. Черные глаза все более загорались тревогой по мере того, как Лузон вытягивал из девочки все новую и новую информацию.
Джонни, сидевший на другом конце стола вместе с сыновьями Онделаси, потерял аппетит, наблюдая за Лузоном, которому, несмотря на все его испуганные и сочувственные восклицания, явно доставляли удовольствие отвратительные подробности жизни девочки. Прекрасно приготовленный обед Лонсианы начинал казаться Джонни помоями.
Что ж, он сделал все, что мог, и нашел для девочки безопасное пристанище. Лузон мог сколь угодно оспаривать его действия, но отнять девочку у Лонси и ее семьи ему будет не проще, чем отнять ее у самого Джонни. Несмотря ни на что, Джонни испытывал большое желание забрать девочку с собой и отвезти ее на север, однако он полагал, что лучше будет ему самому поспешить назад, доложиться доктору Фиске, забрать Шона и Яну и прикрыть свою собственную задницу. И все-таки ему хотелось, чтобы они увидели этого ребенка. В ней было что-то странное — что-то, чего он никак не мог понять. Но, если он собирается принести какую-то реальную пользу, ему нужно будет подкрепление...
Он поднялся, поклонился своему бывшему старшему офицеру, ее мужу и детям, отсалютовал девочке (паршивец Лузон ответил на это жестом, говорившим: “вы свободны”) и вернулся к вертолету. Обратный перелет к северному материку доставил ему много меньше удовольствия, чем он ожидал. Удовольствие от полета было испорчено к тому же вовсе не слабым запахом рвоты, все еще стоявшим в кабине...
Хотя на южном континенте должна была царить осень, а его почва достаточно промерзла для того, чтобы можно было легко проехать на снегоходе, Большие Холода еще не наступили — и в Сьерра-Падре это вызывало серьезную тревогу. Здешние жители принадлежали к различным расам: некоторые, как Лонси, были родом из Центральной или Южной Америки, по преимуществу с Анд, но к их крови примешалась кровь басков, живших в высокогорьях, и кровь невозмутимых шерпов. Пабло, несмотря на то что он был похож на портрет кисти Гойи, был наполовину шерпом, наполовину баском. Лонси сохранила свою девичью фамилию, однако их дети носили фамилию мужа — Гхомпас.
Всю эту информацию Мэттью Лузон и Брэддок искусно вытянули у семейства Лонси после того, как ужин был окончен и Джонни Грин отбыл — что было хорошо, поскольку его присутствие мешало Мэттью установить необходимый контакт с этой семьей и в особенности с девочкой, которую теперь называли Кита.
Особенно восхищало Мэттью то, что девочка нимало не напоминала семью Гхомпас-Онделаси. У нее были серые глаза и светлые волосы, что также не позволяло отнести ее к африканским или афганским жителям этого сектора. Нет, она принадлежала к иной этнической группе, чем прочие уже виденные им обитатели южного материка, а потому ему очень хотелось узнать, не отличаются ли столь же сильно от “южан” и остальные жители Долины Слез.
Вечером он вежливо откланялся и провел весь следующий день в сопровождении Брэддока, пытаясь с его помощью найти другой воздушный транспорт. В конце концов он договорился о том, чтобы им предоставили снегоход. Его предупредили, что, поскольку осенние оттепели в этом году длились необычно долго, а зима на континенте еще не вступила полностью в свои права, возможно, им придется делать много объездов.
— Правда, на возвышенностях должно быть холоднее, — пообещал тот человек, который предоставил им довольно-таки потрепанную машину. Лузон подозревал, что у этого человека вообще не было прав на владение машиной; в добавление ко всему, на те деньги, которые этот тип запросил с Мэттью, можно было бы приобрести небольшую космическую станцию. Мэттью кисло улыбнулся, однако заплатил, зная, что при желании мог бы попросту конфисковать эту машину. Но в данный момент он не хотел раскрывать всей полноты своей власти.
В процессе подготовки он успел выяснить, что Сьерра-Падре окажется не более полезной для него, чем Богота: здесь тоже говорили о планете или Сурсе как о друге, соседе или близком родственнике. Подумать только, какой суеверный идиотизм! Однако Мэттью очень рассчитывал на того Пастыря Вопиющего, о котором рассказала девочка: возможно, суеверий и предрассудков у него было не меньше, но этот человек мог гораздо лучше послужить целям Мэттью.
После того, как все необходимое было погружено на снегоход, Мэттью ждал только того, чтобы получить последний “компонент”, необходимый ему на этой стадии расследования.
Девочка сама пришла к нему в руки. Пока остальная ребятня большой женщины строила снежную крепость из выпавшего в эту ночь снега, Козий Навоз — он, по крайней мере, был намерен называть ее тем именем, которое даровала девочке ее культура, — сидела в одиночестве у высокой тонкой березы, неподалеку от изгороди, в которой держали коз. Возможно, имя ей дали не просто так.
Мэттью подошел к ней как бы случайно:
— Козий Навоз, мне нужна твоя помощь.
— Сэр, мне сказали, что теперь мое имя — Кита.
— Для тех, кто ласков с тобой, но не знает истинного значения твоего имени, — да. Но и ты, и я знаем, что их доброта тем не менее является ложью, не так ли? Твое имя было тебе дано по определенной причине.
Она опустила свои бледные телячьи глаза и тихим голоском проговорила:
— Да, сэр.
— Я хочу поговорить с этим Пастырем Вопиющим.
— Я не вернусь назад! — У нее оказалось больше упрямства, чем полагал Мэттью. — Не вернусь!
— Конечно, конечно, нет, дорогое мое дитя. Я понимаю твои чувства. Ты испытываешь глубокий стыд от того, что оставила свой народ, что была не способна постичь простейшие вещи, которых требовал от вас ваш Пастырь. Но я уверен, что он простит тебя и позволит тебе жить отдельно от твоего народа, когда я объясню ему, что ты гораздо важнее и нужнее здесь, для меня.
— Для вас, сэр? — переспросила девочка; в ее голосе больше не было истерических ноток — вместо этого в нем звучал благоговейный ужас.
— Ну да, — подтвердил он. — Мне нужен помощник в моих исследованиях на этой планете, один из ее жителей. Кто подойдет лучше, чем ты? Если ты заслужишь это, я сделаю тебя своей приемной дочерью.
— Вашей дочерью, сэр? Меня, недостойную?..
— Упорной работой и хорошим поведением ты еще можешь добиться того, чтобы стать достойной. Но сперва тебе придется быть очень смелой. Идем со мной, и я покажу, что от тебя требуется.
Она поднялась на ноги и взяла его за руку, бросив только один взгляд на дом тех людей, которые должны были стать ее хранителями. Мэттью прекрасно знал, что делает. Заменив в ее сознании фигуру Пастыря Вопиющего, которого девочка страшилась, своей собственной персоной, личностью более сильной, красноречивой и, несомненно, разумной, он стал для девочки одновременно хозяином и защитником. О да, она будет повиноваться ему — беспрекословно, не спрашивая ни о чем, как прежде повиновалась своему (тут Мэттью улыбнулся, припомнив примитивное старомодное понятие) нареченному.
По дороге на север Джонни передал Виттэйкеру Фиске закодированный отчет, а также запрос о большой дымчатой кошке, сопровождавшей К.Н. Эта кошка была непохожа ни на одного кота-охотника, какого он когда-либо видел. Он получил краткий ответ: “.Получение подтверждаю. Я не создавал такой кошки. Спросите Шонгили. Счастливой охоты на сарычей. В.Ф."
Когда Джонни удалось наконец размять ноги во Фьорде Гаррисона, Шон, Яна, Банни, Диего и Нанук уже отправились в свое путешествие по пещере, которая двенадцать лет назад бесследно поглотила родителей Банни. Присутствие собаки Лайэма Малони, спавшей у огня в доме Суниксов, разумеется, привело к тому, что Джонни узнал обо всем, что произошло в Проходе Мак-Ги.
- Предыдущая
- 37/73
- Следующая
