Морита — повелительница драконов - Маккефри Энн - Страница 43
- Предыдущая
- 43/75
- Следующая
— Десдра строго-настрого приказала мне не переутомлять тебя, — криво усмехнулся Тирон, — но как ни крути, я совершенно оторван от всего, что творится за стенами этого холда. Мне не удается получить достоверной информации даже от мастера барабанщика! И мне ничуть не легче от того, что я прекрасно все понимаю: да, при таком количестве проходящих через холд сообщений ни он сам, ни его помощники, ни ученики просто не в силах вести обычные журналы их учета… Толокамп не желает со мной разговаривать, хотя со времени Собрания в Руате прошло уже целых пять дней, а он все еще здоров… Надо же мне хоть на что-то опереться, кроме пустых сплетен и недостоверных слухов! Впечатления профессионала, вроде тебя, были бы для хроникера совершенно незаменимы. Насколько я понял, ты говорил в Исте с Талпаном? — Трон занес перо над листом пергамента.
— Талпан… вот с кем тебе надо было бы поговорить, а не со мной.
— Боюсь, что даже когда эпидемия кончится, это все равно будет невозможно… Ты что, ничего не знаешь?
— Все в порядке… Нет, я не знал. — Капайм на мгновение прикрыл глаза. — Наверно, они считали, что подобные новости только расстроят меня. В этом они не ошиблись. Талпан был хорошим человеком с острым, ясным умом. Со временем из него получился бы отличный главный мастер скотовод. — Капайм покосился на застывшего, словно изваяние, Тирона. — Что, и мастер Труме тоже умер?! — Тирон кивнул. — Так вот, значит, почему Десдра разрешила тебе меня повидать. Хотела чтобы я узнал… Знаешь, давай-ка ты лучше рассказывай все, как есть. Все, о чем молчали и Десдра, и Фортин. Мне теперь уже все равно.
— Видишь ли, погибло очень много народу…
— Сколько именно?
— В Керуне умерло девять человек из каждых одиннадцати. В морском холде Айген, когда туда пришла помощь из Нерата, в живых оставалось всего пятнадцать человек. Мы не знаем точного числа жертв в холдах, окружающих Айген, не знаем и того, как широко распространилась эпидемия в Керуне и Руате. Но ты можешь гордиться своими мастерами, Капайм. Они делали все, что было в их силах…
— И они тоже умерли…
— Они покрыли твою мастерскую неувядающей славой.
Горе и печаль воцарились в душе Капайма. Все погибли? Миббут, такой отзывчивый Килос, практичная Лореана и искренний Рапал, костоправ Снил, Галниш… Все они мертвы? Неужели действительно прошло всего семь дней с того момента, когда первое известие о новой болезни достигло его ушей? И те, кого он пытался лечить в Айгене и Керуне, тоже мертвы… А до окончания Прохождения оставалось так немного. Капайм почувствовал, как по его щекам катятся горячие слезы. Пусть текут, от них на душе становилось хоть немного легче. Он не должен думать эмоциями. Он должен думать беспристрастно, сугубо профессионально.
— В Морском холде Айген проживало больше тысячи человек. Когда я прилетал туда по вызову Бурдиона, больных было всего около пятидесяти.
— Бурдион — один из тех, кто выжил.
— Надеюсь, он вел для тебя дневник! — зло заметил Капайм.
— Надеюсь, что вел, — спокойно ответил Тирон, не обращая внимания на выпады лекаря. — А пока в моем распоряжении есть один весьма любопытный судовой журнал.
— Понимаю, о чем ты говоришь, — кивнул Капайм. — Но к тому времени, как я достиг морского холда Айген, капитан был уже давно мертв. — А ты видел того зверька? — небрежно спросил Тирон, но глаза его так и горели безудержным любопытством.
— Да, я его видел! — на всю оставшуюся жизнь Капайм запомнил то необычное животное. Оно фигурировало во всех его снах и нескончаемых кошмарах. Нет, не суждено ему забыть его длинных черно-белых усов, его хищного оскала, коричневых пятен на клыках, пушистых, прижатых к голове ушей и роскошных темно-коричневых полосок, деликатно обрамленных черной каймой на гладкой шелковистой шкуре. Он прекрасно помнил неукротимый нрав этого представителя семейства кошачьих и помнил, как еще тогда подумал, что, похоже, эта тварь прекрасно знает, как и когда она расквитается со своими мучителями, держащими ее в клетке и глазеющими на нее со всех сторон.
— Да, Тирон, я видел того зверька. Как и сотни людей, приехавших на Собрание в Исту. Только я, в отличие от них, выжил и теперь могу тебе об этом рассказать. По правде говоря, там-то я, скорее всего, и заразился. Не из вторых рук, а, так сказать, у источника. — Это заключение принесло Капайму некоторое облегчение. Ослабленный переутомлением, он свалился, больной, уже через какие-то двадцать четыре часа. Но это лучше, чем думать, что он не принял необходимых мер предосторожности в Исте или в Керуне. — Талпан вычислил, что источником болезни, поражающей скакунов, является именно эта тварь. Меня, кстати, тоже приглашали в Керун — там заболело довольно много народу. В общем, я искал источник болезни людской, а Талпан — конской. И мы с ним пришли к одному и тому же заключению. Между прочим, та кошечка до смерти боялась драконов. — Правда?
— Так мне говорили. Но К'дал — среди тех, кто умер в Вейре Телгар. И его голубой дракон вместе с ним.
— И как же тогда болезнь попала в Южный Болл? — спросил Тирон, быстро что-то записывая. — Я имею в виду, если вы убили животное на Собрании?
— Ты забыл о погоде.
— О погоде?
— Да. Дело в том, что было очень тепло, и холд Керун начал рассылать скакунов, не дожидаясь конца зимы. Тем более, что ветры и течения этому благоприятствовали. А в итоге лорд Рейтошиган получил оттуда не только своих племенных скакунов, но и еще один маленький подарочек. Как, впрочем, и многие другие люди, разводящие скакунов. А потом некоторые из них приехали на Собрание в Руат.
— Это уже интересно. Такое чудовищное стечение обстоятельств. — Мы еще должны благодарить судьбу, что Тиллек растит своих собственных скакунов, которых поставляет в Кром, Набол и Плоскогорье. А также то, что скакуны из Керуна, предназначенные в Бенден, Лемос и Нерат, не добрались до места назначения: часть умерла в пути, а остальных погонщики уже и не стали доставлять.
— Предводители Вейров ввели категорический запрет на любые посещения Южного континента, — сказал Тирон. — У Древних, несомненно, были весьма веские причины его покинуть. Угроза жизни на нем слишком велика.
— Не надо путать, Тирон, — возмутился Капайм. — Жизнь, как мы ее знаем, возникла и возмужала именно на Южном континенте!
— Ну, это еще надо доказать…
— Жизнь и ее поддержание — моя область знаний, — Капайм угрожающе покачал толстым томом Летописей. — Так же, как создание и развитие жизни являлось областью знаний наших предков. Во время Миграции с Южного континента Древние прихватили с собой всех животных, которых мы сейчас используем, включая и драконов, генетически созданных для своей судьбоносной цели…
— Мы потеряли умения наших предков, — продолжал Капайм, не давая своему собеседнику времени на возражения, — хотя мы и можем вывести скакунов или быков в соответствии с конкретными требованиями. И… — тут Капайму пришла в голову новая мысль. — Я только что сообразил, что нам угрожает еще одна опасность! — он подумал о талантливом молодом Талпане, о главном мастере скотоводе Труме, о погибшем капитане, о своих умерших коллегах по ремеслу — каждый и каждая со своими маленькими секретами, теперь навсегда утраченными из-за смертоносной болезни. — Вполне возможно, что мы потеряли куда больше, нежели полноту истории развития эпидемии. Кроме жизней, мы потеряли еще и знания — и это должно беспокоить тебя, Тирон, более всего. Тебе сейчас следует со всевозможной быстротой записывать знания, методы и методики, которые могут погибнуть вместе с людьми, их использующих… Мы не в состоянии восстановить по Летописям, как именно Древние осуществляли свои чудеса. Да и не чудеса это были, ведь они основывались на умениях, на повседневных привычных процедурах, которые Древним и записывать-то казалось глупым, ибо они были общеизвестны. Только со временем эти общеизвестные истины перестали быть общеизвестными. Они стали вообще не известны. Их-то нам теперь и не хватает. Мне страшно даже подумать, что мы сами могли потерять за последние несколько дней!
- Предыдущая
- 43/75
- Следующая
