Ведьмины байки - Громыко Ольга Николаевна - Страница 2

• Предыдущая
• 2/77
• Следующая

– Пива госпоже ведьме! – заорал Колот, хлопнув в ладоши.

– И не только ей! – торопливо добавил Бровыка. – Всем по светлому!

– Мне не надо! – решительно возразила я. Пиво я терпеть не могу. Как кто-то вообще может пить эту горькую, отдающую кислой брагой жидкость цвета… хм… в общем, вы знаете.

Но мой протест не был принят всерьез.

На столе как по волшебству возникло пять высоких кружек пива с пышными желтоватыми шапками густой пены. К пиву подали традиционную закуску: куриные крылышки, запеченные в тесте, и белый пряный соус.

Мои новые знакомые жадно прильнули к заветным сосудам.

– Эх, хорошо! – заявил Колот спустя двадцать секунд, отставляя пустую кружку и вытирая запененные губы. – Удалось пивко, что ни говори!

– В самый раз, – подтвердил Бровыка, облизываясь и протягивая руку за крылышком. – Да вы пейте, госпожа ведьма, не стесняйтесь. Хорошее пиво, по старинным рецептам варено, еще прадед мой такое пиво к королевскому двору поставлял. «Шмелем» именуется, на десяти целебных травах настоянное, медом липовым приправленное.

Я робко отхлебнула из кружки… Ой… только сейчас я поняла, что жижа, которую подают в столичных кабаках, недостойна даже стоять в одном погребе с этой амброзией! Легкое, пряное, Пиво с большой буквы, оно само струилось в горло, играя всеми оттенками вкуса и запаха – от хмельной горечи до терпкой медовой отдушки,

– Ну как? – в один голос поинтересовались братья.

– Прелесть… – благоговейно прошептала я, с трудом отрываясь от кружки. – Прекрасное пиво. Просто изумительное. В жизни не пробовала ничего подобного.

Пивовары одобрительно переглянулись. Похоже, мне удалось произвести на них впечатление авторитетного специалиста.

– Итак, вернемся к нашим баранам, то бишь шкодникам, – сказала я, деликатно закусывая крылышком. – Излагайте дело, уважаемые.

– А чего там излагать? – охотно откликнулся Колот. – Сами же сказали: шкодит пакость какая-то в цехах.

– Ох шкодит… – горестно покачал головой Бровыка.

– Котлы опрокидывает, – начал перечислять Колот, загибая пальцы, – хмель рассыпает, травы перемешивает, с кринок крышки срывает и мед подъедает…

– В сусло гадит… – некстати ввернул Бровыка.

Я поперхнулась, расплескав пиво. Колот услужливо похлопал меня по спине.

– Раньше не могли сказать? – прохрипела я, с трудом отдышавшись. – И что, прямо средь бела дня… в сусло?

– Да нет, токмо по ночам, – поспешил с ответом Колот. – Днем в цехах людно, он, значит, стесняется вредить и до сумерек выжидает…

– Так в чем проблема? – рассмеялась я. – Оставляйте на ночь караульного!

Селяне разом замолкли, потупились.

– Дык… это… пробовали… оставлять-то…

– Ну и? – поторопила я.

– Уж больно тяжко для нашего брата…

– Караулить?!

– Караулить пиво да не отведать… – горестно признался Бровыка.

Тут уж я посмеялась от души.

– Ну, если дело только за этим… покараулю я ваши производственные площади одну ночку, так уж и быть.

– Ларька! Еще пять темного! – радостно заорал Колот, опасно клонясь влево. Бровыка вовремя поймал его за плечо и усадил ровно. – Ох, вы у нас прямо агромадную каменюку с души сняли, госпожа ведьма, потому как нашему заводику крупный заказ королем даден, а мы с этим шкодником ну никак в сроки уложиться не можем. Вы уж изловите его или припугните как, лишь бы вредить перестал, а мы в долгу не останемся.

– Ловлю на слове, – заметила я, допивая «Шмеля». – Не люблю ходить в кредиторах.

– «Герольд», – благоговейно объявил Колот, когда взамен пустых кружек перед нами поставили полные. – Темное крепкое пиво, все до капли идет за границу, поставляем его аж в три государства. В столице такого пива иначе как за валюту и не достанешь.

Мы звучно чокнулись, по деревянным бокам кружек потекла пена. Мне все больше и больше нравилось это уютное заведение, и даже картинки на стенах уже не казались такими аляповатыми – наоборот, они преисполнились смысла, глубокого, загадочного и непостижимого, как само состояние алкогольного опьянения.

За «Герольдом» последовало «Пенное» и «Застольное», за ними – «Целебное». После «Целебного» народу за столиком заметно прибавилось, да и братья начали обращаться ко мне почему-то во множественном числе – «господа ведьмы».

– Вот эт-то пиво… – заплетающимся языком продолжал Колот, постукивая ногтем по краю кружки, – до того для организма пользительное, всякую хворь сни… ик!.. мает почище любого лекаря…

После чего долго пытался поймать кружку за ручку, но потом отчаялся и потребовал у корчмаря еще одну, как он объяснил, «посговорчивей».

Я тем временем вела с Бровыкой научно-теологический диспут о роли ведьм в экосистеме религии; причем я утверждала, что всех нас надо топить, а лучше – сжигать на кострах из осиновых дров, и даже предлагала совершить акт самоликвидации, а Бровыка со слезами на глазах уговаривал взять его в ученики.

Из пивной мы вышли обнявшись и зигзагами направились к заводу, поминутно спрашивая дорогу и тут же с нее сбиваясь. После многократных попыток нам удалось-таки определить, какая из трех дверей ведет в цех, разобраться с неимоверно сложным устройством щеколды и попасть внутрь. Затем братья долго спорили, кто остается караулить, а я кокетливо отнекивалась и предлагала бросить жребий.

Последнее, что я помню, – это как Колот с Бровыкой безуспешно пытались убедить меня, что вон то маленькое серенькое, в большом количестве скачущее по стенам и потолку цеха, – не мракобесы, а безобидные зайчики… да, именно зайчики. Потом мы спели хором: «Ой, в лесу камыш квитнее…», а потом мои новые знакомые куда-то исчезли, а я вроде бы осталась караулить мракобесов, чтобы те не разбежались, иначе завтра нечем будет заправлять сусло…

Поутру выяснилось, во-первых, что караулить я должна была не мракобесов, а шкодника, во-вторых – пиво оказалось высшего сорта, ибо не оставило ни малейшего похмелья, как и воспоминаний о прошедшем вечере.

А в-третьих… шкодник не счел меня серьезной помехой.

Акт вандализма был налицо.

Хмель ровным слоем устилал землю. На стене медом пополам с сажей была намалевана дикая харя, при взгляде на которую невозможно было удержаться от беспричинного смеха. Горшки с закваской были составлены друг на друга высоченной – под потолок – изломанной башенкой, к которой я боялась даже подступиться.

Больше того – мои длинные рыжие волосы оказались старательно заплетены в сотни лохматых косичек, причем заплетены намертво и восстановлению, похоже, уже не подлежали – кто-то сплел их по три волоса, потом – по девять, по восемьдесят одному и так далее.

…к суслу я не стала принюхиваться…

Колот, Бровыка и незнакомый лысый мужик угрюмо осматривали цех. К моему стыду и их чести, они не упрекнули меня ни единым словом, колким намеком или укоризненным взглядом, только горестно покачали головами, оценивая нанесенный пивоварению ущерб.

– Ну что ж… – прервал затянувшееся молчание Бровыка. – Значит, надобно еще ночку покараулить, коль на сей раз не вышло…

Я потерянно кивнула:

– Всенепременно. Надо будет – и две покараулю. И три. Сколько потребуется.

– Да не переживайте вы так, госпожа ведьма, – попытался приободрить меня Колот. – Не впервой. Пойдемте лучше пива выпьем – глядишь, полегчает…

В этот момент башня из горшков с закваской рухнула к нашим ногам, кислая волна хлынула вдоль стен к дверям.

Я упрямо стиснула губы, покачала головой:

– Нет уж, благодарствуйте. Покамест воздержусь.

Колот понимающе кивнул:

– Тогда, может, в корчме со мной откушать изволите? У меня-то с утра во рту тоже маковой росинки не было, сразу сюда поспешил. А на голодный желудок оно не то что шкодника – котенка не изловишь.

Откушать я согласилась, и мы с Колотом пошли в корчму. Бровыка и его лысый заместитель остались руководить бригадой полусонных мужиков с мятыми, испитыми лицами, стянувшихся к заводику ко времени открытия – судя по всему, дегустаторов продукции с многолетним стажем.

• Предыдущая
• 2/77
• Следующая