Пробудившийся любовник (Пробужденный любовник) - Уорд Дж. Р. - Страница 40

• Предыдущая
• 40/79
• Следующая

Войдя в раздевалку, вампир подошел к своему отсеку и достал пару кроссовок и шорты. Он предпочитал ходить голым до пояса, особенно когда был один.

Сняв оружие, Зет собрался уже раздеться, когда услышал чьи-то шаги. Пригнувшись, он выскочил в проход прямо под ноги какому-то недомерку.

Тот отпрянул и смачно влепился в скамейку.

«Черт. Это же пацан. Как его там? Джон… не помню».

Судя по застывшему взгляду, Джонни-бой намеревался упасть в обморок.

Зет выпрямился. Настроение было хуже некуда, черное и холодное, как космос, но цепляться к парню из-за ерунды не хотелось.

— А ну, выметайся отсюда.

Тот достал блокнот и ручку. Когда он попытался что-то написать, Зет покачал головой.

— Забыл, что я не умею читать? Слушай, вали, вали. Тор наверху.

Зет отвернулся и сдернул с себя рубашку. Услышав сдавленный хрип, он обернулся. Джон смотрел на его спину.

— Проваливай. Твою мать…

Дождавшись, пока стихнут шаги, Зет скинул штаны, влез в черные футбольные шорты и опустился на скамейку. Он взял кроссовки за шнурки и вперил в них усталый взгляд. Сколько миль отмахал он, истязая себя на беговой дорожке? А сколько раз специально подставлялся лессерам? А сколько — просил Фури набить ему морду?

Да не просил, а требовал избивать себя до бесчувствия, а потом упивался болью. Честно говоря, ему не нравилось вовлекать в это Фури. Страдания — дело сугубо личное, но попробуй врезать себе самому. Не выйдет.

Зет медленно опустил кроссовки на пол и, привалившись спиной к шкафчику, подумал, где сейчас близнец. Наверняка в столовой, рядышком с Беллой.

Взгляд упал на телефон на стене раздевалки. Может быть, позвонить наверх?

Рядом раздался тихий свист. Зет покосился влево и нахмурился, увидев Джона с бутылкой воды. Тот приближался осторожно, подкрадывался, будто к пантере, рискуя остаться без рук и ног. Поставив бутылку на скамью в трех футах от Зета, он развернулся и убежал.

Зет уставился в дверной проем. И представил себе парадные двери.

Господи… Белла тоже скоро уйдет. Возможно, уже уходит.

Вот в эту самую минуту.

— Яблоки? На кой мне сдались эти яблоки? — завопил в трубку О. Он был так зол, что хотел перебить всех, а Ю. грузил его подробностями о долбаных фруктах. — Убиты трое наших! Трое, и все беты.

— А я говорю, что сегодня вечером кто-то заказал пятьдесят бушелей яблок в четырех разных…

Лессер забегал по сараю, чтобы успокоиться, а не мчаться на поиски Ю., чтобы прикончить его на месте.

Вернувшись от Омеги, О. навестил дом Беллы и обнаружил две опаленные проплешины на лужайке и выломанную дверь. Заглянув в окно, он увидел на залитом черной кровью полу еще одно выжженное пятно.

«Пропади все пропадом», — думал он, вспоминая эту картину.

Тот самый брат постарался. Его рук дело. Судя по следам на кухне, последнего лессера, прежде чем заколоть, рвали на куски.

Интересно, а жена рядом была в этот момент? Или это ее родня приезжала за вещами, а брат обеспечивал прикрытие?

Чертовы беты. Эти засранцы, недоноски, бесполезные мудаки позволили себя укокошить. Теперь и спросить некого, приезжала жена или нет. Если она жива, то после такой заварухи всяко уж не вернется.

Ю. продолжал бубнить в ухо:

— …самый короткий день в году, двадцать первое декабря, будет на следующей неделе. Это день зимнего солнцестояния…

— Слушай, у меня есть идея, — перебил О. — Кончай нести этот календарный бред и отправляйся за «эксплорером», который беты оставили в лесу. А потом…

— Да ты послушай же, что я говорю! Они используют яблоки для подношения Деве-Законоучительнице на празднике солнцестояния.

Фраза о Деве-Законоучительнице привлекла, наконец внимание О.

— Откуда ты знаешь?

— Я служу уже двести лет, — сухо ответил Ю. — Вампиры не устраивали праздников… Господи, не знаю почитай, последние лет сто. Яблоки — это символ грядущей весны. Семена, поросль и прочая дрянь, связанная с возрождением.

— А что это вообще за праздник?

— В прежние времена они собирались сотнями, пели песни, соблюдали обряды. Ну, всякое такое… По традиции, мы уже много лет отслеживаем закупки на местном рынке в определенные месяцы. Яблоки в декабре. Сахарный тростник в апреле. Правда, в последние годы вампиры совсем затихарились.

О. прислонился спиной к двери.

— А когда король взошел на трон, решили вспомнить традиции?

— Волей-неволей полюбишь систему ISBN. Намного эффективней, чем просто расспрашивать, как раньше. Так вот, местным торговцам поступили заказы на крупные партии яблок «Грэнни Смит».

— Хочешь сказать, что через неделю съедется целая толпа вампиров? Попеть-поплясать? Помолиться Деве?

— Да.

— А яблоки — она будет есть?

— Я так понимаю, что да.

О. потер шею. На свидании с Омегой он помалкивал о своих намерениях обратить жену в лессера. Сперва нужно было удостовериться, что она жива, потом продумать концепцию. Ее принадлежность к роду вампиров была неразрешимой проблемой. Единственный аргумент, который он мог придумать, — это создание в ее лице сверхсекретного оружия. Братство нипочем не догадается, что женщина их вида…

Все эти логические обоснования лессер придумывал для Омеги. Сам-то он точно знал, что не позволит жене драться ни с кем, кроме себя самого.

Чтобы продать эту идею, придется сильно напрячься, хорошо, что шеф падок на лесть. Нужно только плюнуть на гордость и не жалеть вазелина.

Ю. продолжал докладывать:

— …идея в том, чтобы вычислить эти рынки, и…

Слушая его монотонный голос, О. подумал о яде. Не о капле — о целой бочке яда.

Отравленные яблоки. Как у Белоснежки.

— О.? Ты слушаешь?

— Да.

— Так я проедусь по рынкам, разузнаю, когда…

— Нет, сейчас ты никуда не поедешь. Я тебе скажу, что и когда делать.

Белла выскочила из кабинета, трясясь от ярости. Слава богу, ни Рэт, ни Торман не пытались ее остановить. Разумные мужчины.

Она прошлепала босиком до спальни Зетиста, захлопнула дверь и схватилась за телефон, как за пистолет. Немного помедлив, набрала номер брата.

Ривендж ответил на звонок и резко спросил:

— Кто это? Откуда знаете номер?

— Не смей со мною так поступать.

Молчание. Видимо, брат опешил.

— Белла… Подожди секунду.

В трубке послышалось шуршание, потом он язвительно сказал кому-то:

— Пусть явится мигом. Или я сам за ним приду.

Ривендж откашлялся и снова обратился к ней:

— Белла, ты где? Давай я за тобой заеду? Или пусть кто-нибудь из воинов привезет тебя домой.

— Неужели ты всерьез думаешь, что теперь я к тебе приближусь?

— У тебя нет другого выхода, — мрачно произнес он.

— Ты уверен?

— В противном случае Братство выдаст мне тебя насильно.

— Как ты мог…

— А чего бы ты хотела?

Он сорвался на крик:

— Ты хоть представляешь, как я провел эти шесть недель? Зная, что ты в лапах у этих проклятых тварей. И все из-за меня…

— Ты не виноват…

— Нельзя было отпускать тебя из дома!

Ярость Ривенджа ударила по нервам пескоструйной машиной, и Белла вспомнила детские страхи.

Но тут брат опомнился, глубоко вздохнул и резко сменил тон. Теперь в его голосе сквозило отчаяние:

— Белла, возвращайся домой, ради бога. Мы с мамой скучаем по тебе. Ты нам нужна. Ей и мне нужно увидеть тебя, чтобы удостовериться, что все в порядке.

Вот она, другая половина брата, которую она действительно любила. Защитник. Кормилец. Добрый страшила, который не жалел для сестры ничего.

Борясь с искушением пойти на попятный, Белла представила себя в домашнем плену. К этому ведь и шло.

— Ты отзовешь запрос на мой статус отстраненной?

— Обсудим это позже, когда ты будешь спать в своей постели.

Белла сжала трубку.

— Это значит «нет»?

Брат молчал.

— Алло, Ривендж?

— Я хочу, чтобы ты была дома.

• Предыдущая
• 40/79
• Следующая