Опасная бритва Оккама - Переслегин Сергей Борисович - Страница 28

Здесь возможны три случая.

1. Метамодели близки или совпадают, мировоззрение читателя есть подмножество мировоззрения текста.

Рис. 2

В этом случае книга будет воспринята читателем и названа «умной» (он думает так же, как я, но лучше).

2. Метамодели близки или совпадают, мировоззрение текста есть подмножество мировоззрения читателя. Книга будет воспринята и названа «глупой» (он думает так же, как я, но хуже).

Рис.3

3. Метамодели значительно различаются Области мировоззрений текста и читателя не пересекаются во обще или пересекаются слабо и далеко от зоны аксиоматики (зоны уверенности). В этом случае книга не будет воспринята. Читатель назовет ее странной, что для огромного большинства метамоделей есть синоним слова глупый.

Рис. 4

Учитывая, что мы пытались определить фэнтези через мировоззрение, то есть в рамках наших определений, произведения этого жанра имеют схожие мировоззренческие диаграммы, мы можем нарисовать точно такие же диаграммы для читателя и всего жанра.

Мы получим, что фэнтези может показаться читателям глупой по двум причинам. Во-первых, из-за бедности мировоззрения (как мы утверждали в предыдущем разделе) или же по странности мировоззрения удаленности его от практического опыта большинства читателей.

Наше время характеризуется скорее прагматизмом, нежели романтикой. Иными словами, для большинства читателей метамодель фэнтези неприемлема либо логически, либо этически, либо, наконец, эстетически.

Что и порождает вопрос, поставленный в заголовок работы.

Итак, мы пришли к мысли, что метамодель фэнтези основывается на логике/этике/эстетике романтизма. Рассмотрим соответствующее мировоззрение на иной фазовой диаграмме – по одной оси отложим литературную «координату» романтизм–реализм (или аналогично: этика–логика, измеримые–неизмеримые связи), а по другой сопряженную ей – например, статику–динамику. Вновь выделим на этой диаграмме подобласть, описывающую фэнтези (в рамках предложенных определений).

Рис.5

Точка этой диаграммы соответствует конкретному литературному произведению.

Изобразим на той же кривой область научной фантастики. Базируется это направление на идеологии сциентизма и рационализма, так что противопоставление, дихотомия жанров действительно существует. На прямой. Но никак не в фазовой плоскости.

Рис.6

Итак, мы не можем дать точного литературного определения фэнтези просто потому, что его не существует! Деление фантастики на фэнтези и научную фантастику есть результат ошибочного применения дихотомического мышления к классификации, которая не является дихотомичной.

С этой точки зрения весьма интересен и, возможно, имеет практическое значение один вопрос, на котором мне и хотелось бы закончить.

Итак, мировоззрение романтиков породило фэнтези. Мировоззрение сциентистов-прагматиков сконструировало научную фантастику. Хотя диаграмма и говорит о существовании «зоны недоступности», в которой находятся произведения фантастики, не принадлежащие ни одному из этих жанров, на практике эта зона почти пуста, и абсолютное большинство фантастических произведений классифицируется по дихотомичной шкале. Связано это, по-видимому, с тем, что есть развитые научные технологии и есть развитые маготехнологии, а других технологий до сих пор не известно.

Однако в последние годы свои собственные психотехнологии создали психологи и медики. Породившее эти технологии мировоззрение не сводится ни к романтизму, ни к сциентизму (этике или логике). Более того, оно с улыбкой поглядывает на эти крайности как едва ли не на болезнь. Оно, однако, имеет довольно широкий угол зрения и потому способно взаимодействовать с ними.

Породят ли эти технологии и это мировоззрение новый жанр в фантастике?

Если «магия обрела структуру», хотя бы по мнению сторонников НЛП99, то рано или поздно даже одна эта ветвь в психологической науке и практике породит субкультуру, в которой найдется место и новому жанру фантастики. А если еще и воспринять принципы НЛП как принципы позитивизма, то литература эта будет ортогональна как абсолютному злу, так и абсолютному добру, ибо стремится дать человеку принадлежащее ему сегодняшнее счастье без учета мирового разума, равно как и мировой скорби или вселенского веселья.

Рис. 7

99 Нейролингвистическое программирование (НЛП) (англ. Neuro-linguistic programming) – комплекс моделей, техник и операционных принципов (контекстуально-зависимых убеждений), применяемых главным образом как подход к личностному развитию посредством моделирования эффективных стратегий (мыслительных и поведенческих) (Bandler R., Grinder J. Frogs into Princes: Neuro Linguistic Programming. Moab, UT: Real People Press, 1979).

В СЕРЫХ ГОРАХ ЕСТЬ УРАН

Нет золота в Серых горах.

А. Сапковский

В предыдущей статье мы пришли к выводу, что подавляющее большинство книг жанра фэнтези «не удостаивают быть умными». Это не должно удивлять, по мнению Т. Старджона, 90% всего написанного и напечатанного – полная чушь. В конце концов, мы оцениваем детективы не по штамповкам иронического детектива, научную фантастику – не по рассказам Д. Де Спиллера, а художественный «мейнстрим» – не по романам Г. Маркова. Элементарная справедливость подразумевает подобный подход и к фэнтези: будем работать с тем лучшим, что есть в этом жанре, оставив за рамками рассмотрения и бесчисленные подражания Д. Толкину, Р. Желязны и Дж. Роулинг, и монотонное самокопирование в романах серии D&D, и ту крупносерийную литературу «меча и колдовства», которая отличается полным отсутствием как здравого смысла, так и элементарной логики. Отбросим заодно неумные хроноклазмы, несмешные пародии и нестрашные ужастики. Тогда мы сможем сосредоточить свое внимание на том, что действительно представляет интерес.

1. Вновь об определении фэнтези

Интересно, что это определение буквально выскальзывает из рук. Ранее я предложил относить к фэнтези произведения, в которых конструируются модели мира, связанные с Реальностью только и исключительно через исследуемую проблему. Наверное, это даже верно, но формулировка является предельно абстрактной. Что-то вроде «картина – прямоугольный кусок полотна, с одной стороны покрытый краской».

С 1960-х годов появилась тенденция сводить фэнтези к научной фантастике, утверждая, что эти жанры «эквивалентны с точностью до обозначений». А. Сапковский – также через процедуру переобозначения – превращает сказку в фэнтези. Очень эффектно, но убеждает не более чем серия карикатур XIX столетия «О чудесном превращении короля Луи-Филиппа в грушу».

Сейчас я даже не совсем уверен, что фэнтези – часть фантастики. Да, налицо связь используемых приемов, некоторая общность читательской аудитории, схожесть отношения официальной критики. Есть и «административное сходство»: авторы и читатели фэнтези и научной фантастики присутствуют на одних и тех же конвентах, состоят в одних и тех же творческих союзах.

Но вот генетическую связь фэнтези и НФ проследить трудно. Научная фантастика восходит к А. Беляеву, Г. Уэллсу, Ж. Верну и далее – к Э. По и М. Шелли. Сказочная фантастика – к Дж. Толкину, К. Льюису, М. Булгакову, А. Грину, Ф. Бауму, отчасти к Э. Гамильтону и М. Твену100. В XIX столетии ее след практически теряется (исключением является Н. Гоголь и в какой-то мере М. Салтыков-Щедрин), зато ранее мы встречаем таких авторов, как Э. Распе с его бароном Мюнхаузеном, Ф. Рабле с Гаргантюа и Пантагрюэлем и так далее вплоть до сэра Томаса Мэллори. Безусловно, принадлежат знаковой и эстетической системе фэнтези «Божественная комедия» Данте и «Дон Кихот» М. Сервантеса.