Большая книга ужасов – 52 (сборник) - Некрасова Мария Евгеньевна - Страница 6
- Предыдущая
- 6/48
- Следующая
Сашка надулся, а я вытер стол, отнес тряпку, сел и стал ждать Кита. Есть больше не хотелось, не люблю, когда мне за столом про кишки рассказывают.
– А что ж тогда вторую смену собрали и лагерь не закрыли? – Похоже, Кит просто дразнил наивного Сашку.
– Так поймали одного. – Сашка тут же забыл, что надулся, и с удовольствием продолжил: – Из местных. Только он еще до суда в камере повесился. Потому что не виноват.
– Не виноват, так чего бояться?
– Много ты понимаешь! Тело второго мальчика не нашли. Убийца бы не забыл, куда спрятал. А самое главное, я слышал: человек не мог нанести такие раны. Да и зверь…
– А кто ж тогда? И что в тех ранах особенного?
– Не знаю, но…
– Не знаешь, не говори!
– Только парень умер не от ран, а от испуга.
– Кишки наружу, а умер от испуга? – влез Клязьма. – Я б от такого испуга…
– Дурак! Раны уже потом нанесли, а помер он целехоньким.
– Откуда знаешь? На вскрытии был?
– Рассказывали. – Сашка пробормотал так жалобно, что мы засмеялись.
Я тогда подумал, что это очередная лагерная страшилка. Этакий детский фольклор, в котором правда, может, и есть, но весьма в умеренном количестве. Мальчики, может, и пропали, но нашлись, например, где-нибудь в автобусе по дороге домой. А Киту было интересно:
– И кто, по-твоему, его так напугал?
Сашка сразу сделал серьезное лицо и выдал:
– Думаю, это какая-то потусторонняя сущность!
– Красная рука! – крикнул Клязьма (все-таки за общим столом никуда не деться. Все тебя слышат и всегда готовы поддержать разговор). Мы заржали, но Кит неожиданно нас одернул:
– Погодите вы! Мне ведь отец тоже что-то такое рассказывал про эти места. Я сам не верил, но когда вторую историю подряд слышишь про один и тот же лагерь…
Даже я навострил уши. Кит ничего такого не говорил, когда мы сюда уезжали.
– Так вот, один парень стоял у корпуса администрации… Высоченный стеклянный корпус, я специально проверил на днях, там до сих пор окно не вставили…
– Разбилось?
– Ага. Причем как будто само изнутри. Во всяком случае, те, кто был в здании, признаваться не спешат. И осколок, значит, рухнул прямо на того парня. Шейные позвонки ему перебил, почти обезглавил.
– Как это, почти?
– Голова на одном куске кожи болталась, шеи уже не было толком. И знаете, что самое интересное? В метре от того места, где все произошло, под дерном нашли прикопанного глиняного человечка. Без головы.
Я отодвинул стакан с компотом: теперь уже и пить не хотелось. Санек тоже вынул из стакана мокрые пальцы и даже не облизал:
– Магия вуду? Здесь, в лагере?
– Я тоже не очень верю, – пожал плечами Кит. – Может, совпадение. Мало ли по лагерю всяких глиняных поделок раскидано без рук – без ног. Только стекла в том окне до сих пор нет, можешь проверить. И поделка, говорят, была особенная. У нее были приклеенные волосы, очень похожие на волосы того парня…
– Да ну, фигня! – Клязьма встал и демонстративно начал собирать тарелки, он дежурил сегодня. – Это древняя магия рабов. Ты хоть одного негра в поселке видел?
Мне стало смешно, а Кит, похоже, оскорбился. Сашка встал на защиту:
– Ну и что! Все магии древние, и у всех есть первооткрыватели, что с того? Теперь их используют все, кому не лень, и необязательно негры. Вон в битве экстрасенсов…
– Уймись! – цыкнул Кит. – Хотя Клязьма правда ерунду говорил. При чем здесь негры?
– А ты ту куклу видел? – не унимался Клязьма. – Черт с ним, со стеклом….
– Можно поискать, – пожал плечами Кит. – Вряд ли ее кто-то взял на память. Скорее всего, выкинули в яму – и все. Только я не пойду! Мне как-то фиолетово, верите вы мне или нет. Оно не стоит того, чтобы копаться в мусоре.
– Ну и не болтай тогда, – пробубнил Клязьма и ушел со своими тарелками. Могу поклясться, что он тогда поверил и, может быть, даже собирался навестить здоровенную мусорную яму на задворках лагеря. Но замечен не был, так что не считается.
К Лехе мы шли, обсуждая эту историю. Кит показал мне выбитое окно и место, где, по его прикидкам, все случилось. Место как место. Подъезд без козырька, наверняка парень заходил или выходил по каким-то своим делам, а тут… Не свезло. Я зачем-то вглядывался в штукатурку на стене, сам не понимал, зачем, пока не увидел малюсенькие красные крапинки. Хотя нет, ерунда, мне тогда так показалось. Случись что, кровищи было бы побольше. Хотя, может, ее затерли давно…
– Скажи честно, что ты все выдумал. Ну почему, например, я не слышал? Если бы такое было, шумиха была бы на всю страну! В Интернете бы точно…
– Не было тогда еще Интернетов, деточка, – не моргнув глазом, сообщил Кит. – Этой истории лет двадцать. Просто отец увидел знакомое название на путевке и вспомнил. Он же сто лет этим занимается, про каждый лагерь страшилок понарасскажет, только спроси.
– Так бы и сказал… Погоди, а стекло?
– А что стекло? – пожал плечами Кит. – По-твоему, в здании администрации не может быть выбито стекло?
Леха встретил нас на улице и кивнул, пошли, мол. Мы побрели в его комнатку, оклеенную плакатами и календарями двадцатилетней давности. В комнате еле помещались кровать, стол и стул, такие же древние. Леха уселся на стул, оставив нам только возможность топтаться в проходе.
– Что ж, родителям я вашим позвонил, но выгонять пока не буду. Смотрите, чтобы в последний раз!
Мы заверили его, что раз самый что ни на есть последний, и уже собирались сматываться, довольные, что легко отделались. Но Леха не может без нотаций:
– Я смотрю, вы с местными успели познакомиться. – Он провел пальцем у меня над бровью, а Кита щелкнул по распухшему носу. – Вот за это у меня в другой раз и вылетите. Это не шутки.
– А что? – прикинулся шлангом Кит.
– А то! О пропавших пацанах вам уже небось доложили? Мало вам?
– Так ведь поймали того…
– Сего! Поймали не поймали, а с местными лучше не связываться, ясно?
– Ясно. Они психи. – Кит потрогал распухший нос. – А это что у тебя? – Он кивнул на коробочку на столе, откуда торчали фитили, как иголки ежа.
Леха покосился на коробку как-то виновато, но быстро нашелся:
– У малышни отобрал, фейерверки. Вроде до Нового года еще далеко, а все в лагерь с собой петарды тащат. Что за игры у вас!
– Это не у нас!
– Да идите уже! Чтобы в последний раз, вы слышали?!
Мы хором рявкнули: «Да!» – и побежали восвояси. Кит, конечно, улучил момент и стянул за фитиль одну петарду (Леха удачно отвернулся). Я, конечно, тоже не отстал и стянул еще одну. Да ни за чем! Сперва сделал, потом подумал, что у Лехи они, наверное, все сосчитаны.
Глава III
Стук
Я проснулся от чувства, что, если сейчас не открою глаза – мне хана. С похожим ощущением просыпаешься за минуту до звонка будильника, но не с таким, чтобы в ушах стучало!
Стучало. Звук доносился как будто со всех сторон, негромкий, но уверенный стук. Как будто кто-то идет вдоль корпуса и ведет палкой по ребристой стене… И по крыше. И по полу снизу. Звук доносился отовсюду сразу, у меня мурашки забегали от него.
Ребята спали. Я отчего-то робел даже сесть на кровати: лежал и гадал, что бы это могло быть. Не вставая, глянул в окно, и там ждала новая странность: на улице не горел фонарь! Ни один. Лагерь просто утыкан этими дачными фонариками, которые днем заряжаются от солнца. И с чего бы им не гореть?
Стук приближался. По стене из дальнего конца палаты он потихоньку усиливался, подходил все ближе, мне уже казалось, что этот с палкой стоит прямо напротив меня за стеной. Неужели правда местные явились? Да ну, с чего бы, спят небось у себя там давно. Хотя испорченные фонари – это на них похоже.
Я осторожно толкнул Кита на соседней кровати, но он только повернулся на другой бок, проворчав что-то вроде: «Ща как дам!» Ну и ладно! Придется одному пойти посмотреть, кто там стучит среди ночи?
На крыльце я споткнулся и чуть не расквасил себе нос, такая была темнота. Фонари действительно погасли во всем лагере. Я на ощупь спустился с крыльца и пошел по стеночке вдоль корпуса. Стук усиливался. Казалось, вот сделаю еще шаг и уткнусь в спину того, кто стучит. Я уже обошел корпус и оказался с той стороны, откуда звук был слышен лучше всего, именно отсюда я его слышал, когда проснулся. С той стороны нет окон, так что я мог не бояться, что меня увидят из палат.
- Предыдущая
- 6/48
- Следующая
