Сердечные струны - Пейсли Ребекка - Страница 38
- Предыдущая
- 38/76
- Следующая
— Понимаю, Теодосия. — Быстро оделся.
— А теперь скажу тебе кое-что, ты, надеюсь, поймешь, — сказал он, застегивая ремень на бедрах. — Твои планы — твое дело. Единственное, что меня волнует, — получить остальные деньги, которые нужны мне для ранчо.
— Прошу прощения? Но у тебя уже есть деньги, чтобы купить…
— У меня еще нет лошадей, — огрызнулся он. — Как можно называть ранчо лошадиным без лошадей? Заплатишь мое жалованье, когда придет время, и мне наплевать, пользуйся услугами хоть каждого гения от Штатов и до Китая. Вышел из комнаты, хлопнул дверью, направляясь в салун.
Принял виски на завтрак, еще виски на обед, а к тому времени, когда изрядно накачался и оставил салун, циркуляры Теодосии уже висели на каждом столбе в Уайт Крик.
Хотя группа мужчин за дверью ждала спокойно, Теодосия не собиралась начинать собеседование до тех пор, пока не вернется Роман.
Как он мог так с ней поступить, спрашивала она себя в тысячный раз с тех пор, когда начали появляться кандидаты. Неужели забыл, что нанят как телохранитель? И ведь уже получил сто долларов вперед!
Теодосия подошла к окну, вглядываясь в пыльную улицу внизу, но не увидела никаких признаков безответственного повесы — гнев растекался по ней, словно медленно действующий яд.
От внезапного стука в дверь она вздрогнула, испугавшись, отвернулась от окна, стискивая лиф платья.
— Я уже объявила, что собеседование еще не началось, — крикнула она тому, кто барабанил в дверь. — Если вы только потерпите еще немного…
— Это я! Открой эту чертову дверь!
При звуке низкого голоса Романа облегчение наполнило каждую ее клеточку, она неспешно впустила его в комнату.
Как только открылась дверь, один из кандидатов протиснулся вперед.
— Мы пришли первыми! Почему вы открываете ему?
Прежде чем Теодосия успела ответить, Роман выхватил свой кольт и ткнул им между глаз мужчины: медленно, словно наслаждаясь каждой секундой напряжения, взвел курок.
— Могу позаботиться о том, чтобы ты никогда не вошел.
Встревоженная жестокостью поведения Романа и его угрозой, Теодосия попыталась понять, что с ним. Он не был склонен использовать силу, если не видел в этом необходимости, но угрожать убийством — совсем не похоже на него.
— Роман, — мягко произнесла она, положив руку ему на плечо, — он только хочет, чтобы соблюдалась очередность, и это не причина, чтобы убивать его.
Он опустил пистолет и вошел в комнату.
Теодосия почувствовала запах виски — от него несло как из бочки! С вновь нахлынувшим гневом девушка наблюдала, как он открыл клетку Иоанна Крестителя и вынул попугая. Затем сел на кровать и, прислонившись спиной к стене, усадил птицу на колени и начал гладить ее по голове.
Теодосии ужасно хотелось сказать ему все, что она о нем думает. Как он посмел напиться! О, она выскажет ему все, только закончит собеседование!
Взмахом руки пригласила в комнату первого претендента, высокого голубоглазого мужчину с вьющимися черными волосами.
— Пожалуйста, садитесь, сэр, — сказала она, указывая на два мягких кресла у окна.
Как только мужчина сел, Роман начал беседу с попугаем.
— Итак, птичка, что ты знаешь?
Иоанн Креститель поклевал пуговицу на рубашке Романа.
— Сэр, вы видите мои ноги.
Роман взглянул на тощие птичьи ноги.
— М-да, и они чертовски сексуальны.
— Роман, — вмешалась Теодосия, — пожалуйста…
— Вы тоже получаете удовольствие от мацерирования, мистер Монтана? — спросил Иоанн Креститель, поднимая правое крыло.
Роман кивнул.
— При каждом удобном случае. И как бы часто я этим ни занимался, я не ослеп и не сошел с ума, и у меня не выросли волосы на ладони.
Подавив ярость, Теодосия села в кресло и обратила внимание на кандидата.
— Могу узнать ваше имя, сэр?
— Эндрю Колби.
— Итак, мистер Колби, вижу, что вы соответствуете физическим требованиям, поэтому перейдем к интеллектуальным…
— Вы, мисс Уорт, самая сладкая из всего, что я когда-либо пробовал, — объявил Иоанн Креститель громким голосом. — Во время поцелуя мужчина должен начать ласкать грудь женщины.
Роман застучал о кровать кулаками и бурно расхохотался.
Рот Эндрю открылся так широко, что Теодосия услышала, как хрустнула челюсть.
— Мистер Колби, пожалуйста, постарайтесь не обращать внимания на эти два раздражителя на кровати и покажите мне широту вашего академического образования.
Эндрю открыл рот и на мгновение задумался.
— Начал ходить в школу здесь, в Уайт Крик, в четырнадцать лет отец послал меня в школу для мальчиков в Иллинойсе в надежде, что буду изучать медицину, но к тому времени, когда исполнилось восемнадцать, я понял, что хочу поступить в юридическую школу. К несчастью, у отца не хватило денег, чтобы продолжить учебу. Вернулся в Уайт Крик и сейчас работаю в качестве помощника адвоката. Узнал многое о законе, работая на этой должности, но не скопил достаточно денег, чтобы заплатить за образование. Вот почему откликнулся на ваше…
Роман прервал его громким исполнением «Дикси». Иоанн Креститель подхватил песню, но на совершенно другой высоте, в результате получилась режущая слух какофония.
Теодосия достигла пределов терпения — соскочив с кресла, направилась к кровати, но прежде, чем первое слово возмущения слетело с ее губ, кто-то распахнул дверь с такой силой, что та ударилась о стену.
По-солдатски отчеканивая каждый шаг, в комнату вошла женщина средних лет в черном шелковом платье и с разъяренным выражением на лице. Войдя, повернулась к двери и ткнула пальцем в пятерых мужчин, ожидающих в коридоре.
— Брики Борден, вот погоди-ка, расскажу Сисси, что ты был одним из тех, кто ответил на отвратительное объявление этой мисс Уорт! Теперь Сисси никогда не согласится выйти за тебя замуж! А ты, Хоган Грэппи, можешь не сомневаться, что Айрис очень скоро узнает о твоих вечерних занятиях и вышвырнет тебя из дома еще до ужина! И ты, Клевой Дертер! Твоя мать услышит об этом, как и твоя, Руфус Гарди!
Мужчины в коридоре исчезли, так же, как и Эндрю Колби.
С недобрым предчувствием Теодосия подошла к женщине, ворвавшейся в комнату, и присмотрелась к ней: седые волосы стянуты в такой тугой узел, что кожа на лице натянулась, на носу, длинном, тонком и остром, — на самом кончике примостилась черная бородавка, а морщинистый рот так выпячивался, что, казалось, она только что выпила уксуса.
— Кто…
— Я мисс Эдит Фоулер, и мой брат, Кэмпбелл, мэр Уайт Крик. Десять минут назад, выйдя с репетиции церковного хора, увидела и прочла один из ваших мерзких циркуляров и пришла потребовать, чтобы вы немедленно покинули Уайт Крик. Мы не терпим женщин вашего сорта. Уверена, мой брат поддержит мое требование, поэтому поторопитесь!
Иоанн Креститель спрыгнул с кровати и заковылял по полу, остановившись прямо перед мисс Фоулер.
— Даже если я закрою глаза и уши, все равно буду знать, что нахожусь рядом с вами, потому что чувствую ваш запах, — сказал он.
Совершенно не заботясь о происходящем, Роман сбросил сапоги, не переставая ухмыляться.
Теодосия бросила на него гневный взгляд, затем повернулась к чопорной, жеманной и не в меру щепетильной мисс Фоулер.
— В мои намерения не входит потревожить чувствительность людей, проживающих в Уайт Крик, мисс Фоулер. Если вы узнаете все обстоятельства, которые побудили меня напечатать это объявление, уверена, вы позволите мне остаться в вашем городе.
Пожалуйста, садитесь, и я объясню вам свою отчаянную ситуацию.
Любопытство и возможность получить свежий материал для сплетен с дамами швейного кружка в Уайт Крик слегка смягчили мисс Фоулер. Она натянуто кивнула и прошла, чтобы сесть в одно из кресел у окна.
Иоанн Креститель последовал за ней, остановившись у носков ее туфель.
— Я никогда не спала без ночной рубашки и не собираюсь этого делать.
Роман снова хихикнул.
— Ты никогда не ощущал прохладных простыней на своей коже э… перьях? — науськивал он попугая, не обращая внимания на гневный взгляд Теодосии.
- Предыдущая
- 38/76
- Следующая
