Прогулки по крышам - Колесова Наталья Валенидовна - Страница 12
- Предыдущая
- 12/86
- Следующая
Ей не надоело – хотя у нее ныли ноги и слегка кружилась голова. Но вот ему наверняка надоело – она и слова не могла по-человечески, по-умному сказать, только ойкала, крутила головой и спрашивала: а это что? А еще сегодня она «тискалась» с Вудом и орала на учителя… при воспоминании об этом у Агаты сделалось такое несчастное лицо, что Келдыш рассмеялся:
– Ну, тогда едем дальше!
– Что вы помните о войне, Мортимер?
– Ничегошеньки.
– Совсем-совсем? – настаивал Келдыш.
Агата подумала.
– Очень тесно. Все кричат. Качается пол. У меня в руках Барсик.
– Барсик?
– Мой кот. Вернее, он не мой и наверняка не Барсик. Воспитатели сказали, что из подвала меня достали с ним в обнимку. Пытались отобрать, а я не отдала. Так и приехала с ним в приют. Он там прижился. Жил в подвале, мышей ловил. Иногда даже мне приносил, когда приходил спать в мою кровать. Только тогда я спала. Он мурлыкал, а я спала…
– А когда не приходил? – помолчав, спросил Келдыш.
– Я… – Агата сморщилась. – Я правда не помню. Это все воспитатели бабушке рассказывали. А она – мне. Я сидела в кровати, и никакими силами меня нельзя было уложить. Я все на что-то смотрела.
– На что?
– Откуда я знаю? Не помню…
– Совсем? – не отставал Келдыш. Агата разозлилась – да что ему от нее надо? Чтобы она рассказала про тени, которые до сих пор иногда рыщут в ночи? Слабо светящиеся тени – они бродят и бродят, ищут и ищут и не могут кого-то найти… стих почти получился.
– А вы сами что помните? – спросила с вызовом. Келдыш слегка растерялся:
– Хотите знать, что видел я?
Он перегнулся через перила моста – внизу плыл речной трамвайчик, весь в огнях и в музыке. Молчал долго. Потом повернул голову и серьезно посмотрел на Агату.
– Радуйтесь, что ничего не помните, Мортимер. Радуйтесь – и живите.
Агате стало холодно. Агате стало грустно. Тяжело. Она тоже принялась смотреть на медленно текущую черную реку: огни моста и набережной золотили и серебрили воду, но не проникали внутрь. А что там, в глубине? Что там, в ее памяти? В памяти Келдыша?
Его пальцы, лежащие на перилах рядом с ее локтем, дрогнули, сжались сильнее. Ей показалось, он произнес что-то. Агата взглянула вопросительно. Келдыш медленно, осторожно выпрямлялся, как будто по частям, по позвонку, точно раздумывая – а стоит ли? Замер, высоко подняв голову. Агата подумала – что-то увидел, взглянула тоже – те же огни фонарей, те же звезды… Учитель застыл, ноздри у него раздувались, на напряженной шее трепетала жилка… Ему опять плохо?
– Что… – начала Агата, но он быстро закрыл ей рот ладонью. Рука пахла рекой, камнем и была влажной. Медленно повел головой влево-вправо – прислушиваясь? принюхиваясь?
– Мортимер, – сказал негромко. – Быстро в машину.
– А…
– НЕМЕДЛЕННО!
Он будто одним возгласом телепортировал ее в машину – Агата мгновенно очутилась на переднем сиденье. Смотрела через стекло, как медленно, завернув голову влево, он отступает к машине. Шажок-остановка, шажок-остановка. Агата изо всех сил напрягала зрение, но видела перед собой только пустой мост. Келдыш широким полукругом повел рукой, как будто измерял температуру моста под ногами, потом снова – уже вверх ладонью. Остановился перед капотом – Агата видела, как шевелятся его губы, но изнутри слов не было слышно. Вновь двинулся, так же замедленно открыл дверцу – и мгновенно оказался в седане.
– Пристегнитесь!
Агата потянула ремень – ее бросило на стекло, потому что зверь-машина внезапно прыгнула, разворачиваясь чуть ли не в воздухе. В панике завизжала машина со встречной полосы. Барахтаясь на сиденье, Агата сумела оглянуться: машина встала, упершись бампером в перила, а следом, накрывая и ее, и мост, полз белый туман.
– Пристегнись! – снова рявкнул Келдыш, и Агата испуганно повиновалась. Снаружи мелькали огни и улицы, размазанные в цветные пятна, скорость вдавливала ее в плотное сиденье, а оскалившийся Келдыш гнал и гнал, бормоча что-то, и только иногда вскидывал взгляд в зеркало заднего вида. Вид у него был дикий. Агата вжалась в угол между дверцей и сиденьем, глядя то на него, то на несущуюся на них улицу…
– Выходите!
Ни за что, подумала Агата и открыла зажмуренные глаза. Сильная рука Келдыша уже бесцеремонно вытаскивала ее за локоть.
– Быстрее же, Мортимер!
Она еле успевала переставлять ноги, пока он тащил ее по узкой дорожке к слабо освещенному крыльцу. Нажал кнопку звонка и еще пару раз вдарил кулаком по деревянной двери. Дал бы и третий, если бы дверь без всякого предупреждения не распахнулась. Оттуда на них вылетело очень сердитое существо в чем-то развевающемся белом.
Существо зашипело по-змеиному:
– Игорь! С-скотина ты этакая! Ты меня до смерти напугал! Дети уже спят, а ты…
Келдыш молча, как объяснение, выставил вперед Агату, и женщина сказала обычным человеческим голосом:
– Господи! Заходите скорее!
Рука Келдыша на Агатином плече, подталкивая и направляя, провела ее через порог, ярко освещенную прихожую, до горящего торшера в гостиной. Тут, надавив, приказала сесть – Агата без всякого сопротивления рухнула в мягкие подушки дивана.
– Что с вами, бедняжка? – услышала сочувственное. Женщина сидела перед ней на корточках, заглядывая в лицо. – Игорь, что ты с ней сделал?
– И рад бы что-нибудь с ней сделать, да не знаю – что! – раздраженно огрызнулся Келдыш. Он все встряхивал и встряхивал рукой, словно пытаясь сбросить с запястья массивные металлические часы.
– Ч-черт! Лизка, побудь с ней, я должен кое-что проверить…
– Ты куда?
Но только дверь хлопнула. Женщина со вздохом повернулась к Агате:
– Вот так всегда! Налетит, наорет, перепугает – и снова пропал! Что случилось?
Зубы Агаты начали отбивать дробь.
– Н-не знаю… м-мы б-были на м-мосту…
– Каком?
– Н-не помню… там льв-вы…
– Королевском. Так?
– А он и говорит: «Б-быстро в машину!», и как рванет! Я думала, мы разоб-бьемся…
Лиза кивала:
– Вполне в стиле моего братца.
Брата? Представить только, ядовитый, черный, неприятный Келдыш в родстве с этой маленькой толстенькой беленькой женщиной…
Лиза чуть прищурилась.
– Он что-то вам сказал? Что он делал?
– Я не слышала, я же б-была в машине… а он шел и делал рукой… в-вот так…
Агата добросовестно постаралась повторить жест учителя. Подняла глаза и увидела, что Лиза задом отползает от нее по ковру и чуть ли не шипит при этом, как разъяренная кошка.
– С-стервец!
– А? – ошарашенно спросила Агата.
Лиза неожиданно легко подпрыгнула с пола – как мячик – и хватила рукой по телефону.
– Серегина мне! – взлетел к потолку ее пронзительный голос. – Серегина! Я… Игорь сейчас на Королевском. С нашими друзьями. Да… и… да, я говорю! Скорее, ради бога!
Хлопнула трубкой о стол, подперла руки в боки и уставилась на Агату. После минутного замешательства та завозилась, и Лиза сообразила, на что смотрит. Или на кого. Кивнула и сказала:
– Все в порядке. Его прикроют.
Как будто Агату это должно было успокоить. Как будто она должна за Келдыша волноваться…
Лиза еще помолчала и всплеснула руками:
– Нет, ну какой идиот! Мы же только год назад его буквально по кусочкам собирали!
Агата насторожила уши.
– По каким… кусочкам? Почему по кусочкам?
Но Лиза вдруг вновь превратилась в хлопотливую хозяйку:
– Да вы же вся дрожите! Как вы, бедненькая, перенервничали! Идемте, я покажу, где ванная, умоетесь, я вас покормлю.
Агата послушно поплелась следом. Ей было неудобно признаться, что она вовсе не перенервничала, а если кого и испугалась, то только взбесившегося Келдыша…
Ванная была просторной, светлой и доказывала, что в доме есть дети: детские шампуни и присыпки, цветные пластмассовые уточки и кораблики.
– Девушка, где вы там? Ау-у? Вы не утонули?
Агата вытерлась мягким полотенцем и пошла на кухню. На столе уже стояли тарелка с пирогами и громадная чашка с дымящимся какао.
- Предыдущая
- 12/86
- Следующая
