Кусака - Маккаммон Роберт Рик - Страница 20
- Предыдущая
- 20/120
- Следующая
Стиви пришла в голову мысль. Девочка нарисовала на черном шаре клеточки и принялась заполнять их «Х» и «О». Она знала, что эта игра называется крестики — нолики. В нее очень здорово играл папа, он и научил Стиви. Она сама заполнила все клетки крестиками и ноликами и обнаружила, что цепочка ноликов в нижнем ряду соединилась. Клеточки уплыли внутрь, и Стиви начертила новые. На этот раз выиграли сложившиеся в диагональ крестики. Клеточки снова уплыли, пришлось нарисовать решеточку в третий раз. Опять выиграли крестики. Вспомнив, как папа говорил, что самое главное — середина, Стиви вписала туда первый нолик, и, действительно, нолики выиграли.
— Че тут у тебя, малявка?
Стиви испуганно подняла голову. На нее пристально смотрел Санни Кроуфилд. Черные волосы свисали на плечи, из-под густых черных бровей смотрели такие же черные глаза.
— Че это? — спросил Санни, вытирая грязные руки ветошью. — Игрушка?
Она молча кивнула.
Он хмыкнул.
— А по-моему, похоже на кусок говна. — Санни чихнул. Тут его позвал Мендоса, и он вернулся в гараж.
— Сам ты кусок говна, — сказала Стиви в спину Кроуфилду, но не слишком громко, поскольку знала: «говно» — слово нехорошее. Потом девочка опять посмотрела на черный шар и, ахнув, затаила дыхание.
На черной поверхности опять синели клеточки. В них было полно крестиков и ноликов, и крестики выиграли, заполнив верхний ряд.
Клеточки медленно растаяли, уйдя в глубину.
Стиви их не рисовала. Как не рисовала и ту идеально правильную решетку, которая начала проступать на черной поверхности, выведенная такими тонкими линиями, словно их оставила бритва.
Стиви разжала пальцы и чуть не выронила шар, но вспомнила, что мама не велела. Через пару секунд клеточки для крестиков-ноликов были готовы. Начали появляться «Х» и «О». Стиви принялась звать маму, но Джесси еще разговаривала с Хитрюгой Кричем. Девочка посмотрела, как заполняются клетки, а потом, повинуясь внезапному порыву, дождалась, чтобы внутренний палец шара дописал нолик, и сама вписала в одну из них крестик.
Никакой реакции. Клетки медленно исчезли.
Прошло несколько секунд. Шар оставался совершенно черным.
«Сломала, — печально подумала Стиви. — Он больше не играет!»
Но в глубине сферы возникло какое-то движение — непродолжительная вспышка быстро побледневшего синего цвета. К поверхности снова поплыли бритвенно-тонкие пересекающиеся линии, и на глазах у Стиви в центральной клетке возник нолик. Потом наступила пауза; у девочки екнуло сердце, потому что она поняла: что бы ни находилось внутри черного шара, оно приглашает ее поиграть. Она выбрала клеточку в нижнем ряду и вписала туда крестик. Вверху слева появился нолик, после чего опять наступила пауза — чтобы Стиви могла обдумать ход.
Партия закончилась быстро, диагональю ноликов, шедшей сверху вниз справа налево.
Как только растаял последний штрих, появилась новая решетка, и в центре снова нарисовали нолик. Стиви нахмурилась. Кто бы ни сидел в шаре, он уже слишком хорошо понимал, как надо играть. Но она храбро сделала ход — и проиграла даже быстрее, чем в прошлый раз.
— Стиви? Покажи мистеру Кричу, что в нас попало.
Девочка испуганно вздрогнула. Мама с Хитрюгой Кричем стояли неподалеку, но не видели, чем она занята. Стиви подумала, что пиджак мистера Крича выглядит так, словно тот, кто его шил, держал палец в розетке.
— Можно взглянуть, киска? — с улыбкой спросил Хитрюга и протянул руку.
Девочка медлила. Шар опять стал прохладным и совершенно черным, от клеток не осталось ни следа. Ей не хотелось уступать шар этой чужой ручище. Но мать наблюдала за ней, ожидая повиновения. Понимая, что сегодня зашла в своем непослушании гораздо дальше, чем следовало, Стиви отдала Хитрюге черный шар — и, как только выпустила его из рук в ладонь мистера Крича, снова услышала вздохи поющих для нее ветряных курантов.
— И вот это разворотило мотор? — Крич тупо заморгал, взвешивая предмет на ладони. — Док, вы в этом уверены?
— Дальше некуда. Я знаю, что он легкий, но габариты подходят. Я же сказала: он пробил мотор насквозь и застрял под крылом, над колесом.
— Просто в толк не возьму, как такая штука могла протаранить металл. На ощупь похоже на стекло, что ли. Или на мокрый пластик. — Он пробежал пальцами по гладкой поверхности. Стиви заметила, что никаких синих отпечатков при этом не осталось. Мелодичный звон ветряных курантов был настойчивым, тоскующим, и Стиви подумала: «Ему нужна я». — Так его выдуло из той штуки, что пролетела мимо вас, да? — Хитрюга Крич поднес шар к солнцу, но внутри ничего разглядеть не сумел. — Первый раз вижу такое. Что это? Есть идеи?
— Никаких, — откликнулась Джесси. — Может быть, знают те, кто прилетел на вертолете. За той штукой их летело целых три.
— Честно говоря, уж и не знаю, что писать в отчете, — признался Крич. — Я хочу сказать, от столкновения и повреждений вы, конечно, застрахованы, но не думаю, чтобы в «Гордости Техаса» поняли, как детский пластмассовый мячик, вмазавшись с разгона в мотор пикапа, пробил в нем дыру. Что вы собираетесь с ним делать?
— Вот закончим здесь, и сразу сдадим его Вэнсу.
— Ну, рад буду подвезти. Думаю, ваш пикап отъездился.
— Мама? — спросила Стиви. — А что шериф с ним сделает?
— Не знаю. Может быть, отошлет куда-нибудь — выяснить, что это такое. А может, попытается его вскрыть.
Перезвон ветряных курантов тянул Стиви к себе. Она подумала, что черный шар умоляет: «забери меня обратно». Конечно, девочка не могла понять, отчего ни мама, ни мистер Крич не слышат ветряных курантов, или что именно создает музыку, но сама слышала ее, как зов товарища по играм. «Попытается вскрыть», — подумала она и внутренне дрогнула. Нет-нет. Нет, это было бы неправильно. Ведь если взломать ракушку, тому, кто сидит внутри шара, будет больно. О нет! Стиви умоляюще взглянула на мать:
— Нам обязательно надо отдавать его? А нельзя просто забрать его домой и оставить себе?
— Боюсь, что нельзя, киска. — Джесси коснулась щеки дочки. — Извини, но мы должны отдать это шерифу. Хорошо?
Стиви не отвечала. Мистер Крич некрепко держал шар в опущенной руке.
— Ну, — сказал мистер Крич, — почему бы нам прямо сейчас не отправиться к Вэнсу? — Он начал поворачиваться, чтобы пойти к машине.
Музыка горестно воззвала к девочке и придала ей храбрости. На Стиви нахлынули такие мысли, каких у нее никогда не бывало; претворить эти идеи в жизнь значило напроситься на верную порку, но девочка понимала: шанс у нее только один. Потом она сумеет объяснить свой поступок, а «потом» всегда кажется таким далеким…
Мистер Крич сделал шаг к своей машине. Тут Стиви стрелой метнулась вперед, мимо матери, и выхватила черный шар из руки Хитрюги. Как только пальцы девочки охватили шар, ветряные куранты смолкли, и Стиви поняла, что поступила правильно.
— Стиви! — вскрикнула потрясенная Джесси. — Сейчас же отдай…
Но девчушка уже летела прочь, крепко прижимая к себе черный шар. Она забежала за угол заправочной станции Мендосы, выскочила из тени на солнце, едва разминулась с мусоровозом и дунула между двух кактусов, которые были ничуть не ниже мистера Крича.
— Стиви! — Джесси свернула за угол и увидела, как девчушка перебегает через чей-то задний двор, направляясь в сторону Брасос-Стрит. — Сию же минуту вернись! — позвала она, но Стиви будто не слышала, и Джесси стало ясно, что останавливаться дочка не намерена. Пробежав вдоль проволочной сетчатой ограды, Стиви свернула за угол, оказалась на Брасос и исчезла из вида. — Стиви! — предприняла Джесси еще одну тщетную попытку.
— По-моему, она хочет оставить эту штуку себе, а? — спросил Крич, останавливаясь у Джесси за спиной.
— Не знаю, что на нее нашло! Клянусь, с тех пор, как в нас угодила эта штука, девочка ведет себя как ненормальная! Извините, Хитрюга. Я не…
— Забудьте вы про это. — Он хмыкнул и покачал головой. — Барышня может бегать, когда ей вздумается, разве не так?
- Предыдущая
- 20/120
- Следующая
