Час волка - Дышев Андрей Михайлович - Страница 44
- Предыдущая
- 44/53
- Следующая
Я развернулся по разметке, предназначенной для занятий строевой, и затормозил в тени акации. Роман открыл дверь, сначала поставил на сиденье ящик, напоминающий посылочный, а затем влез сам.
– Как у тебя здесь прохладно! – сказал он, блаженно помахивая перед лицом газетой.
Я покосился на ящик.
– Все в порядке? Не тяни, показывай!
Роман поставил ящик на колени и сдвинул крышку в сторону. Зашелестела пергаментная бумага. Он опустил ладонь внутрь и выгреб горсть горящих солнцем монет.
– Ну? Что скажешь?
Я взял одну монету, рассмотрел ее, подкинул на ладони и кивнул:
– Годится. Не отличишь от настоящей. Сколько здесь?
– Полторы тысячи штук. Почти четыре кило. Не мало?
– Хватит! Поставь на заднее сиденье.
Я отсчитал несколько стодолларовых купюр и протянул Роману.
– Возьми за труды. Купишь что-нибудь жене и дочке.
Роман взглянул на меня так, что мне стало не по себе.
– Не надо, Кирилл, – сказал он, не прикасаясь к деньгам. – У нас с тобой не те отношения, чтобы ты платил за мою верность тебе. Друзьям не платят.
– Друзья тоже есть хотят. И верные, и неверные, – возразил я и сунул деньги в карман его рубашки.
Роману стало неловко. Он помолчал, опустив голову, словно я его унизил.
– Да брось ты! Не комплексуй, – сказал я каким– то поганым бодреньким голосом, обхватил его затылок ладонью и притянул к себе. Мы боднулись головами.
– Где он еще не искал? – Роман вернулся к нашему делу.
Я раскрыл блокнот на чистой странице и нарисовал на нем схему гостиницы и прилегающей к ней территории.
– Смотри сюда: гараж он обследовал – вычеркиваем. Двор кафе забетонирован – вычеркиваем. Вот этот оазис с сиренью добросовестно перепахал в ту ночь, когда я был на съемках. Что у нас осталось? Два цветника при входе в бар.
– Там же чугунная калитка на замке! Как он туда пройдет?
– А я сегодня «забуду» ее запереть.
Роман с сомнением покачал головой.
– Побоится ковыряться в цветниках. Незаметно это сделать невозможно. Открытая площадка, твои окна сверху.
– Он сможет! Хитрый, гад, саперную практику стал использовать. Знаешь, какую штуковину я нашел в его инструментах? Щуп! Это такой стальной штырь на палочке, мы что-то похожее в Афгане на разминировании использовали. Вгоняешь его в грунт, как иглу шприца в задницу. Если на полметра ушел – чисто. Если во что-то уперся – копай лопатой.
– Ты думаешь, там? – с некоторым скептицизмом спросил Роман и тотчас согласился: – Что ж, давай попробуем там.
– Сможешь все аккуратно сделать?
– Мне нужен как минимум час.
– С четырех до пяти. Мы поедем заказывать кафель для бассейна. Вот ключи от моего кабинета. В выдвижном ящике возьмешь ключ от калитки. Перед уходом не забудь все запереть! И, пожалуйста, сделай так, чтобы тебя никто не видел.
– Не беспокойся, – сказал Роман, пряча ключи в карман.
– В половине одиннадцатого я уеду вместе с девчонкой. Ты в это время уже должен сидеть с прибором ночного видения на Консульском замке и смотреть в оба!
– В оба не получится, – ответил Роман. – У прибора только один окуляр.
Походкой делового человека, у которого есть все, кроме свободного времени, я вышел из гаража через тыльную дверь и, стряхнув с плеча крошки щебня, поднялся по пружинящей вагонке на цокольный этаж. Доходяга, сидя на корточках, густо намазывал на ракушечный блок густой раствор. Лысый, в черной робе, он очень напоминал осужденного.
Я похлопал рабочего по спине и сказал:
– Зайди ко мне через минуту.
В кабинете он появился сразу же, как только я сел за стол. Переступил порог, низко пригнувшись, словно опасался задеть косяк, и стянул с головы белую от цементной пыли кепку.
– Я хочу спросить твоего совета, – сказал я, подпирая подбородок кулаком.
Рабочий переступил с ноги на ногу и кашлянул, прочищая горло для ответа.
– Я подыскал новую бригаду из двенадцати человек. Парни все крымские, дружные, работать умеют. Но вот бригадира я решил оставить прежнего – Романа. Что ты по этому поводу думаешь?
Доходяга, напрягая губы, молча покрутил в разные стороны головой. Я давно заметил: когда он собирался что-либо сказать, то мучительно долго подыскивал слова.
– Простите, хозяин, – наконец произнес он. – Я не в порядке доноса, а так… ради совета.
– Я тебя ради совета и позвал.
Доходяга так посмотрел на меня своими печальными глазами, что я почувствовал себя должником.
– Выпить хочешь? – предложил я, чтобы немного его расслабить.
– Ну-у-у… – простонал он, боясь опустить глаза, – если вам не жалко, то трошки можно… Так, чуть-чуть. Для символики…
– Тогда садись, не торчи в дверях, – попросил я, выставляя на сервировочный столик два бокала и наливая по глотку «Мартеля».
Доходяга присел на край стула, взял бокал в ладони, как птенца, и понюхал коричневый маслянистый коньяк.
– Вино – не вино, водка – не водка, – бормотал он.
Я смотрел на его черную куртку без пуговиц, на руки с грязными ногтями, на изможденное лицо, и оттого, что между нами была бездна, испытывал к нему странную отталкивающую жалость, как к бездомному псу, которому не рискуешь слишком часто выносить кости, чтобы не приручить.
– Хороший у вас кабинет, – произнес он, смакуя коньяк и глядя на зеркальный потолок. – Так сказать, евроремонт.
– Ты мне собирался что-то сказать? – напомнил я.
– Что сказать? – неопределенно пожал плечами Доходяга. – Сначала вроде как что-то хотел сказать, а теперь, думаю, и говорить нечего…
Я выжидающе смотрел на рабочего. Кулак устал держать тяжелую от проблем голову.
– Роман – дурной человек, – повторил он, опуская бокал на столик и хлопая себя по карманам. – Сигареточку бы. Свои забыл…
– Почему же он дурной?
– Потому что зла вам желает. Оттого, что вы его со строительства прогнали, может вам сделать гадость.
– Так ведь не сделал же! Да и поздно уже. Я снова беру его на работу.
– А он злопамятный. Мстительный. А вдруг украдет у вас что? И тогда на всех рабочих тень упадет!
– Понятно, – ответил я и встал из-за стола. – Спасибо, что предупредил. Я буду за ним внимательно следить.
– Да как не предупредить! – засуетился Доходяга, тоже поднялся со стула и торопливо схватил бокал, в котором что-то еще оставалось на дне. – Вы, хозяин, человек хоть строгий, но справедливый. В общем, за вас!
Он вытряхнул последнюю каплю себе на язык, причмокнул и бережно поставил бокал на столик.
– Надень что-нибудь почище, – сказал я, глядя на белые отпечатки двух полушарий, оставшиеся на стуле. – Поедем с тобой подбирать плитку для бассейна.
Глава 31
Ночное шоссе в свете фар напоминало ребро точильного камня. Мы бесшумно катились по нему, не видя в кромешной тьме ни гор, ни моря, и в свет фар, как мотыльки, попадали лишь белые ограничительные столбики. Было без четверти одиннадцать, мы подъезжали к сороковому километру трассы, соединяющей Ялту с Феодосией.
– Ты сумеешь его ударить? – спросил я Ингу.
Она была взволнована, напряжена, но старалась не показывать этого.
– Чем?
Я опустил руку, достал из-за сиденья графитовую теннисную ракетку и протянул ей.
– Как мячик, что ли? – усмехнулась Инга, проверяя кулаком натяжку струн.
– Нет, не как мячик. Ты должна ударить его ребром ракетки, как топором. И прямо по темечку.
Инга кинула на меня взгляд, пожала плечами.
– Я попробую.
– Пробовать у тебя не будет времени. Бить надо один раз и наверняка… Не бойся, это не смертельно. Ракетка, конечно, сломается, но его череп выдержит.
– А если он не просунет сюда голову?
– Просунет, – заверил я. – Ты должна быть предельно внимательной, как только я открою свою дверь, положу себе на колени мешочек с монетами и стану его развязывать… Ты меня внимательно слушаешь?
– Да, внимательно.
– Потом я возьму горсть монет и покажу ему, чтобы он убедился, что это не «кукла».
- Предыдущая
- 44/53
- Следующая