Правила жестоких игр - Ефиминюк Марина Владимировна - Страница 60
- Предыдущая
- 60/67
- Следующая
Непроизвольно я усмехнулась, резко заворачивая.
– Что ты скалишься? – Буркнула та.
– Я думала, что вы все помешаны на своей силе, а ты спокойна, как апостол. Радуешься?
Лиза внимательно посмотрела на меня и понятливо произнесла:
– Отращиваешь клыки, птичка? – Потом она сердито замолчала и вдруг призналась, в ее словах прозвучало настоящее отчаянное облегчение: – Я ненавидела эту проклятую силу! Она меня убивала изнутри, превратила в живую статую! Для меня важнее, что сейчас я действительно могу скорбеть по Максу, а не делать вид.
Она невесело хмыкнула своим мыслям и резко отвернулась. Я почувствовала себя настоящей сволочью и тихо пробормотала:
– Извини.
– Ничего. Филипп тебя отлично учит жестокости.
В моей голове беспрерывно трезвонил старый телефонный аппарат. Мозги гудели, и ломило виски. Судя по всему, в моем мобильном, забытом дома, давно села батарейка от пропущенных вызовов. Неожиданно звонок стал невыносимо громким, что оглушило.
– Филипп звонит. – Болезненно я потерлась ухом о плечо, чуть вильнув рулем, отчего внедорожник едва не съехал на обочину.
Через долю секунды в салоне заорала мелодия, Лиза удивленно покосилась на меня. Она долго рылась в бардачке в поисках аппарата, потом обнаружила маленькую блестящую трубочку, явно кем-то потерянную уже много времени назад за журналами и корочками с компакт-дисками.
– Ало. – Протянула она жеманно. Видимо Филипп что-то завопил в трубку, но до меня донеслось только яростное бормотание. – Да, успокойся ты, она рядом со мной. У нас случилась маленькая неприятность. – Лиза растянула губы в язвительной улыбке. – Мы уже несемся в аэропорт. Ты знаешь, что в самолете запрещено включать мобильный? Что значит, наплевать? Возьми, – девушка передала мне трубку, стараясь держать ее так, чтобы корпус не дотрагивался до обожженной кожи.
– Привет. – Выдохнула я.
Признаться от его злобного звонка меня зазнобило ничуть не меньше, чем от нападения Зака. Даже становилось дурно при мысли о реакции Филиппа на наши с его сводным братом ночные приключения. В нервном напряжении я прибавила газу, мотор натужно загудел, оглашая спящие окрестности злобным рыком.
– Как ты оказалась рядом с Лизой? – Бархатный низкий голос парня окутывал.
– Я при встрече все расскажу, ничего криминального. Честно. – Выдавила я из себя, прекрасно осознавая, что Филипп и без моей помощи узнает все подробности. Перед внутренним взором встала страшная картинка: братья, поглощенные смертельной схваткой, в которой потеряли человеческий облик. Возможно, именно из-за сегодняшней ночи, превратившейся в кровавый триллер.
Парень помолчал, а потом устало проговорил:
– Попроси Лизу не гнать. Хочу, чтобы ты доехала до меня невредимой.
Он сбросил вызов, и экранчик давно отключенного мобильного аппарата в моих руках потух.
– А вот врать он тебя еще не научил. – Съехидничала актриса и осторожно подула на горящие ладони. – Но не переживай, Филипп и это быстро исправит. Он всю жизнь виртуозно лгал.
У меня внутри нехорошо кольнуло.
Рассвет только-только начинал брезжить, превращая ночь в грязновато коричневые сумерки. Небо светлело, обещая хорошую погоду, и солнце уже едва выкатывалось из-за горизонта, скрытого полоской леса. Мы пронеслись по транспортному кольцу, обгоняя тяжелые фуры и редкие автомобили, и за пять минут до приземления въехали на стоянку.
– Я, пожалуй, останусь в машине, не стоит братца злить заранее. Начнет ворчать – потом не заткнешь. – Предложила Лиза, когда мне удалось припарковаться, буквально притерев дверь с ее стороны к соседнему седану. – Хорошо паркуешься.
– Спасибо. – Буркнула я, вылезая на холод. От дыхания в воздух вырывались облачка пара, а без куртки, потерянной во время погони по Гнезду, сразу же заколотило. Признаться, домашние мятые шорты и растянутая футболка в ранее октябрьское утро смотрелись крайне нелепо.
Зал ожидания, пока я изучала время прилетов, поглядывал на меня с любопытством. Потом взгляд зацепился за строчку рейса из Варшавы, севшего еще десять минут назад, и у меня екнуло сердце. Все случилось неожиданно – я оглянулась, а из ворот уже выходил хмурый осунувшийся Филипп с дорожной сумкой на плече. За часы разлуки он превратился в чужака, отталкивающего и одновременно притягательного мрачной красотой и странной внутренней мощью, наложившей отпечаток на каждое резкое движение.
– Саша! – От незнакомца Филиппа, к счастью, пахло родным теплом и грустью, и он крепко сжимал меня, словно старался найти успокоения от горя, охватывавшего его железные кольцом. На глаза мне выступили слезы, дыхание перехватило.
– Похоже, маленькая проблема не так уж мала? – Прошептал он мне в макушку, и меня как будто парализовало.
– Что? – Пролепетала я, начиная дрожать, как испуганная ручная собачка.
– Ты в шортах.
В следующую секунду он сжимал мое лицо ладонями, без зазрения совести копаясь в воспоминаниях прошедших часов. С каждым мгновением его лицо мрачнело, а глаза сужались от злости.
– Что я еще должен сделать, чтобы Зак не приближался к тебе? – Процедил он, отделяя каждое слово. Большой палец почти сердито стер с моей щеки высыхающую соленую дорожку.
– Лучше в машине. – Фальшиво улыбнулась я.
Филипп прочистил горло и сдержано кивнул, стягивая с себя короткое пальто и набрасывая его мне на плечи. Кажется, до внедорожника я бежала за ним в припрыжку. Его горячие пальцы так сильно сжимали мою ладонь, будто хотели раздавить.
Когда парень увидел криво припаркованный автомобиль, то только закатил глаза и легко махнул рукой. Внедорожник сам собой стал выезжать с места стоянки и открыл двери у передних сидений. Не задумываясь, я скользнула за руль, заставив Филиппа недовольно сморщиться и усесться рядом.
Сзади развалилась Лиза, закинувшая ногу на ногу, она с наслаждением курила, выпуская дым в щелку приоткрытого стекла, отчего в салоне сильно пахло табаком. Филипп повернулся, чтобы бросить рядом с ней саквояж.
– Привет, братец. – Протянула она жеманно и широко улыбнулась, ехидно прищурив глаза.
Его лицо вытянулось, на высоких скулах вспыхнул румянец. Он задумчиво кашлянул, отвернулся и скрестил руки на груди. На лице заиграли желваки. Испуганно я покосилась на актрису через зеркальце заднего виденья, и та только пожала плечами, выбрасывая окурок в окошко. Моя рука дорожала так, что не получалось завестись. Филипп щелкнул пальцами, заставляя мотор исправно загудеть. Я тронулась.
– Пристегнись! – Рявкнул парень, и ремень сам собой обнял меня, прижав к креслу.
От страха, кажется, даже нога на педали газа истерично затряслась.
– Аида осталась в Варшаве? – Беспечно поинтересовалась Лиза, стараясь заполнить повисшую в салоне предгрозовую паузу.
– Нет, решила пожить с прежней семьей и вернулась в Киев. Ей сейчас тяжело. – Отрезал он, не собираясь поддерживать светскую беседу, жалкую в подобной тяжелой атмосфере.
Филипп злобно разглядывал мелькавший за окном яркий пейзаж из дорогих коттеджей, похожих на дворцы, и ярких амбаров, превращенных в торговые центры. Он о чем-то глубоко задумался, нахмурившись и потирая подбородок.
– Не гони! – Буркнул он, и автомобиль сам собой замедлился, стрелка спидометра поползла вниз. Нервно и неожиданно даже для себя я снова прибавила газу, и Филипп гаркнул, окончательно разражаясь: – Я сказал тебе, не смей гонять! Не быстро ли осмелела? Гонщица. Мне достаточно одной аварии!
Я покраснела, прикусив губу. Ладони повлажнели.
– Эй, полегче! – Осекла его Лиза, ткнув пальцем, и сморщилась от боли.
Неожиданно руль в моих руках перестал слушаться, словно зажил собственной жизнью. Он упорно проворачивался, заставляя автомобиль съехать на обочину. Педаль тормоза сама вдавилась в пол. С мягким толчком мы остановились, и рядом с нами по дороге проносились автомобили.
– Филипп, ты сам все видел! – Быстро затараторила я, поглядывая в зеркало на Лизу. – Это был демон, Заккери не соображал, что делал.
- Предыдущая
- 60/67
- Следующая
