Посох. Тетралогия - Раткевич Сергей - Страница 46

— И что я должен делать?

— Попробуй представить, что твой чудесный клинок — это удочка. Отправь через него на ту сторону побольше силы — так, чтоб какая-нибудь самая здоровая рыбина не сорвалась. А потом — подсекай.

Курт поднял руку с мечом и попытался представить, как из его руки по лезвию изливается чудесная сила. Не вышло. Еще попытка — и новая неудача. Еще попытка… Еще… И только когда, взмокнув от усилий и отчаявшись, он ругнулся, плюнул и махнул с досады мечом, земля мягко дрогнула под ногами, а с меча сорвалось и утекло вдаль некое могучее нечто.

И тотчас откуда-то оттуда Курт словно бы и не ушами услышал — да разве такое ушами услышится? — а вот услышал же, услышал пронзительный до скрежета, до судорог, визг, донесшийся словно бы не с этой стороны мира! Так могло бы визжать гибнущее в огне живое стекло. Мертвые стекла так не визжат, а живых, как известно, не бывает.

— Подсекай! — истошно завопил Мур, и Курт старательно дернул меч на себя.

Сильнее, еще сильнее, выворачивая руки, надсаживая спину, поясницу, падая на пол…

Горизонт качнулся, просел, местами неровно придвинулся… а потом его прокололи тусклые звезды, более похожие на дыры, зияющие в пустоте. Это, закрывшись всеми своими щитами, летели пойманные маги.

— А теперь бей их, как вначале хотел! — воскликнул Мур. — Бей их! Они твои!

Но Курт уже не слушал его. Он и без подсказки знал, что делать. Наконец-то знал . С его ладони одна за другой взлетали серые птицы. И каждая птица летела к своей звезде. Ее полет был неотвратим. Щиты ее не держали. И когда серые птицы добрались до тусклых звезд, они принялись клевать эти звезды. И когда последняя птица склевала последнюю звезду, они вернулись обратно и тихо сели на ладонь. Они сидели и смотрели на Курта непередаваемыми глазами. А в небе было чисто и тихо. И никаких магов в нем больше не было.

— Так это — ты… мой трактир… разорил?! — на лице трактирщика была тоскливая ярость, а в руке у него была жареная баранья нога.

— Я разорил, — вздохнул Курт. — Я не хотел…

— Значит это тебя я сейчас убью! — сказал трактирщик. — Я — хочу!

— Не стоит, — улыбнулся Курт. — Лучше дай мне эту ногу с собой, мне с ней шагать веселей будет. А за трактир я с тобой сейчас расплачусь честь по чести.

Мир качнулся… и Курту опять почудилось пение древнего незапамятного рога. Короткий толчок ветра.

Ветра?

Или это все же эхо?

Чьи-то тяжелые шаги…

…показалось?

Тишина. Показалось.

— Ты — псих! — убежденно заявил Мур, когда они отшагали порядочный кусок. — Нет, ты — форменный псих! Нет, ну вот зачем ты ему вместо трактира золоченый дворец отгрохал? Да еще и с зачарованной королевной где-то там в потаенном лабиринте комнат? И что это значит: «Когда ты ее найдешь — сбудутся все твои заветные желания.» Ты что, знаешь чего ему на самом деле хочется? Что ты вообще знаешь о желаниях этого бедняги? Думаешь, ему дворец нужен? Да он в самых роскошных залах о своем прокопченном трактире плакать будет!

Курт улыбнулся и вздохнул.

— Ничего, — сказал он. — Пусть поищет королевну. Это мой подарок ему.

— Ничего себе подарок! — возмутился посох. — Что он тебе такого сделал, этот бедняга? За что ты его так?

— Это хороший подарок, — задумчиво сказал Курт. — Я и сам бы от такого не отказался. Но самому себе такого не подаришь. По-крайней мере я пока не умею.

— Ну, раз не умеешь, поделись тогда хотя бы — чем именно он так хорош, этот твой подарок, — заметил Мур.

— Когда он найдет королевну и разбудит ее поцелуем, весь этот дворец превратиться в прежний трактир, — со странной улыбкой поведал Курт. — Только он будет немного лучше. А красавица-королевна превратиться в его жену-трактирщицу. У него не было жены, а теперь будет. И она останется такой же красивой, как сейчас. А он всегда будет помнить о том, что она — королевна. Разве плохо? Они будут счастливы, у них родятся дети…

— Нет, ну ты точно псих, — ошарашено выдохнул посох. — Надо же было такое придумать.

— Сам удивляюсь, — развел руками Курт. — Но ведь придумал же…

— Меч гаснет, — заметил Мур, немного погодя.

— Знаю, — вздохнул Курт. Птицы уже исчезли. Опять сила уходит. Здорово все-таки быть магом. Захотел — наколдовал себе меч. Перехотел — отколдовал обратно. А тут — жди, пока само придет…

Отсутствующий ветер шуршал в траве и Курту казалось, что он слышит топот копыт.

Тенгере сидел на крыльце башни и грыз зеленые яблоки. Неподалеку похмелялись демоны. Самогонкой собственного сочинения.

"Учителя сегодня не будет, он чем-то занят с Архимагом, " — мрачно мыслил Тенгере. — «И вот сижу я тут, никому не нужный, болван болваном, даже в магический шар до сих пор ничего не вижу. А тут еще и яблоки кислые…»

С досады и злости он швырнул огрызком в демона. Тот вздрогнул и проглотил самогонку вместе со стаканом. Тенгере фыркнул. И, обрадованный, запустил в другого демона сразу два огрызка.

— Эй, ты чего это?! Кончай швыряться! — завопили возмущенные демоны.

Тенгере кинул в них еще пару огрызков.

— Вот сейчас поймаем и по заду накидаем! — хором пригрозили демоны.

Тенгере швырнул еще огрызок.

— Ну, все! — сказал демон Арилой. — Я разозлился!

— Я — тоже! — воскликнул демон Фарин, доставая из-за пазухи здоровенный том магических заклинаний. — Я его сейчас по заду! Этого гнусного мальчишку! Вот этим самым фолиантом!

— А потом Зикеру пожалуемся, — вредным голосом добавил Арилой.

— А я тогда скажу ему, что вы опять самогонку из магических книг гнали! — ехидно и весело отозвался Тенгере. — Посмотрим, кому больше влетит!

Демоны, нахмурясь, замолкли, растеряно поглядывая друг на друга.

— Ну, что, съели? — победно поинтересовался Тенгере.

Его настроение резко улучшилось. Неудачи были забыты. По крайней мере, с демонами он поругался вполне удачно. Демоны действительно зачастую гнали самогонку из чего попало. Их демонические организмы справлялись с самым невероятным содержимым. Однажды они даже извели на свое мистическое пойло завалявшийся на чердаке башни волшебный меч. После чего обнаруживший пропажу Зикер запретил им гнать самогонку из хрустальных шаров, волшебных мечей, магических посохов, колдовских книг и тому подобного магического инвентаря. По правде говоря, книги демоны все равно таскали потихоньку — правда, уже не все подряд, а только те, что с чердака, вроде как ненужные. И не то чтобы Зикер об этом не знал — знал, конечно, и для порядка поругивался: запрет есть запрет. Однако смотрел он на это по большей части сквозь пальцы, вот демоны и ловчили потихоньку. Очень уж из магических фолиантов самогонка выходила забористая. Одно слово — волшебновка. Хватишь глоточек-другой, и тут тебе такие чудеса начинаются… не то что какая-нибудь табуретовка, фарфоровка или даже железновка… Правда, была еще топталовка. Ее из семимильных сапог гнали, и напиться ею можно было в самую что ни на есть натуральную стельку, даже и демону… но где ты их отыщешь, эти семимильные? Как говорится, прежде чем гнать, попробуй догнать. Был, правда, еще случай, когда Зикер собирался в служебную командировку, а демонов по какой-то причине с собой не брал. Они сперли где-то три магических посоха и, нагнав невероятного пойла, предложили мастеру выпить на посошок. Ох, он им тогда устроил проборку. Мигом протрезвели.

— Ты… это… не говори ему… ладно? — сконфужено попросил Фарин, проворно пряча книгу обратно.

— Ладно, — буркнул Тенгере. — Не скажу. И вообще… простите. Я не хотел так… огрызками швыряться, то есть хотел, конечно, но… не на самом деле хотел… вы ведь понимаете, о чем я?! Просто грустно мне стало и обидно… так, что спасу нет… вот я и разозлился, как дурак! Простите…

— Да ладно, чего там, — тут же разулыбались демоны. Их чудовищные улыбки насмерть поразили бы любого великого героя, но Тенгере вырос рядом с ними и просто не знал, что их нужно бояться. — Ты лучше расскажи, отчего у тебя печаль — может, мы тебе чем поможем? — предложили демоны. — Мы ведь много чего можем. Думаешь, мастер за просто так с нами горькую пьет? Как же! С кем попало он пить не сядет!