С тобой мои мечты - Макголдрик Мэй - Страница 3
- Предыдущая
- 3/80
- Следующая
Сэр Оливер кивнул.
– Да, миледи. В нем была замешана молодая женщина, Эмма Даглас. Насколько я понимаю, все три брата были от нее без ума. В конце концов она выбрала старшего из них и стала графиней Эйтон. Это случилось два года назад.
В том, что услышала сейчас Миллисент, не было ничего скандального, но задавать вопросы было уже некогда. Карета сделала круг и остановилась напротив роскошного особняка, обращенного к Хановер-сквер. Лакей в расшитой золотом ливрее почтительно поклонился, прежде чем открыть дверцу экипажа.
В холле особняка гостей приветствовал еще один слуга. Сбросив накидку, Миллисент окинула взглядом холл, высокий лепной потолок, богато украшенный золочеными завитками и розетками. Пройдя в зал, она увидела красивую мебель из темного ореха. В убранстве комнаты чувствовался хороший вкус.
Пожилой дворецкий почтительно сообщил, что вдовствующая графиня ждет их.
– Что послужило причиной скандала? – шепнула Берчу Миллисент, когда они поднимались по широкой винтовой лестнице.
– Это всего лишь слухи, миледи, – так же тихо ответил Берч. – Говорят, граф убил свою жену.
– Как это…
Миллисент умолкла, стараясь справиться с потрясением и не выказывать любопытства. Дворецкий доложил об их прибытии, и они вошли.
Их встречали вдовствующая графиня, бледнолицый джентльмен и две горничные ее светлости.
Леди Эйтон, пожилая болезненная женщина, сидела на диване, откинувшись на подушки и закутавшись пледом. Сквозь стекла очков графиня пыталась рассмотреть посетителей.
Миллисент сделала вежливый реверанс.
– Простите нас за опоздание, миледи.
– Так вам удалось победить на аукционе? – Резкий вопрос графини заставил Миллисент бросить недоуменный взгляд на сэра Оливера, но поверенный был так же изумлен, как и она сама. – Я имею в виду африканку. Вы одержали верх на торгах?
– Я… да, – пробормотала леди Уэнтуорт. – Но как вы об этом узнали?
– Сколько?
Этот бесцеремонный допрос рассердил Миллисент. У нее не было причин стыдиться своего поступка.
– Сто десять фунтов, хотя я решительно не понимаю, какое отношение…
– Внесите сумму в счет, сэр Ричард. – Графиня махнула рукой джентльмену, стоящему за конторкой. – Это стоящее дело.
Сэр Оливер шагнул вперед.
– Могу я поинтересоваться, миледи…
– Умоляю, оставьте эту пустую болтовню, молодой человек. Входите и садитесь.
Сэр Оливер застыл с открытым ртом. Вот уже несколько десятков лет к нему никто не обращался как к молодому человеку. От такого приема леди Уэнтуорт и ее поверенный растерялись. Леди Эйтон взмахом руки отослала слуг, предложила им сесть и заговорила:
– Что ж, хорошо. Теперь я знаю вас обоих, а вы знаете меня. Этот бледный мешок с костями – мой поверенный, сэр Ричард Мейтленд. – Пожилая леди сурово нахмурила брови, глядя на стряпчего. Тот чопорно поклонился и сел. – А теперь перейдем к делу.
Миллисент не решилась даже предположить, что могло быть на уме у графини.
– Мои люди наблюдали за вами какое-то время, леди Уэнтуорт, подробно докладывали мне о каждом вашем шаге.
Вы даже превзошли мои ожидания. – Леди Эйтон поправила очки на переносице. – Не будем ходить вокруг да около. У меня для вас есть деловое предложение.
– Деловое предложение? – пролепетала Миллисент.
– Совершенно верно. Я хочу, чтобы вы вышли замуж за моего сына, графа Эйтона. По специальному разрешению. Сегодня.
Глава 2
Миллисент испуганно вскочила на ноги, будто перед ней разверзлась адова бездна, угрожая ее поглотить. Вежливость и хорошие манеры забыты были в ту же секунду.
– Вы, вероятно, ошиблись, леди Эйтон.
– Я так не думаю.
– Должно быть, ваш слуга доставил записку не по тому адресу.
– Сядьте, леди Уэнтуорт.
– Боюсь, я не смогу. Миллисент посмотрела на своего поверенного, тот тоже поднялся и ждал ее указаний.
– Послушайте, леди Уэнтуорт, у вас нет никаких причин для беспокойства. – Тон графини смягчился. – Я прекрасно понимаю ваши опасения, знаю все о тех страданиях, которые вам пришлось вынести за время замужества, но мое предложение не имеет ничего общего с выпавшими на вашу долю унижениями из-за жестокой тирании первого супруга.
Миллисент потрясенно уставилась на старуху, пытаясь понять, как ей удалось так много узнать о ней. Вдовствующая графиня говорила о ее жизни, будто перечисляла общеизвестные факты. Леди Уэнтуорт почувствовала легкую тошноту, желудок свело судорогой. Ей очень хотелось убежать из этого дома и вернуться в Мелбери-Холл.
Быть замужем – это быть бессловесной собственностью мужчины. Так думала Миллисент. Пять бесконечных лет ей пришлось влачить за собой цепи этого «райского блаженства». Замужнюю женщину некому даже защитить. Поэтому брак для Миллисент – источник моральных и физических мучений, каторга, а супружеская клятва – проклятие, придуманное мужчиной, чтобы подчинить себе женщину. После смерти Уэнтуорта Миллисент поклялась, что никогда не позволит вновь обречь себя на эту жизнь, полную горечи и страданий. Молодая женщина сделала шаг к двери.
– Позвольте мне по крайней мере объяснить причины, заставившие меня пригласить вас. – Графиня нетерпеливо взмахнула рукой. – Понимаю, я действовала слишком поспешно. Будьте любезны, позвольте мне рассказать о неприятностях, которые постигли мою семью. Тогда вам будет легче понять, в чем состоит суть моего предложения.
– Любые объяснения, касающиеся ваших семейных неурядиц, излишни, миледи. Если вы имеете представление о моей жизни, вам должно быть известно мое отвращение к браку. Сама мысль о замужестве невыносима для меня, леди Эйтон. Ни при каких обстоятельствах я не…
– Мой сын – калека, леди Уэнтуорт, – перебила ее вдовствующая графиня. – Прошлым летом с ним произошел несчастный случай. С тех пор его ноги полностью неподвижны, а одна рука утратила чувствительность. Он погружен в глубокую меланхолию. Ничто не может вывести его из этого состояния. Я восхищаюсь преданностью и стойкостью личного камердинера моего сына и нескольких слуг, ухаживающих за ним. Без их помощи я бы не знала, что и делать. Я не устаю благодарить Бога за то, что он послал мне их. В самом деле, не будь этих людей, мне пришлось бы поместить сына в больницу для умалишенных. Это окончательно убило бы меня.
Неподдельное горе в голосе старой женщины тронуло Миллисент.
– Я искренне сочувствую вам, миледи, но не понимаю, что я могла бы для вас сделать.
Графиня рассеянным жестом поправила плед у себя на коленях. Руки ее дрожали.
– Несмотря на всю мою браваду, леди Уэнтуорт, я очень больна. Скажу прямо, я умираю. И мои доктора, черт бы их побрал, с каким-то дьявольским удовольствием каждый день напоминают, что следующего рассвета я могу и не увидеть.
– О Господи, миледи, я…
– Не поймите меня превратно. Мне совершенно наплевать на себя. Моя жизнь была долгой и насыщенной событиями.
Сейчас меня волнует только одно – что случится с Лайоном, когда меня не станет. Поэтому я и пригласила вас.
– Но… конечно же, все не так безнадежно. У вас есть семья, к тому же существуют друзья, знакомые, которые будут рады вам помочь. Лорд Эйтон – пэр Англии. Вы достаточно состоятельны, у вас масса возможностей обеспечить необходимый уход за вашим сыном.
– Пожалуйста, леди Уэнтуорт, сядьте. Я все объясню.
Миллисент бросила взгляд на Берча. Поверенный стоял и терпеливо ждал, какое решение примет его клиентка. Леди Уэнтуорт обернулась к старой графине. Той властной аристократки, которая поразила ее своей силой и решительностью, больше не было. Теперь это была совершенно другая женщина: умирающая, сломленная горем мать, из последних сил пытающаяся защитить своего сына.
Миллисент нерешительно села. Лицо графини просветлело от радости.
– Благодарю вас. Вы упомянули мою семью. Что ж, остальные мои дети считают, что, если со мной что-нибудь случится, Лайона следует поместить в дом для умалишенных. – Голубые глаза старой леди вспыхнули от гнева. – Лорд Эйтон не сумасшедший. Ему не место в Бедламе. Я не хочу, чтобы его связали и мучили, пускали ему кровь, промывали кишечник, накачивали опиумом и выставляли напоказ на потребу лондонской знати.
- Предыдущая
- 3/80
- Следующая
