Пылкие мечты - Макголдрик Мэй - Страница 23
- Предыдущая
- 23/73
- Следующая
Оставался единственный выход – стать неуязвимой для подобных наглецов. Гвинет могла получить необходимую защиту, выйдя замуж за человека, не боящегося скандалов. Ей нужен был человек, который выигрывал бы от брака столько же, сколько и она сама. Кто-то пусть с денежными затруднениями, но понимающий, чего именно от него ожидают, и кого бы брак устраивал как чисто деловое соглашение, в котором каждый из них не мешал жить другому в соответствии с его вкусами и наклонностями.
По ряду причин сэр Аллан был бы для Гвинет наиболее подходящим мужем. По условию дядюшкиного завещания, выйдя замуж, Гвинет сразу получала свою долю наследства. Но вместе с этим в завещании оговаривалось еще одно условие – если Гвинет до своего замужества окажется замешанной в любом скандале, то она потеряет право на наследство вообще. Надо полагать, что Чарлз Дуглас, лорд Кэверс, делая ее своей наследницей, имел веские основания для такой оговорки. Гвинет не раз задавала себе вопрос: чем руководствовался ее дядя в данном случае? Однако именно из-за этого она сейчас оказалась в таком положении.
– Меня и раньше поражало твое умение сочинять рассказы и придумывать характеры героев, как будто они взяты из жизни, – улыбнулся Дэвид. – Должен признать, что писать ты стала намного лучше. – Он протянул к ней руку:
– Еще! Позволь мне почитать еще!
Гвинет из осторожности убрала дневник подальше от него.
– Очень сожалею, сэр, но вы мертвы. Вы убиты в этом рассказе. Так что вы уже ничего больше узнать не сможете.
В глазах Дэвида вспыхнул огонек нетерпения, и Гвинет испугалась, что он попытается силой выхватить тетрадь из ее рук.
– Если честно, то дальше вообще ничего нет, – торопливо пояснила она. – Ты прочитал большую часть рассказа.
Остальное просто мои пометки, которые я набросала для себя.
– А как насчет страниц, написанных до этого?
– О, они тоже еще не готовы. Но обещаю, что дам их тебе почитать, как только закончу.
Дэвид скрестил руки на груди. После минутного раздумья он согласно кивнул, однако продолжал не отрываясь смотреть на нее. Гвинет напряглась под его испытующим взглядом. Затем она сделала вид, будто ее это вовсе не волнует, и все свое внимание обратила на картину, открывавшуюся из окна кареты.
– Наверное, у тебя в запасе есть и другие рассказы?
Разве могла она прочитать их ему? Да нет, ни в коем случае. Гвинет еле заметно кивнула в ответ.
– Итак, помимо этой тетради у тебя есть и другие, в которых содержится множество написанных тобой историй, не так ли?
Гвинет взглянула на Дэвида. Ее сердце от волнения забилось быстро-быстро. А что, если рассказать ему правду? От этой мысли дрожь пробежала по ее телу. Поделиться с кем-нибудь, например с Дэвидом, своим успехом – это было бы для Гвинет осуществлением ее мечты. Прошло чуть более года, а издатель уже купил у нее восемь повестей. И благодаря их успеху он с нетерпением ждал других ее произведений. Она как раз сейчас работала над ними.
– Я знаю многих женщин, которым нравится вести дневники или что-то в этом роде, кроме того, некоторые любят писать письма, относясь к переписке как к искусству. Но ты же сочиняешь целые тома прекрасных рассказов! – Дэвид покачал головой. – Это совсем другое дело.
Гвинет взрослела, но ей никогда не приходило в голову, что ее сочинительство не слишком соответствует принятым в обществе правилам. Ничего подобного еще не происходило с девушками ее круга. Пускай ее поддразнивали за любовь к выдумыванию историй, тем не менее она не собиралась оставлять это занятие.
– Ты же знаешь, этим я занималась всегда. Сочинять рассказы, которые возникают у меня в сознании, стало неотъемлемой частью меня самой.
– Понятно, но тогда ты была девочкой и росла без родителей. И мне казалось, что ты просто время от времени скрываешься в выдуманном тобой мире, в своего рода закрытой раковине. Я понимал, как это тяжело – попасть в чужую семью и жить с незнакомыми дядей и тетей.
Дэвид вытянул ноги, а глаза его были прикованы к ее лицу.
– Удивительно, как это тебе удавалось в своем воображении подменять ласковое прикосновение матери добротой сказки, а утраченного отца – героическим образом короля. Помнится, уже тогда я считал, что придумывание сказочных историй было для тебя весьма полезным занятием.
– Но теперь ты так не думаешь? – спросила Гвинет настороженно.
Дэвид пожал плечами:
– Все зависит от обстоятельств.
– От каких именно?
– От того, собираешься ли ты погубить себя – вот сейчас, в эти часы, нет, в эти дни, и только потому, что ты заблудилась в своих фантазиях.
– Разве у меня есть не выполненные перед кем-то обязательства? Тетя Августа – единственная моя родственница, но она редко испытывает желание побыть в моем обществе. Вряд ли кого-нибудь огорчает, что мне не хочется появляться в свете. Кроме того, мне никогда не нравилось сидеть в кругу сплетниц, которые обсуждают или своих знакомых, или последние модные новинки. Ну что тут такого, если я свой досуг посвящаю занятию, которое мне больше всего нравится? Разве я этим лишаю кого-то удовольствия со мной пообщаться?
– Я не согласен с тобой, Гвинет. Ты уже взрослая девушка. Вместо того чтобы уклоняться от общения, тебе следовало бы почаще приглашать гостей. Тебе нужны друзья, подруги, с кем можно было бы поговорить, и, я уверен, не все девушки твоего круга столь уж недалекие и малоинтересные особы, какими они тебе представляются. И к тому же вспомни: разве ты не посещала все те развлечения, которыми так богат лондонский сезон?
Гвинет закатила глаза от скуки, а затем опять повернулась к окну.
– Ты выходила в свет?
– Ага, раза два. И еще несколько раз была в театре, видела Гаррика в «Короле Лире». Ходила в оперу, а также была на приеме. Да какое это имеет значение!
– Мужчины, должно быть, наперебой приглашали тебя танцевать.
– Если хочешь знать, у молодых светских львов манеры и тон еще хуже, чем у дам.
– Ага, итак, можно сделать вывод, что в те несколько месяцев, что ты провела в Лондоне, ты не очень-то стремилась встречаться с другими людьми. Это значит, что ты ведешь весьма замкнутый образ жизни и никому не даешь возможности приблизиться к тебе, за исключением одного мошенника, охотника за приданым.
Сказав это, Дэвид ухватил рукой ее локон и потянул, чтобы привлечь к себе ее внимание. Этот жест напомнил Гвинет его манеру обращаться с ней словно с младшей сестренкой или близким приятелем, которому он хотел дать дружеский совет. Она разозлилась, но промолчала.
– Кроме того, что ты являешься титулованной наследницей, ты, Гвинет, еще и очень привлекательная девушка. И в то же время живешь внутри своего выдуманного мира. Вместо того чтобы заниматься всякой чепухой, тебе следовало бы серьезно подумать о своем будущем.
Эти слова Дэвида разозлили Гвинет еще сильнее, и, уже не скрывая злости, она процедила:
– С чего ты взял, что я не думаю о будущем?
– Так ведь ты убегаешь – и с кем?
Дэвид уперся локтями в колени. По его лицу было видно, что он тоже раздражен.
– Если бы ты жила настоящим, а не витала в своих фантазиях, где полным-полно приключений, горцев и пиратов, тогда, быть может, ты вела бы себя так, как подобает разумной девушке. Тогда уж точно ты не позволила бы одурачить себя какому-то нищему мерзавцу. Ты что, не понимаешь, какой может разразиться скандал?
– Я знаю, что делаю. Никакого скандала не будет, – ответила Гвинет. – Когда мы поженимся, это положит конец всем досужим сплетням, если таковые возникнут. К твоему сведению, я вовсе не какая-нибудь мечтательница, сумасбродная и экстравагантная. Мне лучше, чем кому бы то ни было, известны условия наследования, вплоть до мельчайших подробностей. Если я выйду замуж, то адвокаты дяди не смогут лишить меня причитающегося мне наследства.
– Так вот почему ты так себя ведешь! – сердито бросил Дэвид. – Ты выходишь замуж для того, чтобы завладеть наследством?
– Нет! – ответила Гвинет с досадой. – Мы же ссоримся из-за моей страсти к сочинительству, а не из-за того, за кого я собираюсь замуж. Я вовсе не жажду получить наследство. Должна признаться, оно меня не слишком волнует.
- Предыдущая
- 23/73
- Следующая