Обретенная мечта - Макголдрик Мэй - Страница 46
- Предыдущая
- 46/65
- Следующая
– Он красив? – спросила Елена.
– Многие считают его привлекательным.
– Молод?
– Примерно одного со мной возраста. Или немного постарше.
– Такой молодой, а уже владелец корабля. Он, должно быть, богат.
– Мистер Пеннингтон происходит из знатного рода… Насколько мне известно, его старший брат – граф. Но несмотря на происхождение, ему пришлось немало потрудиться, чтобы сколотить собственное состояние.
– Он женат? Или обручен?
– Нет, не женат.
– У него, наверное, много любовниц…
Порции вспомнился вечер, когда она впервые увидела Пирса. Комнатушка в таверне «Черная жемчужина». Он тогда собирался встретиться с женщиной! Порция ощутила укол ревности.
– Мне это абсолютно безразлично.
– А как ты с ним познакомилась?
Натянув платье, Порция присела на край койки и стала подтягивать шнуровку.
– Мы встретились во время бала, устроенного в день рождения короля… Как раз после того, как я напугала тебя, забравшись под твое окно. Я наткнулась на него, убегая от ваших слуг.
– Как романтично! – с улыбкой произнесла Елена. – Расскажи поподробнее.
Порция вдруг осознала, что может рассказать матери все. Что Елена все поймет и не осудит ее за непреодолимое влечение к Пирсу. Он был первым мужчиной в ее жизни и единственным, к кому у нее возникли столь сильные чувства. Порция ощущала себя совершенно беззащитной перед его обаянием, непослушное сердце сразу же начинало учащенно биться при одной только мысли о нем.
И Порция без утайки выложила матери все. Рассказала о ночи в таверне «Черная жемчужина», где ее едва не обнаружил капитан Тернер. Упомянула о том, что Пирс с уважением отнесся к ее взглядам на жизнь и на ситуацию, сложившуюся в колониях. Наконец, немного поколебавшись, поведала о своем визите в его дом, чтобы поблагодарить и взглянуть на него в последний раз, и, забыв о благоразумии, отдалась ему.
– Так ты, доченька, считаешь, что совершила ошибку? – тихо спросила Елена. – Раскаиваешься?
На некоторое время в едва освещенной каюте воцарилась тишина.
– Нет, это не было ошибкой. – Порция потупилась. – Если бы все произошло в таверне, я действительно сочла бы это ошибкой… Потому что еще не знала его по-настоящему. Но в ту ночь… – Она покачала головой. – Я ни о чем не жалела. И тем более не жалею сейчас. И не буду жалеть, даже если после этой ночи возникнут определенные последствия.
– О Боже!.. – прошептала Елена. – Все гораздо серьезнее, чем я себе представляла. Ты любишь его…
– Я этого не говорила, – поспешила возразить Порция.
– Все и так ясно, девочка моя.
Елена погладила Порцию по щеке, и та только сейчас осознала, что ее лицо вновь стало мокрым от слез. Мать, конечно же, абсолютно права.
– А как он повел себя теперь?.. Когда узнал обо мне?
– Он очень зол на меня, – ответила Порция. – Не из-за того, что нас оказалось двое. Его разозлило, что я солгала… ради того, чтобы быть с тобой вместе. Он, конечно же, прав. Я не принимала во внимание его чувства, не задумывалась о том, как он воспримет мои действия, учитывая наши отношения. Но, несмотря ни на что, я считаю, что поступила правильно.
По мнению капитана Тернера, только честное имя, незапятнанная репутация и успешная карьера являлись теми составляющими жизни, которые следовало по-настоящему ценить. А теперь, совершенно неожиданно для себя, он оказался в довольно унизительном положении, которое продолжало сохраняться, несмотря на прилагаемые им усилия.
Военная карьера, дело всей его жизни, висела на волоске, находилась на грани срыва. Прочие офицеры из штаба адмирала Миддлтона посмеивались за его спиной, и вообще складывалось впечатление, что чуть ли не во всех подразделениях от Бостона до Нью-Йорка распространялись позорившие его слухи.
Некоторые утверждали, будто в ту ночь, когда заполыхал таможенный корабль, он находился в одной из таверн Провиденса мертвецки пьяный. Кто-то пустил слух, что он остался в Ньюпорте, где предавался содомскому греху с неким юным лейтенантом. А были и такие, кто заявлял, будто капитан Тернер просто-напросто побоялся вступить в бой с колонистами и где-то прятался, пока «Гаспи» подвергалась атаке.
При одной только мысли обо всех этих сплетнях в душе у капитана закипала ярость.
Он старался не обращать внимания на ехидные перешептывания и презрительные взгляды. Даже рядовые, казалось ему, не проявляют к нему должного почтения. Капитан Тернер считал, что все это надо перетерпеть, и ходил с высоко поднятой головой.
Капитан с самого начала понял, что у него не будет возможности опровергнуть все эти домыслы, но решил, что это даже к лучшему. Это был бы настоящий скандал. Капитан не мог выступить в свою защиту еще и потому, что в этом случае открылась бы семейная тайна адмирала. А Миддлтон велел ему помалкивать о событиях той ночи.
Адмирал и сам поспешил предпринять некоторые меры, когда узнал об исчезновении дочери. Он тут же отослал в Галифакс четырех служанок, которые были закреплены за Еленой, а миссис Грин попросил держать язык за зубами. Официальная версия исчезновения мисс Миддлтон гласила, что она отправилась в Новую Шотландию поправлять свое здоровье.
Но что удивительно, никто, видимо, не догадывался о том, что между Порцией Эдвардс и Еленой Миддлтон существовала какая-то связь.
Что же до Тернера, то он был просто ошеломлен. Когда Тернер доложил старику о случившемся, тот побледнел и набросился на него с бранью. Адмирал рвал и метал, а немного успокоившись, заявил, что, поскольку именно Тернер ввел в его дом самозванку, вся ответственность за последствия лежит на нем. Включая провал операции, во время которой в заливе Наррагансет на отмели сгорел «Гаспи».
И вот теперь капитан Тернер вышагивал в коридоре перед кабинетом адмирала. Он не считал себя виноватым в том, что произошло. Его коварно обманули. И едва не убили. Вот уже шесть дней у него раскалывается от боли голова. Дав слово хранить молчание и лишившись тем самым возможности восстановить репутацию, он совершил величайшее самопожертвование в своей жизни. Однако адмирал по-прежнему относился к нему как к нашкодившему псу.
Даже сейчас ему приходилось ждать в коридоре, пока адмирал о чем-то совещался с менее компетентными офицерами. И так каждый день. Мало того, что ему не доверили вести разбирательство по поводу нападения на «Гаспи», так его еще и отстранили от расследования деятельности общества «Сынов свободы». Ему было приказано заниматься одним-единственным делом – выяснить, куда Порция могла увезти Елену. Подобная задача представлялась практически невыполнимой, поскольку нельзя было расспрашивать кого-либо в открытую.
Тем не менее за неделю он сумел собрать сведения, которые считал вполне достоверными, и теперь ему не терпелось доложить обо всем адмиралу. Пора было переключаться на более серьезные дела.
Дверь наконец открылась, и капитан Тернер выпрямился. Из кабинета вышли трое молодых офицеров. Вздернув подбородок, капитан устремил на них грозный взгляд: пусть эти мальчишки, возомнившие о себе невесть что, только попробуют глянуть в его сторону с усмешкой. Однако ни один из них не поднял на него глаз.
Миддлтон встретил его весьма прохладно.
– У вас есть что сообщить? – обратился к нему адмирал, не упомянув ни звания, ни имени, что было в высшей степени оскорбительно.
– Так точно, сэр, – ответил капитан. – Мне удалось собрать интересующую вас информацию.
– Докладывайте.
– Мисс Миддлтон и мисс Эдвардс направляются сейчас в Уэльс, к некоей леди Примроуз.
– Хотите сказать, в Рексам?
– Вы знаете эту женщину?
– Разумеется. Предательница и смутьянка!.. Якобитская шлюха!.. Но ее не зацепишь. Чертовски богата и имеет связи в верхах. К тому же хитра. – Адмирал с некоторым недоверием взглянул на Тернера. – С чего вы взяли, что они направляются именно туда?
– Мисс Эдвардс провела детство в пансионе, который содержит леди Примроуз.
- Предыдущая
- 46/65
- Следующая
