Три дороги - Макдональд Росс - Страница 28

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая

— Сейчас там кто-нибудь живет?

— Не знаю. Ну, конечно, кому же там жить? Нет, он пустует.

— Мне показалось, что я увидел даму в заднем дворике, но, наверное, она из соседнего дома.

Вскоре водитель высадил их перед двухэтажным сборным домом с выцветшей надписью на деревянном щитке, прикрепленном к ограде: «Гомер Л. Ральстон, доктор медицины».

— Хорошо, что я увидел эту вывеску, — сказал Гарт. — Из меня хлестала кровь, как из недорезанного поросенка, и доктор сказал, что таким ударом можно убить человека.

Другая надпись на входной двери предлагала: «Звоните и входите». Тускло освещенная приемная была заполнена пациентами, которые смирно ожидали своей очереди под холодным взглядом медсестры, восседавшей за столиком возле двери. Она посмотрела на вновь вошедших.

— Да?

— Нам надо увидеть доктора, — объяснил Гарт.

— Доктор очень занят. Вам придется ждать своей очереди.

— Мы пришли сюда не для лечения, — пояснил Брет. — Это касается юридического вопроса.

Она пожала плечами в накрахмаленном халате, выражая суетливую покорность.

— Присаживайтесь, пожалуйста. Я выясню, что можно сделать, когда выйдет очередной пациент.

После томительных пяти минут ожидания их провели в кабинет для консультаций. Доктор — крупный мужчина лет шестидесяти, с понурым лицом — сидел боком за своим столом.

— Чем могу быть вам полезен, джентльмены? — спросил он, не вставая с места.

— Доктор, вы не помните меня? — живо спросил Гарт. — Вы наложили несколько швов на мой глаз в мае прошлого года.

Врач посмотрел на него повнимательнее.

— Постойте, вы пришли сюда в нерабочее время, не так ли?

— Да, совершенно правильно. Дело касалось...

Брет прервал его:

— Пускай доктор вспоминает сам.

Доктор перевел взгляд с одного на другого. Очки с толстыми стеклами делали его карие глаза похожими на подозрительных лягушат.

— У вас были неприятности с глазом, мистер...

— Гарт. Бертон Гарт. Все обошлось, доктор. Мой лечащий врач в Глендейле, а именно Гларк, раза два приходил для осмотра и снял швы...

Доктор тут же прервал его:

— Если проблем нет, мистер Гарт, то извините, меня ждут пациенты.

— Но проблема есть, — заметил Брет. — В определенный момент, двадцать третьего мая прошлого года, было совершено преступление. Гарт утверждает, что заходил в вашу клинику именно в то время.

Доктор снял очки, обнажив свои маленькие, уставшие, старые глаза.

— Вы из полиции?

— Я расследую это дело частным образом. Не могли бы вы проверить время, когда Гарт приходил к вам?

— Разве вы не помните, когда я к вам пришел, доктор? Вы не могли этого забыть. Вся моя рубашка была залита кровью.

— Я вас хорошо помню. Я как раз собирался ложиться спать. Постойте, это было где-то около десяти часов вечера.

— Можете ли вы присягнуть в этом? — спросил Брет.

— Думаю, что да. Да, смогу. Это случилось около десяти.

— А дата?

Доктор поднял кверху ладони своих крупных рук в беспомощном жесте.

— Я не всегда помню даже, какой сегодня день недели. Но можно проверить по моим записям. — Повысив голос, он позвал: — Мисс Дэвис.

В дверь вошла молодая медсестра.

— Да, доктор?

— Вы помните тот вечер, когда я вызвал вас, чтобы помочь этому джентльмену подлечить глаз? Господин Гарт, да?

— Вы помните, в какое время вам позвонил доктор? — спросил Брет.

Она подняла взгляд к потолку и довольно долго молчала.

— Это было чуть позже десяти, — отозвалась она наконец. — Может быть, десять минут одиннадцатого. Я обратила внимание на время, потому что было очень поздно.

— Проверьте дату по записям, мисс Дэвис. Эти джентльмены подождут в приемной. — Доктор отмахнулся от их благодарности и нажал кнопку звонка под столом.

Несколько минут спустя мисс Дэвис принесла им заполненную карточку, на которой значилась дата посещения мистера Гарта — 23 мая.

— Ну вот, такие дела, — констатировал Гарт, когда они выходили из дома. Теперь, когда тяжесть страха с него слетела, все больше начинали проявляться противные черты его характера. — Может быть, в другой раз вы не будете так торопиться обвинять невинных?

— Вам повезло, — мрачно заметил Брет.

Его разозлило и унизило то обстоятельство, что эта толстая мелкая крыса сумела взять на улице его жену, хотя вроде бы успехи Гарта на этом и закончились. Гарт представлял собой тот тип штатского, который ненавидели все военнослужащие. Эти люди остались в тылу и нажились на войне. Они были слишком старыми или больными, чтобы сражаться, но не настолько стары и больны, чтобы не бегать за юбками и не наставлять рога отсутствующим мужьям. Но в данном случае Гарт сам оказался жертвой, и мысли Брета обратились к неизвестному мужчине, который спустил Гарта с лестницы.

— Не могли бы вы сказать мне что-то еще о том мужчине? Не назвала ли она его имени? Может быть, сказала еще что-то?

Гарт повернулся к нему, остановившись возле поджидавшего его такси.

— Не думаю, — медленно произнес он. — Я рассказал вам все, что знаю. Это был крупный, симпатичный парень, очень хорошо одетый. В спортивном стиле. Мне показалось, что у него светлые волосы, но в темноте это трудно как следует различить. Послушайте, господин Тейлор, меня ждут дома.

— Поезжайте. Я знаю, где вас найти, если вы мне понадобитесь.

Гарт бросил на него последний озабоченный взгляд через плечо. Потом такси поглотило этого толстячка в твидовом костюме и укатило прочь.

Брет немного постоял у кромки тротуара, стараясь прийти в себя, а затем повернулся и пошел пешком в сторону улицы Цезаря.

Женщина средних лет сидела на крылечке белого бунгало и, видимо, чувствовала себя совершенно как дома. Он еще раз посмотрел на номер дома, чтобы убедиться, что это был его дом: номер 1233, улица Цезаря. Он не мог ошибиться, поскольку слишком много писем отправил по этому адресу. Но дом не пробуждал в нем никаких образов или чувств. Даже знание того, что Лоррейн была здесь убита и именно здесь он обнаружил ее тело, ничего не меняло: все представлялось таким же незнакомым, как эта женщина на крыльце пустого дома.

Он повернул на входную дорожку, и она поднялась, чтобы встретить его, — грузная женщина с усталым лицом, обрамленным короткими седыми волосами. Плохо сидевшее на ней платье в голубой цветочек помялось в тех местах ее фигуры, которых не пощадили годы.

— Здравствуйте, — приветствовала она. — Вы, наверное, что-то продаете? Мне ничего не надо, кроме изделий из нейлона. — Она посмотрела вниз, на свои толстые обнаженные ноги. — Уже полгода обхожусь без чулок. Вот почему мои ноги так потрескались. У меня всегда была очень нежная кожа.

— Я ничего не продаю. Моя фамилия Тейлор...

— Да что вы говорите! — Кожа на ее дряблом лице натянулась в улыбке от приятного сюрприза. — Неужели вы лейтенант Тейлор?

— Он самый.

— Вот это новость! Я думала, что вы... — Она отбросила окончание фразы, как горячую картофелину, и повысила голос до крика: — Отец, выйди и посмотри, кто пришел. Ты никогда не догадаешься, кто к нам пришел. — Она подмигнула Брету и хрипло прошептала: — Не говорите ему, кто вы. Пусть он догадается. Вот он удивится. — Для себя самой или для всего мира она добавила: — Вас послал сам Господь, чтобы протрезвить его!

— Я сам несколько удивлен, — заметил сухо Брет. — Полагал, что мой дом пустует.

— Вы хотите сказать, что мисс Вест вам ничего не сообщила? Знаю, что она не хотела вас беспокоить, когда вы болели, но теперь вам лучше. Странно, что она вам ничего не сказала. Она тоже недавно заезжала сюда. Во всяком случае, если вы хотите знать мое мнение, то я скажу, что с вашей стороны было очень любезно позволить нам вот так приехать и жить здесь.

— Пожалуйста, пожалуйста.

Хотя это казалось абсурдным и невероятным, но до него начинало доходить, что эта женщина — мать Лоррейн. Лоррейн сказала ему, что ее семья живет в штате Мичиган, но уклонялась от ответов на более конкретные вопросы. Он думал, что она их стыдилась, и не стал уточнять, верны ли слухи о том, что ее отец был правой рукой Генри Форда и мог бы в любой день получить для нее хорошее секретарское место, но ей больше нравилось жить самостоятельно и пользоваться полной свободой.

• Предыдущая
• 28/46
• Следующая