Прощальный взгляд - Ольбик Александр Степанович - Страница 2
- Предыдущая
- 2/18
- Следующая
Борис Наумович. А я бы и от одинарной не отказался...
Людмила. У нас нет ни грамма хлеба, хочу посмотреть, что вы будете за обедом есть...
Борис Наумович. Лично я объявляю сухую голодовку в знак протеста против твоего скупердяйства. Разве можно так грубо, Люсь? Тут же сплошная интеллигенция, некого даже послать куда подальше... Во, смотрите, наш Гоголь едет со своей преподобной Софьей Петровной.
На сцене, толкая перед собой коляску-каталку, в которой сидит Софья Петровна, появляется Боголь. На нем светлая панамка, темные очки, шорты и сандалии.
Боголь. Приветствуем честную компанию и докладываем -- поход в издательство был полон необоснованных надежд и, увы, жестоких разочарований...
Игрунов. (Иронично) Встретили вас, конечно, с распростертыми объятиями и пообещали к следующему четвергу выпустить полное собрание сочинений...
Софья Петровна. Сказали, черти, что в сюжете много провисаний. Характеры недорисованы, слаба мотивировка... Олухи царя небесного, ничего в литературе не понимающие. Все им разжуй, разложи по полочкам...Им видишь ли, кажется обедненной сцена сексуального контакта...Это только подумать -сексуального контакта! Василек, дай, пожалуйста, сигаретку, а то опять расплачусь. (Боголь протягивает жене пачку сигарет) Там сидит такая безликая мымра, словно ее только что сняли с гинекологического кресла...(Затягивается и пускает ровные колечки дыма).
Борис Наумович. Все, кто окопался, из окопов добровольно не выйдут. Наш долг их оттуда выкурить...Раненых не подбираем, и точка!
Игрунов. Интересно, каким же способом их можно оттуда выкурить?
Борис Наумович. Могучим, честным, непродажным словом. Вот приходите на процесс, я вам продемонстрирую силу слова. Это будет убийственная, бескомпромиссная речь, полная убежденности, сарказма и надежды...
Боголь. А при чем тут сарказм?
Игрунов. Наверное, для полной палитры, хотя сарказма в нашей жизни и так -- о-го-го...(ребром ладони проводит по горлу).
Софья Петровна. (Стонет) Ой, меня от боли тошнит, дайте кто-нибудь глоток вина...
Боголь. Сонечка, что с тобой, тебе плохо? (К Фраерзону) Борис Наумович, у вас еще что-нибудь в бутылке осталось?
Людмила. Ждите, осталось! Если бы была цистерна, то он бы и ее оприходовал. Жажда замучила человека...Лошадь Пржевальского, наверное, пьет меньше, чем Борис Наумович.
Софья Петровна. (Продолжает стонать) Какие кругом бездушные люди, какой эгоизм! Жалко глотка вина...
Борис Наумович. У Пикассо есть деньги, но он скорее умрет за мольбертом, чем раскошелится. Я бы, конечно, субсидировал, но у меня сегодня финансы поют романсы...
Людмила. И завтра будут петь...
Игрунов. И послезавтра...И во веки веков...Аминь...
Борис Наумович. (Снова ложится в гамак и принимает независимый вид). Черта-с два! Завтра для меня начнется новая эра... (Закуривает) И давайте не будем забывать, что в Америке живет один мой бывший клиент, которому я когда-то переквалифицировал статью... Его обвиняли в хищениях в особо крупных размерах, а это, извините, от пяти до пятнадцати лет...с конфискацией...
Игрунов. И, конечно же, сделали вы это абсолютно из бескорыстных побуждений...
Борис Романович. Абсолютно! Я доказал, что это было не воровство, а просто неудачный бизнес...
Игрунов. И теперь рассчитываете на ответную подачу в виде зелененьких бумажек с ликами американских президентов?
Борис Наумович. А почему бы и нет! Сейчас он в Штатах, как следует развернулся...Так что, если мое письмо-sos благополучно дойдет до него, могу, пожалуй, рассчитывать на ленд-лиз... И тогда Содом и Гоморра останутся за бортом, и засветится ясная звезда на небосклоне моей жизни...
Людмила. Скорее, донышко от бутылки у вас перед глазами засветится...
Игрунов. Вот это мы мигом можем изобразить аквамарином (трясет кисточкой). Кстати, Борис Наумович, вы, случайно, не знаете, где моя половина?
Борис Наумович. А почему, интересно, вы у меня об этом спрашиваете? (Потупив глаза, внимательно рассматривая сигарету).
Игрунов. Ну как же, почти каждый вечер вас видят вместе на берегу залива...
Людмила. А, теперь понятно, куда они пропадают после ужина. А я тут стараюсь (укоризненно смотрит на Фраерзона). Бессовестные...
Борис Наумович. Это явно какая-то ошибка. Поклеп. Инсинуация... Не хотите же вы, Пикассо, сказать, что между мной (ставит на землю бутылку, снимает шляпу и гладит лысину) и вашей женой шуры-муры, дешевый адюльтер?
Игрунов. Ничего подобного я, разумеется, не хочу сказать. Но даже если бы я вас застал в одной постели, то и тогда вряд ли бы это меня задело... Когда-то в молодости, (мечтательно) в студенческие годы, мы занимались семейным сексом -- пара на пару... Мода такая... Светлана была неподражаема, хотя сначала стеснялась...Ох, как она, бедняжка, стеснялась! (Пауза). Но сейчас телесные потуги меня меньше всего волнуют (любуется своим творением). Я человек другой формации, можно сказать, преображенный, живу сплошной духовностью, ибо духовность -- это смазка бытия...И все мирские глупости меня меньше всего трогают...
Софья Петровна. Василек, что этот маляр говорит? Это ведь амо-раль-но! Разве можно так о своей супруге отзываться? Да еще какой-то семейный секс...
Боголь. Успокойся, Сонечка, это, между прочим, неплохой сюжет для повести. Представь себе (задумчиво глядя в небо), адвокат-неудачник, погорелец, достаточно потрепанный жизнью, влюбляется в молодую, красивую женщину, жену художника, у которого абсолютно атрофировано самолюбие...И если этому, с позволения сказать, художнику безразличен моральный облик его красавицы-жены, значит, речь идет о полнейшей деградации личности...
Игрунов. (Оживленно) Почему это деградации? Вы, господин Гоголь, слишком упрощенно понимаете наши со Cветланой отношения. Просто я не жалкий ревнивец... Я значительно выше этого. И потом... Когда они гуляют (выразительный взгляд в сторону Бориса Наумовича) по пляжу, это значит, что в это же самое время они не лежат где-нибудь в горизонтальном положении. Хорошо это или плохо, это уже другой вопрос...
Из-за кустов доносится рокот машины.
Борис Наумович. Кого-то нелегкая принесла.
Появляется человек в униформе пожарного, подходит к гамаку.
Пожарник. (Обращаясь к Борису Наумовичу) Кажется, в прошлый раз мы с вами говорили о противопожарной безопасности?
Борис Наумович. (Не меняя позы, с апломбом) Возможно, и говорили. В моей адвокатской практике мне приходится сталкиваться с очень многими людьми...Вы установили причину пожара в нашем доме?
Пауза.
Пожарник. Нет, но...
Борис Наумович. Вот когда установите, тогда и приходите. Дорогим гостем будете...
Людмила. Нечего искать, нас поджег сосед алкоголик...Это же ясно, как божий день.
Игрунов. Сосед приказал долго жить и теперь у него не спросишь. Но, мне кажется, пожар начался со стороны дверей Бориса Наумовича...Во всяком случае, дым шел оттуда...
Борис Наумович. Это, конечно, неудачная шутка (растерянно озирается). Откуда у меня мог взяться дым, если обычно я курю на балконе?..
Игрунов. Возможно, у вас произошло задымление вследствие чрезмерного трения... Я сам видел, как однажды от вас выбегала шансонетка из бара "Рубин"...
Борис Наумович. Лайма, что ли ? Так это было за неделю до гибели Титаника. То бишь нашего дома... И это в конце концов мое личное дело.
Людмила. (Раздраженно, с нотками обиды) Какие пошлые мужские разговоры...
Борис Наумович. Пожар, кстати, мог возникнуть и от молнии.
Пожарник. Будьте уверены, мы докажем отчего возник пожар, тем более, кое-какие интересные детали нам уже известны. Очень даже интересные...Что касается молнии...По нашей метеосводке, в ночь пожара, на небе не было ни одной тучки.
Борис Наумович. Это, милейший, еще ни о чем не говорит. Грозовые разряды, да еще и какие, могут быть на уровне седьмого ребра...Я имею в виду сердечную молнию, которая в состоянии испепелить весь мир...
- Предыдущая
- 2/18
- Следующая
