Полосатый катафалк - Макдональд Росс - Страница 7

• Предыдущая
• 7/54
• Следующая

Я поехал за ними. В Малибу им пришлось сбросить скорость, и я оказался у них на хвосте, когда они въезжали в Лос-Анджелес. Затем они свернули влево, к бульвару Сансет. Когда я собирался сделать то же самое, загорелся красный свет. Пока я ждал зеленого, «бьюик» скрылся из вида. Я пытался его нагнать, но на извилистой трассе было трудно разогнаться.

Я помнил, что Блекуэллы жили где-то на горе недалеко от Сансета. Вдруг Гарриет едет к родителям, подумал я, и свернул в роскошные ворота Бель-Эра. Но дом полковника мне отыскать самому не удалось и пришлось заехать в отель навести справки.

Дом был виден из бара отеля. Бармен в белой куртке показал его мне — красивый особняк в испанском стиле на самой верхотуре. Вручив бармену доллар из денег полковника, я спросил его, не знает ли он, что за человек Блекуэлл.

— В общем-то нет. Он не из тех, кто любит поболтать за рюмкой.

— Как же он пьет?

— Молча.

Я снова сел в машину и поехал в гору по извилистой дороге. Перед домом за живой изгородью розовый сад. На полукруглой аллее стоял зеленый «бьюик».

Над крышей «бьюика» возвышалась седая голова полковника. Он что-то громко говорил. Мне с улицы были слышны отдельные слова, в том числе: «мерзавец и нахлебник».

Я подошел ближе и увидел, что в руках у Блекуэлла была двустволка. Берк Дэмис вылез из машины и что-то ему сказал. Что именно, я не слышал, но после этого двустволка уперлась ему в грудь. Берк Дэмис попытался ухватиться за стволы. Полковник сделал шаг назад, прижимая приклад к плечу. Дэмис сделал шаг вперед, как бы вызывая огонь на себя.

— Давайте, стреляйте. По крайней мере, тогда-то они выведут вас на чистую воду.

— Предупреждаю, что мое терпение может лопнуть.

Дэмис рассмеялся:

— Это еще только цветочки, приятель!

После этого обмена любезностями я вылез из машины и медленно двинулся к ним. Мне хотелось сохранить крайне неустойчивое равновесие. Было очень тихо. Тишину нарушало только их тяжелое дыхание, шум гравия под моими ногами и курлыканье горлицы на телевизионной антенне.

Я поравнялся с Берком Дэмисом и Блекуэллом, но они даже не взглянули на меня. Они не касались друг друга, но на их лицах было такое выражение, словно они сошлись в смертельной схватке. Дуло двустволки взирало на происходящее, словно пустые безумные глаза маньяка.

— На крыше горлица, — миролюбиво заметил я. — Если у вас руки чешутся кого-нибудь подстрелить, почему бы не выстрелить в птицу. Или в ваших краях это запрещено законом? Я помню, что у вас есть какой-то такой закон...

Полковник повернул ко мне искаженное злобой лицо. Ружье тоже повернулось в мою сторону. Я ухватил рукой ружье и направил его в мирное небо. Затем я вынул двустволку из рук полковника и открыл затвор. В каждом стволе было по патрону. Разряжая двустволку, я сломал ноготь.

— Верните ружье, — потребовал полковник.

Я вернул ему разряженную двустволку.

— Стрельбой еще никто ничего не решил. Разве на войне вы это не поняли?

— Этот тип нанес мне оскорбление.

— По-моему, оскорбления были взаимные.

— Но вы не слышали, что он мне сказал. Он сделал грязный намек...

— Значит, вы предпочитаете большие грязные заголовки в газетах и длинный грязный процесс в Верховном суде?

— Чем грязнее, тем лучше, — вставил Берк Дэмис.

Я обернулся к нему:

— Помолчите!

Его взгляд был пристален и мрачен.

— Вы не можете заставить меня молчать. И он тоже.

— Ему это почти удалось. Один-два выстрела с такого расстояния успокоили бы вас надолго.

— Это вы ему скажите. Мне наплевать.

У него был вид человека, которому действительно наплевать. И на себя, и на всех остальных. Но под моим взглядом он чуть поостыл. Он сел в машину рядом с Гарриет и захлопнул дверь. В его действиях смелость сочеталась с какой-то таинственностью.

Блекуэлл зашагал к дому, я двинулся следом. Веранда была вся в фуксиях, которые цвели в подвесных красных кадках мамонтового дерева. Мне померещилось, что в кадках переливается кровь и течет через край.

— Вы чуть было не убили человека, полковник. Ружье следует держать разряженным и под замком.

— Я обычно так и поступаю.

— Вам следовало бы выбросить ключ в окно.

Он посмотрел на двустволку, словно не понимая, как она могла оказаться у него в руках. Под глазами полковника набрякли мешки.

— Как это получилось? — спросил я.

— Предысторию вы знаете. Он вторгся в мой дом, пытаясь завладеть самым дорогим моим достоянием.

— Дочь все-таки не достояние.

— Я должен ее защищать. Если не я, то кто? Несколько минут назад она сообщила, что собирается обручиться с этим типом. Я попробовал ее урезонить. Она назвала меня маленьким Гитлером, учредившим частное гестапо. Такое обвинение из уст родной дочери причиняет боль, но этот, — он злобно посмотрел в сторону «бьюика», — высказался еще похлеще.

— Что же он сказал?

— Я не могу повторить это на людях. Он облил меня грязью. Это гнусная ложь! Я всегда был честен с другими людьми, и уж особенно с моей дочерью!

— Я в этом не сомневаюсь. Просто хотелось бы понять, что творится в голове Дэмиса.

— Взбалмошный тип, — сказал Блекуэлл. — Он может быть опасен.

«Оба вы хороши», подумал я.

Хлопнула дверь на веранду, и среди фуксий появилась Гарриет. Она переоделась в светлый костюм акульей кожи и шляпку с серой вуалью. Вуаль мне не понравилась — она напоминала одновременно и о невестах и о вдовах. В одной руке у нее была голубая шляпная картонка, в другой тяжелый голубой чемодан.

Отец встретил ее на ступеньках и потянулся к чемодану:

— Разреши, я помогу тебе, дорогая.

Она отпрянула от него.

— Спасибо, управлюсь сама.

— Это все, что ты можешь мне сказать?

— Все уже сказано. Мы знаем, как ты к нам относишься. Мы уезжаем туда, где ты нас не будешь преследовать. — Ее холодный взгляд упал на меня, потом на двустволку. — Здесь я не чувствую себя в безопасности.

— Ружье разряжено, — сказал я. — Никто не пострадал и не пострадает. Может, вы передумаете, мисс Блекуэлл? Подумайте хотя бы день.

Она не удостоила меня ответом.

— Отзови своих легавых, — сказала она отцу. — Мы с Берком решили пожениться, и ты не имеешь права нам мешать. Должен же быть какой-то предел, даже если ты отец...

— Но дорогая, я не хочу делать ничего такого...

— Вот и не делай!

Меня удивила его кротость. Но у него не хватило сил продолжать в том же духе. В него снова вселился злой демон:

— Ты сделала выбор. Я умываю руки. Отправляйся со своим любовником куда хочешь. Барахтайся с ним в грязи. Я и пальцем о палец не ударю, чтобы тебя вытащить.

Гарриет отвечала со сдержанной яростью:

— Ты говоришь ерунду, отец. Что за бес тебя обуял?

Она зашагала к машине, размахивая своими пожитками, как оружием. Дэмис взял коробку и чемодан и поставил в багажник, где уже стоял его чемодан.

Из дому вышла Изобел Блекуэлл и стала спускаться по ступенькам веранды. Проходя между мной и своим мужем, она пожала ему руку выше локтя, в знак сочувствия, а может, и порицания. Она подошла к Гарриет:

— Зря ты так поступаешь с отцом.

— Я тут ни при чем.

— Его это очень огорчает. Он же любит тебя.

— Зато я его не люблю.

— Ты раскаешься в этих словах, Гарриет. И когда это произойдет, пожалуйста, дай ему знать.

— Это еще зачем? У него же есть ты.

Изобел пожала плечами так, словно давала понять, что не представляет собой большой ценности.

— Ты для него важнее. Ты можешь разбить ему сердце.

— Придется ему это пережить. Извини, если я обидела тебя. — Гарриет порывисто обняла мачеху. — Ты удивительно ко мне относилась, гораздо лучше, чем я заслуживаю.

Изобел похлопала ее по спине, глядя на Дэмиса. У того был вид любителя скачек, рискнувшего небольшой суммой.

— Надеюсь, вы будете заботиться о ней, мистер Дэмис.

— Постараюсь.

— Куда вы ее везете?

• Предыдущая
• 7/54
• Следующая