Голубой молоточек - Макдональд Росс - Страница 12
- Предыдущая
- 12/61
- Следующая
Я повторил его имя:
— Мистер Плантер?
Он неохотно отвел глаза от портрета какого-то мужчины.
— Чем могу служить?
— Я частный детектив...
— В самом деле? — ни на его худом лице, ни в выцветших узких глазах я не заметил ни тени интереса.
— Вы знали Пола Граймса?
— Я не могу сказать, что знал его. Мы вместе провели несколько сделок, очень немного, — губы его кривились, словно это воспоминание было горьким на вкус.
— Больше вы не сможете заключать с ним сделки, — произнес я в надежде, что встряска сделает его более общительным. — Сегодня вечером он был убит.
— Я в числе подозреваемых? — спросил он равнодушным усталым тоном.
— Скорей всего, нет. В его машине найдено несколько картин. Вы не хотели бы взглянуть на одну из них?
— С какой целью?
— Возможно, вы смогли бы сказать, кто ее автор...
— Хорошо... — принужденно сказал он. — Хотя я предпочел бы смотреть вот на это, — он указал на висящий на стене портрет мужчины.
— А кто это такой?
— Неужели вы не знаете? Это Ричард Хантри... его единственный автопортрет.
Я внимательней взглянул на картину. Голова мужчины несколько напоминала голову льва, у него были густые прямые темные волосы и густая борода, почти скрывающая скорее женские, тонкого рисунка губы. Глаза были красноватыми и глубоко посаженными. Складывалось впечатление, что весь он излучает силу.
— Вы были с ним знакомы? — спросил я Плантера.
— Более чем. В определенном смысле, я был одним из его первооткрывателей.
— Не думаете ли вы, что он все еще жив?
— Не знаю. Я искренне надеюсь, что это так. Но если он жив и продолжает работать, то не обнародует своих картин.
— Какие у него могли быть причины для такого исчезновения?
— Не знаю, — повторил Плантер. — Мне кажется, что он был человеком, подобно Луне, проходящим различные фазы. Возможно, предыдущая фаза кончилась, — он оглядел переполненный зал, несколько свысока окидывая взглядом остальных гостей. — А картина, которую вы хотите показать мне, — это его вещь?
— Понятия не имею. Возможно, вы мне об этом скажете.
Я провел его к своей машине и при свете прожектора показал ему маленький морской пейзаж, вытащенный мною из машины Пола Граймса. Он взял его из моих рук осторожно, словно демонстрируя мне, как нужно обращаться с картинами.
— К сожалению, это весьма скверная картина, — проговорил он в конце концов. — Наверняка она написана не Хантри, если вы хотели узнать это.
— Вы не могли бы определить, кто ее автор?
С минуту он думал над моим вопросом.
— Это может быть Джейкоб Витмор. Если так, то это очень старый Витмор — абсолютно и непоколебимо реалистичный. К сожалению, бедняга Джейкоб в своем творчестве шел в ногу с мировым искусством, но на поколение отставал от него. Додумался до сюрреализма, а перед самой смертью начал постигать символизм.
— Когда он умер?
— Вчера, — Плантер явственно забавлялся столь шокирующим характером этой информации. — Я слышал, что он отправился поплавать в море неподалеку от Сикамор-Пойнт, и в воде его хватил сердечный приступ, — он задумчиво посмотрел на картину в своих руках. — Интересно, что Граймс намеревался с этим делать? Цены на хорошего художника часто идут в гору после его смерти. Но Джейкоб Витмор не был хорошим художником.
— А его картины похожи на вещи Хантри?
— Нет. Абсолютно, — он испытующе глянул на меня. — А почему вы спрашиваете об этом?
— Мне говорили, что Граймс был не из тех, кто неспособен продать подделку под Хантри...
— Понимаю. Но эту картину ему трудновато было бы продать в качестве вещи Хантри. Это даже для Витмора слишком паршиво. Кроме того, вы сами видите, он и половины работы не сделал. Словно отомстил морю, так отвратительно рисуя его, — добавил Плантер с тонким, сознательно скрываемым чувством юмора.
Я поглядел на грязные полосы голубого и зеленого, перечеркивающие неоконченный морской пейзаж и подумал, что даже если бы это была худшая в мире картина, тот факт, что ее творец утонул в этом самом море, прибавляет ей глубины и выразительности.
— Значит, он жил неподалеку от Сикамор-Пойнт?
— Да, на пляже, к северу от университетского городка.
— У него была семья?
— Жил с девушкой, — ответил Плантер. — Она даже сегодня звонила мне, хотела, чтобы я приехал и посмотрел оставшиеся после него картины. Насколько я знаю, она потихоньку распродает их, но, честно говоря, я бы их и даром не взял.
Он отдал мне картину и объяснил, как доехать до места. Я сел в машину и, направившись на север, миновал университет и оказался в Сикамор-Пойнт. Девушка, оставленная Джейкобом Витмором, оказалась угрюмой блондинкой, несколько засидевшейся в девичьем возрасте. Жила она в одном из нескольких бараков и лачуг, разбросанных по песчаной полоске у края вдающейся в море материковой плиты. Она всматривалась в меня сквозь приотворенную дверь, приподняв брови, с таким видом, словно я был вестником грядущей катастрофы.
— Что вам угодно?
— Меня интересуют картины...
— Их осталось уже не так много. Я собираюсь уезжать. Джейк вчера утонул, разве вы не знаете? А я осталась, как черт знает что...
Ее угрюмый голос дышал горечью и печалью. Грустные мысли, казалось, переполняли ее голову. Она смотрела над моей головой вдаль, на море, по которому перекатывались едва заметные волны, будто дозированные отрезки вечности.
— Нельзя ли мне войти и посмотреть?
— Да, разумеется...
Она открыла дверь и захлопнула ее за мной, борясь с ветром. В комнате стоял запах моря, вина, марихуаны и плесени. Немногочисленные предметы меблировки были старыми и поломанными. Создавалось впечатление, что домик с трудом пережил начальный этап той самой баталии, что прокатилась потом через дом Джонсонов на Олив-Стрит.
Девушка на минуту скрылась в соседней комнате и, вернувшись со стопкой необрамленных картин, положила их на погнутый дощатый стол.
— Я хочу за них по десять долларов за штуку или сорок пять за все пять. Джейк обычно брал больше — он продавал их на распродажах картин по субботам на пляже в Санта-Терезе. Недавно всучил одну картину за кругленькую сумму одному антиквару. Но я не могу ждать.
— Этот антиквар был Пол Граймс?
— Сходится, — она глянула на меня слегка подозрительно. — А вы тоже торгуете картинами, мистер?
— Нет.
— Но вы знаете Пола Граймса?
— Немного.
— Он порядочный человек?
— Не знаю. А почему вы спрашиваете?
— Мне он не показался порядочным. Играл жуткую комедию, притворяясь, как ему нравятся картины Джейка. Он должен был всячески их разрекламировать, чтобы мы заработали на этом. Я думала, что мечты Джейка, наконец, сбудутся, антиквары начнут стучаться в нашу дверь, цены возрастут... Но Граймс купил пару скверных картинок и на этом все кончилось. Одна из этих картинок даже не была вещью Джейка... это кто-то другой писал...
— Кто?
— Не знаю. Джейк не говорил со мной о делах. Думаю, он получил эту картину у кого-то из своих дружков на пляже.
— Вы не могли бы описать ее?
— Изображена там была какая-то женщина, может, это был портрет, может, автор рисовал по воображению. Красивая, с волосами как у меня... — она коснулась своей короткой стрижки и это движение словно бы пробудило в ней подозрения или страх. — Почему все так интересуются этой картиной? Она что, очень ценная?
— Понятия не имею.
— Думаю, да. Джейк не хотел говорить мне, сколько он за нее получил, но я знаю, что на эти деньги мы жили последние два месяца. Вчера они кончились... И Джейк тоже, — добавила она бесцветным тоном.
Она повернулась и разложила на столе полотна без рам. Большинство из них показались мне оконченными. Это были небольшие морские пейзажи вроде того, который я показывал Артуру Плантеру и который теперь лежал в моей машине. Видимо, их автор был слегка завернут на море и я не мог избавиться от мысли, что, возможно, его гибель была не просто делом случая.
- Предыдущая
- 12/61
- Следующая
