Дело Гэлтона - Макдональд Росс - Страница 31

• Предыдущая
• 31/49
• Следующая

— Это довольно далеко от меня, чтобы ехать туда обедать.

— Но я не только хочу угостить вас обедом. — Он понизил голос. — У меня есть одно дело к вам. Я хотел бы, чтобы вы на меня поработали, если вы сейчас свободны.

— А что я должен делать?

— Я бы хотел поговорить об этом при встрече. Вы бы смогли приехать сегодня?

— Хорошо. Буду в клубе в час дня.

— Но вы не сможете сюда приехать за три часа.

— Я прилечу.

— Это замечательно.

Я услышал, как он положил трубку, а потом это же сделал еще кто-то. Кто-то нас подслушивал по другому аппарату. Я узнал, кто это был, когда вышел из самолета в Санта-Терезе. Девушка с глазами серны ждала меня у барьера.

— Вы меня помните? Я Шейла Хауэл. Я решила встретить вас на машине.

— Это было очень любезно с вашей стороны.

— Не совсем. У меня есть для этого причина.

Она очаровательно улыбнулась. Я пошел за ней через освещенный солнцем аэродром к машине. Это была машина с открывающимся верхом. Но верх был закрыт.

Шейла повернулась ко мне, сев за руль:

— Буду с вами откровенна. Я слышала ваш разговор с отцом. И хочу поговорить с вами о Джоне перед тем, как вы встретитесь с отцом. Отец прекрасный, добрый человек, но уже десять лет он вдовец. И он не все понимает. Он не понимает современную жизнь.

— Но вы ее прекрасно понимаете.

Она немного покраснела, как персик на солнце.

— Я понимаю ее лучше, чем папа. В колледже я изучала социологию. Теперь люди не указывают другим людям, с кем им дружить, чем интересоваться. Это все в прошлом. — В подтверждение она кивнула своей маленькой головкой.

— Социология на первом курсе?

Она еще больше покраснела. Глаза ее были честными. Они были цвета неба:

— Откуда вы знаете? Но теперь я уже на втором курсе. — Как будто бы это доказывало, что она теперь зрелый человек.

— Я читаю чужие мысли. Вам нравится Джон Гэлтон.

Ее ясный взгляд оставался таким же ясным. Она даже не моргнула:

— Я люблю Джона и думаю, что он любит меня.

— Именно это вы и хотели мне сказать?

— Нет, — смутилась она. — Я не хотела этого говорить, но это правда. — Глаза ее потемнели. — Но то, что думает папа, неправда. Он типичный домостроевец, и ему не нравится парень, которого я люблю. Он считает Джона ужасным человеком или делает вид, что считает.

— Так что же он считает, Шейла?

— Я даже не хочу повторять того, что он о нем говорит. Вы все это услышите от него. Я знаю, что папа попросит вас сделать. Вчера он проговорился.

— А что он от меня хочет?

— Пожалуйста, — ответила она, — не разговаривайте со мной, как с ребенком. Я прекрасно чувствую этот тон, и он мне ужасно надоел. Папа всегда разговаривает со мной таким тоном. Он не понимает, что я уже взрослая. Мне уже будет девятнадцать.

— Да что вы?

— Ладно. Продолжайте в том же духе. Возможно, я еще не вполне зрелый человек, но достаточно взрослый для того, чтобы отличить плохих людей от хороших.

— Все мы ошибаемся, независимо от возраста.

— Но в отношении Джона я не ошибаюсь. Он прекраснейший парень, самый лучший из всех, с кем я встречалась когда-либо.

— Мне он тоже нравится.

— Я так рада. — Она дотронулась до моей руки, как будто птичка присела на руку и тут же улетела. — Джону вы тоже нравитесь. Иначе я бы не стала с вами откровенничать.

— Вы, случайно, не собираетесь пожениться?

— Пока нет, — ответила она. — Джон хочет до этого многое сделать. И потом, я не могу пойти против воли своего отца.

— А что же хочет сделать Джон?

Она ответила уклончиво:

— Он хочет совершенствоваться. Он очень честолюбив. И еще одно. Главная цель его жизни — узнать, кто убил его отца. Он только и думает об этом.

— А он что-нибудь предпринял для этого?

— Пока нет. Но у него есть планы. Он не все мне рассказывает. Да я, возможно, и не пойму всего. Он гораздо умнее меня.

— Я рад, что вы это понимаете. И не забывайте об этом.

— Что вы имеете в виду? — спросила она голосом, который вдруг стал звучать обиженно. Но она поняла, что я имел в виду. — Отец не прав, когда утверждает, что Джон — это не настоящий Джон, что он самозванец. Этого не может быть.

— А почему вы так уверены?

— Я это чувствую вот здесь, — и она положила руку на сердце. — Он не может мне лгать. И Кэсси говорит, что он копия отца. И тетя Мария тоже.

— А Джон когда-нибудь говорил вам о своем прошлом?

Она недоверчиво на меня посмотрела.

— Вы сейчас говорите опять точно так же, как папа. Вы не должны спрашивать меня о Джоне. Это было бы несправедливо по отношению к нему.

— А вы сами подумайте обо всем. Я знаю, что это вряд ли возможно, но если он самозванец, вы можете столкнуться с большими неприятностями и много страдать.

— А мне все равно, самозванец он или нет! — воскликнула она и залилась слезами.

Молодой человек в летном комбинезоне вышел из аэровокзала и посмотрел на нас. Хорошенькая молодая девушка плакала из-за меня. Это было противозаконно. Я сделал очень серьезное выражение лица, подобающее людям, соблюдающим законы. Он вернулся обратно в вокзал.

Самолет, на котором я прилетел, с шумом поднялся в воздух. Шум превратился в стрекот кузнечика, когда он поднялся в небо. А слезы Шейлы высохли, как летний дождь. Она включила мотор и повезла меня в город. Машину она водила очень аккуратно, как глухонемой водитель.

Да, Джон действовал очень быстро.

Прежде чем высадить меня перед главным входом клуба, Шейла извинилась за то, что выплеснула на меня, как она выразилась, свои эмоции, а также довольно сбивчиво попросила меня ничего не рассказывать отцу. Я ответил, что извиняться ей не за что и что я ничего не расскажу.

Окна комнаты отдыха клуба выходили на площадку для игры в гольф. Игроки напоминали разноцветные конфетти на зеленом фоне травы. Я смотрел на них, пока в пять минут второго не прибыл Хауэл.

Он крепко пожал мне руку.

— Приятно увидеть вас снова, Арчер. Думаю, вы не будете против, если мы сразу начнем есть. После двух я должен быть на комитете.

Он провел меня в огромную столовую. Большинство столиков были пустыми. Мы выбрали столик у окна, из которого был виден бассейн, где плавала и брызгалась молодежь. Официант обращался с Хауэлом так, как будто бы он был председателем комитета официантов.

Так как я ничего не знал о докторе, то спросил его, на какой комитет он собирается.

— А разве не все комитеты одинаковы? Они собираются и тратят уйму времени на то, что любой их член мог бы сделать в одиночку за половину времени, ушедшего на заседание. Я хочу создать комитет, который бы боролся за роспуск всех комитетов. — Он улыбнулся. — Это комитет Ассоциации сердечников. Мы планируем провести кампанию по сбору средств для создания фонда Ассоциации. Я — председатель этого комитета. Вы будете что-нибудь пить? Я, пожалуй, возьму «Гибсон».

— Я тоже.

Он заказал крутящемуся возле нас официанту два «Гибсона».

— Как врач, я считаю, что лучше перепить, чем переесть. Поэтому не следует совершенно отказываться от маленьких грешков. Что вы будете есть?

Я посмотрел меню.

— Если вы любите морскую пищу, — сказал он наставительно, — то лучше возьмите краба. Его легче жевать. Сейбл рассказал мне о небольшом приключении, случившемся с вами. Как ваша челюсть?

— Спасибо. Заживает.

— А из-за чего все это произошло? Если, конечно, вы не против поговорить об этом.

— Это длинная история, которая сводится к следующему: Энтони Гэлтон был убит из-за денег преступником по имени Нелсон, бежавшим из тюрьмы. Ваше первое предположение относительно убийства было близко к истине. Но на этом дело не кончается. Я считаю, что убийство Тони Гэлтона и убийство Каллигана связаны между собой.

Хауэл нагнулся ко мне через стол. Его короткие седые волосы блестели.

— Каким образом связаны?

— Вот на этот вопрос я и пытался найти ответ, когда мне сломали челюсть. Разрешите мне задать вам вопрос, доктор? Какое у вас впечатление о Джоне Гэлтоне?

• Предыдущая
• 31/49
• Следующая