Черные деньги - Макдональд Росс - Страница 7
- Предыдущая
- 7/53
- Следующая
— Что, Питер Джемисон там внутри?
— Да, он одевается. Вы заняли мое кресло, но это ничего. Я могу посидеть здесь. — Он присел на кафель. — Вы его гость?
— Я должен с ним встретиться здесь.
— Он делает пробежку по берегу. Я посоветовал ему не напрягаться. Для этого нужна тренировка.
— Но когда-то все же надо начинать.
— Согласен. Я сам не любитель бега. Это выматывает мускулы. — Он со спокойным удовлетворением посмотрел на свою скульптурную бронзовую фигуру. — Мне нравится походить на типичного калифорнийского спасателя.
— Вы действительно похожи на калифорнийского спасателя.
— Благодарю вас, — сказал он. — Я трачу все свободное время на это. Люблю серфинг. Я нанялся на эту работу из-за возможности заниматься серфингом. К тому же я студент колледжа.
— Какого колледжа?
— Государственного колледжа Монтевисты. Единственного здесь.
— А кто там заведует французским факультетом?
— Не знаю. Я изучаю бизнес, рекламное дело и вопросы недвижимости. Очень интересно.
Он напоминал мне молчаливых блондинов, заполнявших калифорнийские берега в пору моей молодости. Там и сейчас полно бродит мальчишек.
— Вы собираетесь изучать французский язык, сэр?
— Я просто хочу получить ответы на некоторые вопросы.
— Может быть, мистер Мартель поможет вам. Он француз.
— А он здесь?
— Да. Я только что разговаривал с ним. Он говорит так же свободно по-английски, как вы или я.
Он показал на кабину на втором этаже, выходящую в сторону моря. В открытом проеме в тени навеса наверху я увидел человека, несшего целую охапку всяких ярких предметов. — Эвакуирует свои вещи, — сказал спасатель. — Я предложил ему помочь, но он не захотел, чтобы я занимался его личными вещами.
— Он что, оставляет это место?
— Во всяком случае, он отказывается от кабины. Он сказал, что я могу взять мебель, которую он купил для кабины. Это пляжная мебель, но она совершенно новая, и ему она обошлась, должно быть, в копеечку. Она будет прекрасно выглядеть в моей кабине. Все, что у меня сейчас есть, — это спальный мешок. Все мои деньги уходят на содержание машин.
— Машин?
— У меня фургон для спортивных принадлежностей, — сказал он. — И мы с приятелем на двоих еще имеем спортивную машину для загородных прогулок. Спортивная машина экономит массу времени.
Парень начал мне надоедать. Беда в том, что их тысячи, таких как он, неопримитивистов, которые никак не вписываются в современность. Но меня внезапно поразила мысль, что, может быть, они даже лучше, чем я, приспосабливаются к нынешней жизни. Они могут жить как беззаботные дикари на берегу моря, в то время как компьютеры и всякие программисты за них делают всю работу и принимают решения.
— Почему мистер Мартель оставляет кабину? Она очень удобно расположена.
— Это лучшая кабина. Вы видите весь берег и море вплоть до самого рифа, где мы занимаемся серфингом. — Он махнул своей мускулистой рукой. — Мистер Мартель обычно сидел там и наблюдал, как мы скользим на досках. Он сказал мне однажды, что занимался серфингом, когда был моложе.
— Он не сказал, где он этим занимался?
— На этом же рифе, я полагаю.
— Он был здесь раньше?
— Этого я не знаю. Во всяком случае, при мне нет.
— И вы не знаете, почему он оставляет свою кабину?
— Ему она не понравилась. Он всегда на что-нибудь жаловался — например, вода в бассейне слишком пресная. Он считал, что она должна быть более соленой. Он не ладил с некоторыми членами клуба.
Парень замолчал. В его мозгу происходило какое-то шевеление, породившее внезапную мысль.
— Послушайте, не говорите, пожалуйста, Питеру Джемисону, что мистер Мартель отдал мне свою мебель. Ему это не понравится.
— Отчего же?
— Он из тех, кто не поладил с Мартелем. Пару раз они чуть не подрались.
— Из-за Джинни Фэблон?
— Я думаю, вам это известно?
— Нет, не очень.
— Тогда не буду вам ничего больше говорить. Если Питер Джемисон узнает, меня вытащат на ковер за то, что болтаю о членах клуба.
Он чувствовал, что наболтал лишнего. Одна из тех дам, что играли в бридж, избавила его от моего допроса. Она крикнула ему через бассейн:
— Стэн, не принесешь ли ты нам кофе? Черного!
Он встал и лениво поплелся к буфету.
Я одел темные очки и взобрался по деревянной лестнице на второй этаж строения. По похожей на палубу галерее я прошел в самый конец. Ротанговый плетеный стол, стоящий посередине кабины Мартеля, был завален разными предметами: купальными костюмами и халатами, мужскими и женскими пляжными принадлежностями, ластами и масками, бутылками от виски и коньяка. Там был маленький электрообогреватель и бамбуковые трости. Мартель вышел из одной из внутренних комнат с миниатюрным телевизором в руке. Он поставил его на стол.
— Выезжаете?
Он недовольно посмотрел на меня. Сейчас я был в темных очках, а он их снял. Глаза его блестели и были очень темного цвета, и в них как бы сосредоточилось все выражение его ярко-смуглого лица. Длинный, с горбинкой нос выдавал самоутверждающий и любознательный характер. Похоже, он меня не узнал.
— А что, если и так? — ответил он настороженно.
— Я подумал, что мог бы занять ваше место.
— Едва ли это возможно. Я снял помещение на весь сезон.
— Но вы не собираетесь его использовать.
— Я пока не решил окончательно.
Он больше говорил сам с собой, чем со мной. Его темный взгляд скользнул мимо меня к прибрежному пляжу. Я повернулся и посмотрел туда же. Голубые волны перекатывались через риф. А там, за ним, дюжина мальчишек вертелись коленопреклоненными на своих досках, будто они совершали молитву.
— Вы занимались серфингом?
— Нет.
— А подводным плаванием? Я заметил, что у вас есть все необходимое снаряжение.
— Да, я этим занимался.
Я внимательно слушал его речь. Мартель говорил с акцентом, но акцент проявлялся значительно слабее, чем во время ссоры с Гарри Гендриксом, и он использовал мало французских слов. Конечно, он сейчас не был так возбужден.
— А в Средиземном море вы не плавали под водой? Говорят, что этот вид спорта зародился в Средиземноморье.
— Это так, и я там плавал. Я был когда-то жителем Франции.
— Из какой части?
— Париж.
— Интересно, я был в Париже во время войны.
— Многие американцы там побывали, — ответил он натянуто. — Теперь, если разрешите, я избавлюсь от этих вещей.
— Хотите я вам помогу?
— Нет, спасибо, благодарю вас, всего хорошего.
Он вежливо раскланялся. Я пошел обратно по палубе, пытаясь подвести итог своим впечатлениям. Его смоляные волосы и гладкое строгое лицо, как и острый взгляд его глаз, говорили, что ему должно быть не больше тридцати. Чувствовалось тем не менее, что он владеет собой и обладает выдержкой более зрелого человека. Я так и не составил полной характеристики об этом человеке.
Я выбрался в лабиринт находящихся на первом этаже кабинок для переодевания. Занятия в школах к тому времени закончились, и толпа маленьких ребятишек шлепала друг друга полотенцами по ногам с неимоверным хохотом и шутливыми угрозами. Я прикрикнул на них, чтобы они не шумели. Они подождали, когда я уйду, и после моего ухода разбушевались еще сильнее.
Питер попытался завязать галстук перед затуманенным от пара зеркалом.
Он увидел мое отражение и обернулся с улыбкой. Я впервые видел его улыбающимся. Сейчас его лицо было красным и лоснящимся.
— Я не знал, что вы здесь. Я делал пробежку на берегу.
— Прекрасно, — ответил я. — Я только что разговаривал с Мартелем. Он перебирается из своей кабины, и, может быть, съедет совсем.
— Вместе с Джинни?
— Не думаю, что мне следовало спрашивать его об этом напрямую. В нынешних обстоятельствах мне, возможно, не следовало бы вообще с ним разговаривать. Это не то, что нужно сейчас. Но у нас, возможно, мало времени.
Эти слова согнали улыбку с лица Питера, и он, волнуясь, начал покусывать губы.
- Предыдущая
- 7/53
- Следующая
