Будущее есть. Горизонты мечты - Завацкая Яна - Страница 6

— Дин Рейдикер, а ну-ка, напомни нам аксиому параллельных прямых, — спросила учительница первое, что пришло в голову.

Дин не понял, почему у него спрашивают такую тривиальщину.

— В каком пространстве? — с глупым видом спросил он. — С какой кривизной?

— Ах, ты даже не в курсе, что мы изучаем планиметрию? — нехорошим тоном поинтересовалась геометричка. — В таком случае тебе здесь вообще нечего делать!

— Почему? Курс называется «Линейная геометрия», — сказал Дин просто так, чтобы поспорить. — А геометрия — это, как известно, «измерение Земли». Земля — приблизительно эллипсоид вращения, то есть, очевидно, поверхность с положительной кривизной, замыкающаяся сама на себя. Значит, через точку, не лежащую на прямой, нельзя провести ни одной прямой, параллельной данной.

— Достаточно, Рейдикер!

— Неужели это не очевидно?

— Садись, «F»!

— За что?! — возмутился класс.

— Знала бы за что — давно бы поставила! — прокомментировали с «камчатки».

Неожиданно в класс заглянул директор.

— Кажется, у вас нерабочее настроение? — заметил он.

— Как хорошо, что вы зашли, мистер Лаймвилл! — воскликнула учительница. — Вести урок сегодня просто невозможно!

— Разумеется, в этом виноват Дин Рейдикер? — поинтересовался директор.

— Разумеется! — сверкнув очками, подтвердила геометричка.

— Рейдикер, пошли, разберемся, — сказал директор.

Он вытащил Дина за дверь и спросил:

— Что это за история со сверхновой Дина Рейдикера? Первооткрыватель!

— А что?

— Это Венера, Рейдикер. Стыдно не знать элементарных вещей.

— Даже если Венера. Я, например, никогда не видел звезд. И никто из ребят, думаю, не видел. Что плохого в том, что мы интересуемся астрономией?

— Уж во всяком случае, ничего хорошего, раз астрономии нет в школьной программе. Какая может быть астрономия, когда на Земле проблем по горло! И вообще, интересуйтесь всякой чепухой в свободное время, а не на уроке геометрии!

— В свободное время звезд не видно.

— Ты ждешь, что я начну с тобой спорить? Зря. Я не такой идиот. Да, Рейдикер, — может, тебе интересно будет узнать — звонили из полиции, тебя видели в Центре.

— Вполне возможно, — спокойно согласился Дин, глядя на директора честными глазами. — Наверное, вчера около семи? Я опаздывал на урок английского и решил срезать угол…

— Дин, это уже правонарушение, и я бы на твоем месте не острил.

— А я серьезно, — заявил Дин. — И проникновение в запрещенную зону — это не правонарушение, а преступление.

— Ну-ну. Я бы посоветовал тебе сделать кое-какие выводы. Иначе у тебя появится реальный шанс загреметь в тюрьму как минимум лет на пять. Учти: это первое и последнее предупреждение.

— Чтобы посадить, меня сначала надо поймать, — заметил Дин.

— Не думаю, чтобы это представляло особые трудности, — скучающим голосом сказал директор. — Двоих на этой неделе уже поймали. Я уверен, ты их отлично знаешь. Так что на твоем месте я бы завязывал.

«А я бы на вашем месте повесился», — подумал Дин, а вслух сказал:

— Так я пойду на урок?

— Да-да, топай. Надеюсь, тебе больше не придет в голову ничего вроде этой бредовой идеи со сверхновой…

— Не волнуйтесь, придет, — пообещал Дин.

— Это Венера, — сообщил он, входя в класс. — Извините за дезинформацию.

Класс разочарованно вздохнул. Учительница проводила Дина до парты взглядом удава. Она начала объяснять новую теорему, но урок все равно не клеился. К счастью, через пару минут прозвенел звонок.

— Дин, ну не нарывайся ты! — взмолился Крис. — Что тебе — больше всех надо? Сидел бы и помалкивал!

— Да вот еще! — обиделся Дин. — Умники!

— Перемена длинная? — спросил Крис.

— Двадцать минут, — ответил Дин. — Пойду в спортзал смотаюсь, мячик покидаю. Вы — не?

— Мы не баскетболисты, сам знаешь, — сказал Крис.

— Знаю, — проворчал Дин. — И не ботаники.

— Сэнди, может, пойдем кольнемся? — спросил Крис.

— А у тебя есть?

— Ага, — Крис достал из кармана две ампулы.

— Ну-ка, дай на секунду эти штучки, — сказал Дин.

— Не дам, — заявил Крис.

— Силой отберу, — предупредил Дин.

— Рискни!

— Ну, вы еще подеритесь! — вмешался Сэнди.

— Ребята, вы что, не понимаете — вы же наркоманы, вы сидите!

— Ну и что? Все сидят! И нечего психовать. Наркотики законом не запрещены, так что ничего страшного тут нет.

— Страшное как раз есть, — возразил Дин, — просто вы не знаете. Я тебе журнал давал, помнишь? Ты ведь так и не прочитал! Ты в курсе, что до войны наркоман считался преступником?

— Значит, по-твоему, все преступники? А вот ты в Центре околачиваешься, ты не преступник? Свихнулся ты, Дин, со своей «довойной»!

— Ни черта ты не понимаешь, Крис. Я преступник, потому что правительству надо на кого-то свалить вину за нашу сегодняшнюю паршивую жизнь. Это же очень простая логика — сталкеры изучают прошлое, хотят восстановить потерянный опыт человечества, а правительство утверждает, что раз этот опыт привел нас к ядерной войне, значит, нужно все выкинуть на помойку и искать другой путь. И вот мы уже сто лет ищем, и что? Полный упадок, разруха, война продолжается. Народу это, естественно, надоело. Возникает законный вопрос: кто виноват? Президент уверенно отвечает: сталкеры, они хотят вернуться к прошлой жизни, которая была еще хуже. И народ верит, потому что никто не знает, как жили до войны. А газеты, вместо того чтобы печатать правду, распространяются о том, что ужасные мутанты-сталкеры заселили Центр, собрали из мусора какой-то излучатель и собираются подчинить себе город!

— Дин, ты еще заберись на парту и ори оттуда. Авось Цербер с директором подойдут послушать. Агитационная деятельность, обращенная к неограниченному кругу лиц — это, между прочим, тоже правонарушение. И вообще, жить и так тошно, а без наркотиков совсем загнешься.

— Думай глобально, — сказал Дин. — Вы что, ребята, не понимаете, что человечество вырождается? Мы себя методично убиваем. Ядерными взрывами это сделать не удалось. Теперь у нас хуже некуда с экологической обстановкой и с генофондом. Мы все мутанты и добиваем себя наркотиками. Ясно, что через пару сотен лет на Земле не останется ни единой живой души.

— Все? Хэппи-энд? — саркастически улыбаясь, спросил Крис. — Высказался? Полегчало?

— Дин, я и не подозревал, что ты такой пессимист! — заметил Сэнди.

— Я реалист, — буркнул Дин.

— Знаешь что? Не пугай своими мрачными прогнозами! Хуже, чем сейчас, все равно некуда! — заявил Крис.

— Ну, хуже всегда есть куда, — возразил Сэнди. — Тут ты не прав.

— Пошел я отсюда, — сказал Дин. — Что с вами говорить!

— То есть как — пошел?! — возмутился Сэнди. — Ты нас уже заинтересовал своей теорией. Меня, во всяком случае. И вообще, ты, кажется, в спортзал собирался.

— Я раздумал. Привет обэжешнику!

— В смысле, ты на ОБЖ не придешь?

— И вообще ни на какой урок сегодня не приду. И завтра, может, тоже.

— Тебе военрук велел передать, что если ты еще раз прогуляешь, он влепит тебе «F» в четверти, — предупредил Крис.

— Да пусть лепит — жалко, что ли? Скажите ему, что я воинствующий пацифист, пусть успокоится.

Дин рванул вниз по лестнице и чуть не сбил Мастодонта.

— О, привет! — сказал Мастодонт. — Купил ты нас всех на сверхновую, как слепых котят!

— Да я и сам купился, — признался Дин.

— Что у тебя сейчас за урок? — поинтересовался Мастодонт.

— Не знаю, — честно ответил Дин.

— Но ты идешь?

— Нет, конечно.

— Ну и отлично. Пошли, поговорить надо.

Ребята взбежали на последнюю площадку лестницы, куда выходила дверь с крыши, запиравшаяся на кодовый замок. На двери еле различимо было что-то нацарапано, но Дину надпись сразу бросилась в глаза. Он пригляделся и различил два слова: «Sapienti sat». Это было по-латински, и почерк был Чайкин. «Понимающему достаточно». Понимающему достаточно — Золотой шар есть, и они нашли его! Но тогда — почему?!