Будущее есть. Горизонты мечты - Завацкая Яна - Страница 36

«Флеминг… Антибиотик… Подумаешь, заменили эволюцию генной инженерией! Все равно колеса в ноги не встроишь! Федоров… Коррекция зрения… И шаролупия на затылок не пришьешь! И знания в башку не зальешь! Мечников… Микробиолог… Биология — тупик, в любом варианте, а они? Белковые тела заперты на планете, как в клетке! Вилмут… клонирование… Кому нужен ваш биоробот? Надо выходить из него! А никто не понимает! И не слушает! И не помогает! И никому я не нужен! Вот назло — сердце остановлю и умру. Тоха говорил, так йоги умели… Вот тогда пожалеете… А я не совсем умру… Уйду в астрал… И буду наблюдать… — мечты становились слаще и слаще, — а потом оживу и скажу…»

Ряд естествоиспытателей закончился, и хорошо знакомый Тиму седой физик с растрепанными волосами нахально показал язык. Пришлось ответить тем же…

— Тимофей, я тебя искал. Все обегал. Случилось что? Личку отключил, не отвечаешь, а? На полу расселся… Домой пора.

— Здрасть, Борис Иванович! Что дома, я тут посижу…

Чтоб не смотреть на учителя, Тим занялся «наручником» — дескать, включаю. Гаджет отозвался, пискнул, помог. Стыдно. А ведь минуту назад как раз мечталось, чтобы физик прибежал, схватил за плечи, повернул к себе. Чтобы расспрашивал — зачем он кричит, что случилось?

«Да, хотелось, а сейчас расхотелось! Потому что сказать нечего. Разнылся… Как девчонка…» — неудачливый изобретатель спешно приводил себя в порядок.

— Тогда и я, не возражаешь?

Большое тело учителя разместилось рядом. Ноги выступали далеко в коридор. Борис Иванович вообще высоченный. Выше всех в институте. Тим, когда вырастет, тоже таким будет — это можно. Антон говорил, есть гормоны роста, даже обещал помочь. Всплыл недавний неудачный спор о лысых, появилась тема для разговора. Учитель выслушал, признал правоту Тошки и толкнул Тимофея в бок, легонько, чтобы не уронить:

— Плюнь на киборгов. Мы твою плазму ТРИЗом проработали. Если вывести носитель информации подальше от земного поля… Знаешь, попутно — сферу завернуть в чуть более горячий слой плазмы, и добьемся стабильности. Как тебе?

— Бред, — отмахнулся Тим. — Бесперспективно, идиотское изобретение. И вообще, жаль время на пустяки тратить. Все равно человечество обречено. Вот погаснет Солнце, и…

— Ну, наслушался… Забыл, как им носы утер антигравом? А ты в группе самый способный… И не только в группе, во всем институте…

Борис Иванович считал авторов Козьмы Пруткова знатоками талантливости, потому не жалел «канифоли для смычка». И был прав. Что еще нужно мальчишке? Тим услышал, как его ценят, да еще считают самым лучшим — настроение резко полезло вверх.

А любимый учитель продолжал, что беспокоиться не стоит, поскольку время, как таковое, отсутствует в фундаменте мира. Доживи Альберт Эйнштейн до сегодняшнего дня, сам додумался бы, что пространство — время возникает как преходящее состояние вакуума. Ведь вакуум — не пустота! И место человека разумного ныне переосмыслено. Он — космическое существо, потому во времени занимает особое место. Центральное! Не географически, как в предыдущих системах мира, нет. Это смысловой центр Вселенной! И сегодняшний человек-центр осознает границы своей науки, видит, что старые понятия не выживают. Старые теории — та же религия, а пытливый интеллект не приемлет догматов веры…

— …вот ты и принимаешь вызов, Тим! Это же надо, в нестабильной среде хранить информацию! Ты гений! И…

— Она не в плазме хранится. Я понял, все пишется в единое информационное поле. Вы сейчас говорили о вакууме физических полей в форме пространства, времени и материи. Космос как единое поле… Конечно! А средство доступа, точка входа в поле — любой предмет материального мира… Как у меня этот «наручник», как плазменная сфера, как книга, как мозг… Ну, конечно! Это подпорки! Они нужны, пока мы… Пока в привычном… А если улететь в новые измерения, — Тимка развивал тему, — входить в поле отовсюду, прямо… То инфа будет доступна… Все станут умными. Учиться не надо…

Идея требовала обсуждения. Выйдя из института, почти договорились, что учиться надо.

— Чтоб понять, иначе не усвоишь, Тим! Вот сейчас мы обмениваемся информацией, кодируя ее, как минимум, шесть раз…

Тимофей пересчитал, проследил, для наглядности ведя пальцем, путь от коры к спинному мозгу, к мышцам рта и гортани. Согласился на три. Добавил слуховой анализатор и центр долговременной памяти… Точно!

— А упростить? Сразу в информационное поле. Если мы оба там — совместим вопрос и ответ…

Учитель объяснил, как определяться в дефинициях, с чем едят понятийный аппарат, и усомнился — да где оно, поле?

— Ну, а термин зачем?! Если хоть двое поверили, то оно есть. Это как электрон или кварк. Никто же их не видел… Инфа есть всегда, а пришло время — усвоили… Я про идеи, что в воздухе! Поэтому и одновременно… Эдисон, Яблочков, Тесла, Попов… Сейчас инфа не востребуется, не знают люди, как… А напрямую подключить, весь мир сразу?!

Отправив Тимофея домой, куратор закрылся в кабинете, уделил время темповому усвоению заказанных сведений. Придя в себя после «мнемотрамбовки», связался с экспертным сектором. Друг поразился:

— Обалдеть! Включение в поле, которого нет! Заумь паранормов… Как тебя хватает, чтоб не спятить? Слушай, сочувствую… Ты у нас когда был? Ну, не годится! Зайди на полчасика, я результаты последнего года покажу.

Борис Иванович согласился. Голова чудовищно болела от перенагрузки (а кто заставлял такой темп выбирать?), поэтому акупунктурная повязка, изобретенная Антоном из биотехнологий, пригодилась. Эластичный обруч охватил виски, поерзал на затылке, продавливая иголочки сквозь волосы. Принцип работы изобретения, ака «изы», ака — «изобрюхи» (вот пацанва, и слова у них свои, нетрадиционные!), Борис Иванович помнил точно. Он тогда работал экспертом. Сейчас иголочки замеряют потенциалы, а вот — поглубже вонзились в активные точки. Почти сразу боль стала ослабевать. Знали бы китайцы, прародители иглоукалывания, что русский мальчишка так ловко реализует мечту больного мигренью о персональном докторе без лекарств!

— Не гожусь я в будущее, — вспомнил учитель беседу с Тимом, — недостаточно лысый.

Куратор физического сектора неторопливо шел в сектор биотехнологий, а его многострадальная голова, несколько минут назад напичканная сведениями об информационном поле, отдыхала от серьезных разговоров. Тяжело взрослому поспевать за ребенком. А надо!

— Привет, Сережа!

Сегодняшний руководитель экспертного совета, он же — куратор биохима, выставил кружку с ароматным чаем и начал хвастаться. Биохимики традиционно первенствовали в соревновании секторов. Немудрено. Физика исчерпалась, механизируя цивилизацию XIX-XX веков. Теоретическая еще обозначала телодвижения, но после адронного коллайдера «увязла кварковой мухой в глюонном клее», по язвительному замечанию журналистов.

А биологи разрабатывали золотую жилу генной инженерии. Что сельское хозяйство — замахнулись на улучшение человеческого организма! Ведь «эволюция бросила гомо сапиенса на полпути к совершенству», — упрекали торопыги осторожных ученых.

Кто бы мог подумать о таком лет шестьдесят назад? То были годы кризисов, общего упадка, мелких войн и частых терактов. Количество принципиально новых идей, выдвинутых учеными, падало год от года. Не помогали высокие зарплаты, гранты, премии и Нобелевки. Наиболее толковые социологи забили тревогу, которую неожиданно для всех разделил новый русский президент. В отличие от предшественников, он пришел не по протекции. И образование получил в провинции, сполна отведав реальности, не похожей на гламурный московский фантик.

Сергей долго и нудно перечислял успехи, друг кивал, делая вид, что слушает. Голова успокаивалась, от вкусного чая в желудке зародилось теплая волна умиротворения. Борис отстраненно подумал, что сделать один правильный шаг сможет любой человек, а вот постоянно двигаться без ошибок — только умный и образованный. Наверное, тогда Россия устала от бывших коммунистов да чекистов, вот и выбрала в президенты незашоренного страхами врача.