Шерше ля фам, или Возврату не подлежит! - Гетманчук Людмила - Страница 17
- Предыдущая
- 17/71
- Следующая
О, опять дошло!
— Ага! — обрадовалась я. — Сами признаетесь в эксплуатации! Как насчет повышения зарплаты?
— Да вам вообще не нужно работать! — взволнованно заявил мне Летгар. — Мы скажем магам, и они возьмут вас…
— На опыты! — упавшим голосом закончила я предложение. И ужасно расстроилась, представив свое печальное будущее. Ну уж нет! Живой не дамся! Я стукнула кулаком по столу. — Барон, вы мне друг?
— Теоретически, — в свою очередь осторожно согласился мужчина.
— Тогда не выдавайте меня этим извращенцам, — попросила я, умоляюще стискивая руки. — А то знаю я их — разденут и будут изучать, прикрывая свои грязные делишки и потирая потные ручонки!
Со слов остальных обитателей дома и по собственному опыту я знала, что барон благороден, честен и справедлив. На то и рассчитывала.
— И все же… — замялся барон. — Мне кажется, что нужно им сказать.
— Я выполнила свое предназначение, вернув магию этому миру, — напомнила я очевидное. Приуныла. — А о моем возвращении назад думать, увы, рано. Видела я этих магов… Пока они вновь научатся колдовать, пройдет целая жизнь… моя.
— Это да, — не стал отрицать Летгар.
За окном стояла обычная в это время какофония — лакей торопил замешкавшихся с подачей повозки конюхов, ржали лошади, лаяли собаки, садовник зычно звал помощника…
А мы сидели и размышляли каждый о своем.
— Очень вас прошу… нет, умоляю!.. не говорите магам, кто я, — апеллируя к очевидному благородству истинного аристократа, выдала я под занавес.
— Ну не могу же я Спящую и дальше использовать для чистки каминов, — задумался барон. — Это неправильно. Несообразно вашему высокому статусу. — Выдал идею: — Но я могу представить вас как свою гостью…
— Ага, — с кривой улыбкой заметила я. — И кто-то из прислуги немедленно проболтается! Меня же видели.
— Проблема, — согласился аристократ, подливая мне крепкий яблочный продукт перегонки из собственной винокурни. Тряхнул головой. — Придумал! Тогда я вас Анните отдам!
Я не успела дать ответ.
— Господин барон! — В кабинет без стука ввалились по уши испачканные в саже магистры. — У нас радость!
Старички раздухарились — лица покраснели, ручки трусятся, в глазах огонь горит… того и гляди кондратий хватит.
В таком возрасте осторожнее с эмоциями надо, сосудики уже не те, сердечки, поди, шалят. А тут такое потрясение. Ну-ну…
— Поздравляю! — Летгар вскочил, отсекая магов от моей персоны. — Если можно, то расскажете мне позднее — я сейчас немного занят!
Авдор заглянул барону через плечо и хихикнул:
— Молодеж-жь! С такой дамой и я был бы занят!
— Это не то, что вы подумали! — оскорбленно выпрямился аристократ. — Я провожу собеседование на место помощницы госпожи Анниты.
— С помощью бренди? — без малейшего стеснения заметил Тригл. Ехидный смешок. — Это такой новый тест на устойчивость к работе?
— Господа! — отвлек всех от обсуждения личных пристрастий барона приплясывающий Дарвий. — Пойдемте еще поищем Спящую! Судя по выбросу, она ушла недалеко, и мы еще успеем ее поймать!
— Да-да! — встрепенулись чародеи. — Нельзя упускать ценный объект исследований. Когда мы отловим ее, то… — И увлеклись обсуждением результатов моего пленения. Звучало все это довольно угрожающе и зловеще.
Магистры вскоре попрощались, об итогах экспедиции пообещали рассказать потом и шустро умелись, на ходу строя предположения, какие тайны мироздания им удастся из меня выковырять. От изложения процесса и перечисления деталей извлечения у меня затряслись поджилки и внутри похолодело.
Барона этот перечень тоже отнюдь не привел в восторг. Он сочувственно на меня посмотрел и принял окончательное решение:
— Значит, так! Вы с завтрашнего дня приступаете к обязанностям кастелянши. Госпожу Анниту я предупрежу.
— Конспирация — наше все! — согласилась я. — Карьерный рост мне обеспечен!
Летгар ухмыльнулся и продолжил:
— В конце лета вы вместе с моей семьей поедете в столицу. Там больше возможностей выяснить, как вам жить дальше.
Я согласно кивнула. Единственной ниточкой к темному прошлому Спящей оставались драгоценности, но определить, где и кем они были изготовлены и кому принадлежали, можно только в столице — а туда мы отправимся только через три месяца.
— Меня сейчас больше интересует — кто же я на самом деле? — задумчиво произнесла я, рассматривая бокал с бренди на свет свечи.
Уже ощутимо стемнело, и к нам уже пару раз ломились, требуя господина барона на ужин. Летгар без меня трапезничать не хотел, а я наотрез отказалась, не желая объяснять свое неумение пользоваться многочисленными столовыми приборами.
С завтрашнего дня вопрос отпадал как таковой — прислуга с господами за одним столом не рассиживается. А сегодня я еще была неизученным объектом.
— Вам нужно пойти в библиотеку! — решил барон. — Я вам потом летописи подберу, а пока сами чего-нибудь почитайте.
— Ладно, — согласилась я. — Пойду.
И пошла… в кровать. По прямой и держась за стенку. Пара лакеев попыталась меня проводить до горизонтального состояния, но они быстро сдулись от моей недюжинной резвости. Говорить я уже не могла, но пиналась знатно!
Как я добралась до своей кровати — не помню. Как отрезало.
Проснулась среди ночи от странного ощущения. Кто-то нежно гладил меня по лицу и шептал:
— Милая, славная, хорошая…
Я поморгала. Перед глазами все троилось. Стены опасно надвигались и, нехорошо извиваясь, водили хоровод.
Вот это допилась!
— Ненаглядная моя, удивительная! — Чуткие пальцы успешно расшнуровали корсет. — Нежная, ласковая…
Я нежная? Я ласковая?! Сделала для себя вывод — глюки!
Под тихое:
— Прелесть моя… — чья-то рука целеустремленно полезла мне под юбки, а вторая осталась ласкать грудь сквозь тонкую рубашку. Было странно и приятно. Со мной обращались как с ценной фарфоровой игрушкой. Ага. Но только из секс-шопа!
Точно глюки! Спьяну и от общей неудовлетворенности.
Но когда какая-то зараза навалилась на меня сверху и, нашептывая низким сексуальным голосом о моих неземных достоинствах, попыталась меня раздеть, я насторожилась и засомневалась. Вообще-то к алкоголю я довольно устойчива. Во всяком случае, достаточно, чтобы от пары рюмок коньяка не терять полностью соображение.
Иначе бы давно утратила то ценное и дорогое, которое после двадцати становится никому не нужным, — женскую свободу. Потому как в студенческие годы и позже, уже на работе, споить и развести меня на секс по пьяной лавочке пытались. Неоднократно.
Я неуверенно потрясла головой и попыталась навести резкость. Не-а! Не глюк! Я дотронулась пальцем — чужая рука была материальной и теплой, даже горячей.
Так! Начинаем операцию «Ы» по изведению Шурика. В порыве человеколюбия я пыталась было решить дело миром. Проскрипела:
— Вы тоже в библиотеку шли?
В ответ раздалось какое-то малопонятное бормотание, усиленное активными действиями.
Я все же пока еще из себя не выходила и часть вольностей списывала на свое состояние опьянения, остальное — ну, бывает, заблудился человек. Сказала усталому одинокому путнику:
— Так вы ошиблись разделом. Камасутру здесь еще не выпустили!
И чего? Мой глюк проявил любознательность и соизволил пожелать заблудиться у меня между ног. Счас! Туда Сусанины не пройдут!
— Тебе нужно… — раздался жаркий шепот около уха, а рука пробивала себе путь к телу. Моему, кстати, телу. Он бы еще прогрыз, блин!
Мне все это не нравилось. Одна из моих атрофированных алкоголем конечностей пришла в себя и потянулась за чем-нибудь тяжелым. На пути встретила подсвечник. Взвесила. Оценила тяжесть. Пригребла…
— Сейчас, — пообещали мне.
— Да, конечно! — согласилась я. И огрела подсвечником. А нечего свои ручонки к дорогому тянуть!
— У меня сегодня мораторий! — Бац! — повторила я подвиг. — Разгрузочный день! — Бац! Промахнулась.
Несостоявшийся любовник шустро скатился с меня и выпрыгнул в открытое окно. Супергерой Росомаха, блин!
- Предыдущая
- 17/71
- Следующая
