Вождь викингов - Мазин Александр Владимирович - Страница 43
- Предыдущая
- 43/66
- Следующая
Всё. Выдохся хлопец.
– Выбросьте его, – приказал я. – И поторопимся.
Сзади, похоже, опять разыгрались страсти. Остановившийся хирд «приблудного» ярла снова атаковали.
А вот это уже похоже на дело. Здоровенное поле, поросшее густой сочной травкой. На поле разворачиваются войска Ивара. То есть уже развернулись: флаги Рагнарсонов плещутся на ветру. Перед ними – пустое пространство шириной где-то с полкилометра. Там – шеренги вражеские. Еще дальше – лагерь. Шатры, обоз и прочее. А вон и конница у них на правом фланге. Красиво смотрится. Пестренько.
– Ульф-хёвдинг! Черноголовый! Давай пристраивайся к нам!
Красный Лис. Он тоже вроде бы сам по себе, но при этом четко держит нос по ветру. То есть – по Ивару Рагнарсону.
Что ж, можно и пристроиться.
– Всем разгрузиться! – командую я и первым сбрасываю вещмешок.
– Отец Бернар! Остаешься здесь, под этим деревом.
Монах кивнул. Расстегнул сумку, набитую медицинскими препаратами и пугающего вида хирургическим снаряжением.
– Тори, Репа, остаетесь с лекарем. Если что – прикроете.
Наш монах – бывший воин. И здоровенный, как… викинг. Во всяком случае, гребет не хуже. Но драться не будет. Спокойно даст себя зарезать. Пацифист. Но лекарь по здешним меркам – замечательный.
А теперь – битва! Нет, я не хотел драться. Головой. Но всё остальное – с восторгом «за»! Я – в центре нашего строя. Адреналин уже впрыснут в кровь, состояние потрясающее. Толкнусь от земли и полечу. Где там эти жалкие англичанишки? Порвем на портянки!
Да, их больше. Да, они защищают свой дом, что достойно уважения. Хотя скорее всего просто выполняют команду своего военачальника. Что тоже похвально.
Но сейчас мы им вломим. Потому что мы – это мы. Викинги.
Началось. Небо над головами англичан зарябило от тысяч стрел.
– Прикройся! – взревел я, и голос мой слился с сотнями других.
Бойцы слитным отработанным движением прижались друг к другу, прикрылись щитами спереди и сверху, образовав подобие черепашьего панциря. Пара секунд – смертоносный град обрушился сверху. Некоторые стрелы пробивали щиты. Скандинавский щит не такой уж толстый, иначе с ним было бы трудно управляться. Пробивали, но вреда не причиняли: дерево основы гасило скорость.
Справа кто-то вякнул.
– Что там? – крикнул я.
– Ренди в ногу попали, – передали мне через некоторое время.
Вот же дурень. Высунул небось конечность из-под «панциря» и схлопотал. Не везет парню. Месяц назад – дырка в ноге. Только залечил – новая.
Град отстучал. Вокруг зашевелились. Я осторожно выглянул из-за щита. Вроде отстрелялись. И сразу пошла конница.
Я набрал в грудь воздуху для команды: «Упор в землю!»
Пофиг нам английская конница. Мы франков держали, которые покруче местных. Первый ряд – пятку копья – в землю, второй – без упора. Копья первой линии разят лошадей, второй – всадников. Одновременно. Это если лошади достаточно вышколены, чтоб идти на копья.
Команда застряла в горле. Атакуют не нас. Ах какой эффектный маневр! Конница англичан красиво и четко развернулась (только на одном фланге – легкое замешательство), сменила направление и обрушилась на наш левый фланг, туда, где стоял хирд Уббы Рагнарсона.
Атака конницы – это не так опасно, как страшно. Огромные всадники несутся на тебя карьером, земля летит из-под копыт, копье целит прямо тебе в переносицу… Так и подмывает закинуть щит за спину и дать стрекача. Необкатанная молодежь, лишенная примера старших, или ополчение частенько так и поступают. Викинги – нет. Кто разок-другой принимал такую атаку, уже не боится, а кто побежал, того уж с нами нет. Потому как драпать на своихдвоих от всадников… Не смешите меня.
Держать строй!
…Подбив копья щитом вверх, насаженная грудью на острие бьется и кричит раненая лошадь, чей всадник корчится на земле с дыркой от другого копья… И ты сразу понимаешь: всадники – не танки. Они еще более уязвимы, чем ты. Потому тяжелая пехота уступает им только в одном случае. Если в штаны наложит.
Впрочем, тесно сомкнутые конные латники на обученных не тормозить перед рогами копий лошадьми вполне могут развалить строй только за счет инерции. Или вломиться в стык между хирдами. Ценой больших потерь, разумеется.
Вот и сейчас англичане очень надеются прорвать строй, рассечь его насквозь и зайти нам в тыл. Им кажется: дело того стоит.
На здоровье. Каждый хирд – это автономная боевая единица. Зачем нас рассекать? Мы и так раздельны.
Грозно замычал рог Ивара. Мы двинулись. Сначала неспешно, потом всё быстрее и быстрее, переходя на бег. В нас летели стрелы, но их было немного. Свой запас лучники расстреляли двумя минутами ранее. Пока им подгонят новые, пройдет некоторое время.
Дистанция – сорок метров. Мы уже бежим, а наш боевой клич летит впереди и обрушивается на врага. Почва мягкая, рыхловатая, трава цепляется за сапоги, но нас не остановят даже вражеские копья. Куда там слабые стебельки.
Дистанция – тридцать метров. Вражеский строй надвигается на нас. Они ждут, выставив копья. Ну да далеко не все могут держать плотный строй на бегу.
Мы – можем.
Глядя поверх края щита, я вижу лица англичан: злые, гневные, сосредоточенные…
– Готовсь! – кричу я, вскидывая руку с копьем, чтобы предупредить задних: сейчас мы столкнемся.
Адреналин кипит в жилах…
И тут в мою вскинутую руку попадает стрела.
Мне не больно, но пальцы всё равно разжимаются, и копье падает на траву. Его топчут те, кто был сзади. Они обгоняют меня, потому что я остановился. А я постепенно осознаю, что произошло. Меня ранили! Ранили! Я гляжу на свою руку и вижу, что стрела прошила ее насквозь, повыше браслетов. Вот, дьявол! Надо же так вляпаться! Ничуть не лучше, чем новичок Ренди. И кто меня просил задирать руку. Да еще – правую. Вот же идиот!
…А с другой стороны кипит битва. Мои братья сошлись с англичанами в рукопашной. Сила на силу. Как раз как я люблю.
Любил. Мне сейчас не до битвы. Скажете – недопустимая слабость для командира? Так и есть. Но я знаю: мои хирдманы нынче обойдутся без меня. А я пытаюсь обуздать приступ паники. Вот же, блин, попадалово. Сквозная рана. Я смотрю на торчащий из предплечья наконечник и мысленно представляю, сколько на нем микробов и прочей гадости. В моем сознании тут же выстраивается алгоритм: заражение, нагноение, гангрена, ампутация.
Даже викинги, у которых сопротивляемость инфекции как у собаки, викинги, которые могут пить из болота – и ничего, даже они, бывает, теряют конечность из-за этой заразы. А уж я, со своим изнеженным иммунитетом человека будущего, сразу схвачу «антонов огонь». Будь рядом Рунгерд, я б еще мог на что-то надеяться, пошепчет, поколдует – и все микробы умрут. Но отец Бернар – не волшебник. Он отличный лекарь по здешним меркам, но до изобретения пенициллина еще хренова туча веков.
Я смотрю на свою руку, такой совершенный безукоризненный инструмент, и думаю, каково будет без нее? Мне очень страшно. Стать калекой… Может, лучше было бы – сразу в сердце…
«Держись, – говорю я себе. – У тебя есть левая рука, которой ты тоже владеешь неплохо. А на правую можно щит приспособить. Или крюк приделать. Будешь левша, как Ренди.
Кстати, что там Ренди? Сидит. Должно быть, крепко его зацепили. Надо помочь парню. Ходить-то я могу.
За спиной грохот, страшные вопли… Но центр сражения отдалился еще метров на десять – наши теснят. Кто бы сомневался… На траве лежат окровавленные тела.
А что там – конница? Тоже увязли. Парни Уббы остановили их.
Ладно, хорош топтаться на месте. Сейчас адреналин окончательно схлынет, и мне станет худо. Надо торопиться.
Я перекидываю на спину щит и направляюсь к Ренди.
Тот смотрит на стрелу, торчащую из моей руки. Кровь почти не идет: стрела закупорила рану.
– Да, – говорю я, – протягивая ему левую руку. – Хорош яйца высиживать. Цепляйся, поднимайся и пошли. Тебе уже не впервой.
- Предыдущая
- 43/66
- Следующая
