Девушка, золотые часы и все остальное - Макдональд Джон Данн - Страница 3
- Предыдущая
- 3/27
- Следующая
— Номер?
Она топнула ногой.
— Номер! Да, номер! Ну ты и бестолковый. Этот огромный роскошный номер на восьмом этаже отеля «Элиза» в Майами-Бич, десять часов этого веселого субботнего вечера в апреле, а номер зарегистрирован на имя Шарлы Марии Маркопуло О’Рурк, моей несвятой тети, и попала я в этот номер за двадцатипятидолларовую взятку, после того как прилетела с Побережья на самолете.
— Шарла! — воскликнул он. И понял, где находится и почему у девушки такой акцент — он был менее выраженным, чем у Шарлы, но столь же знакомый. Спросонок он решил, что находится в Монтевидео. — Дядя Омар умер, — сказал Кирби.
— Не трать на меня свои дурацкие пароли. Я давно утла из волчьей стаи Шарлы. Маленькая Филиатра сменила имя, внешность и привычки, потому что от тетушки ее уже тошнило. Теперь я Бетой Олден, свободная гражданка и хорошая актриса, и она быстренько устроит мне восстановление на работе, иначе я выбью ее хитрые лживые мозги. Ну, где она?
— Вы, наверное, думаете, что я на нее работаю.
— Не заговаривай мне зубы.
— Честное слово, меня зовут Кирби Уинтер. У меня вчера был ужасный день. Я напился как дурак. Шарлу я впервые увидел вчера. Кто такая вы, я не знаю. Где Шарла, тоже не знаю. О чем вы говорите, не имею ни малейшего представления.
Девушка смотрела на него, покусывая губы. Лицо ее постепенно смягчалось. Потом вдруг исказилось в презрительной гримасе.
— Мне ужасно, ужасно жаль, мистер Уинтер. Я могла бы и сама догадаться, что вы не член команды. У вас недостаточно хитрый вид. Вы мускулистый, чистый и серьезный. Поздравьте тетушку с новым любовником.
Кстати, не старовата ли она для вас?
Девушка повернулась и быстро вышла, хлопнув дверью.
Теперь уже из-за занавешенных окон пробивался явно дневной свет. Лампы в комнате были выключены.
Кирби поднялся и отыскал ванну. Он чувствовал себя слабым, отдохнувшим и голодным. Сейчас Кирби казалось, что девушка приснилась ему. Как Монтевидео. Как и похороны. Но он был уверен, что Шарла ему не приснилась. В этом он был совершенно уверен. Вспомнив о своем наследстве, печально вздохнул.
Приняв душ, побрившись и почистив зубы, он вернулся в спальню. Кто-то раздвинул шторы. В комнату вливался золотой солнечный свет. На столике рядом с кроватью стоял большой стакан с апельсиновым соком, на красивом листе бумаги с тиснеными инициалами UU.M.M.OP.A., это Шарла Мария Марко — как там дальше — О’Рурк — написано:
«Кирби, милый, я услышала душ и приняла меры. Посмотри свертки в кресле. Я купила тебе все новое, сама, на глаз. Когда оденешься и поешь, найди меня на балконе-солярии. Не спрашиваю, хорошо ли ты спал. С добрым утром, милый. Твоя Шарла».
Он выглянул из окна — оно выходило на восток. Солнце прошло больше полпути по небу. Дверь в главную часть номера была приоткрыта.
Кирби подошел к креслу, заваленному свертками. Боксерские шорты из белого нейлона. Веревочные сандалии. Серые дакроновые брюки. Спортивная рубашка с короткими рукавами. Все по размеру. Когда он застегивал рубашку, в наружную дверь постучали. Двое официантов, ловкие, улыбающиеся, вежливые, вкатили большую тележку с завтраком.
— Шампанское открыть сейчас, сэр?
— Что?
— Шампанское, сэр.
— О! Конечно! Шампанское. Оставьте так.
Когда Кирби проглотил все до последней крошки, запивая кофе, и потянулся за шампанским, то заметил, что бокала два. Ну что ж, подумал он, мужчина должен понимать тонкие намеки.
Кирби взял бутылку и бокалы и, чувствуя себя неотразимо элегантным, пошел искать Шарлу О’Рурк. Он нашел одну пустую спальню без солнечного балкона. Нашел вторую намного более просторную спальню с окнами на восток. Оттуда был выход на балкон. Улыбаясь и подыскивая изящную вступительную фразу, Кирби вышел на яркое солнце. Шарла лежала на спине в шезлонге из алюминия и белого пластика, закинув руки за голову. Кирби замер, все заготовленные слова вылетели из головы. Он даже чуть не выронил бутылку.
Казалось, Шарла спит. Во всяком случае, дышала она глубоко и ровно. На теле Шарлы были следующие вещи: узенькая полоска, символизировавшая трусики, белые пластиковые колпачки на глазах и голубое полотенце тюрбаном на голове.
Она сняла колпачки с глаз и села. Улыбнулась ему.
— О, ты принес шампанское. Какой ты милый! Что-нибудь не в порядке? О, конечно. Пуританский синдром. — Она потянулась за короткой белой курткой из тонкой материи и не спеша ее надела. Ему вдруг захотелось, чтобы она не застегивала куртку — она и не застегнула.
— Пойдем в комнату, дорогой.
Кирби последовал за ней с бутылкой и бокалом. В голове у него было совершенно пусто.
Он не увидел, что она резко остановилась, сделав три шага в комнату. Но увидел, как повернулась к нему. Его глаза еще не привыкли к полумраку после яркого солнца. Он столкнулся с ней, и в это мгновение уронил бутылку шампанского себе на ногу. Увидев, что Шарла теряет равновесие, попытался схватить ее одной рукой, но просчитался и довольно сильно ударил в плечо. Споткнувшись о скамеечку для ног, Шарла упала на пол и произнесла что-то на языке, которого Кирби не знал. Он почему-то был даже рад, что не знает этого языка.
Она подняла неразбившуюся бутылку и встала.
— Если вы перестанете прыгать на одной ноге, мистер Уинтер, то сможете налить мне бокал шампанского.
— Извините.
— Слава Богу, у тебя не появилось игривое настроение, пока мы не ушли с балкона.
— Шарла, я просто…
— Знаю, милый. — Она раскрутила проволоку и ловко выдернула пробку, потом наполнила оба бокала. — Вместо духов, дорогой, дари мне лечебную мазь, а вместо драгоценных камней — бинты.
— Э…
— Подожди меня в соседней комнате, пожалуйста.
Он сидел и слушал, как она набирает воду в, ванну проклинал службу у дяди Омара, из-за которой .
Он совсем не умеет обращаться с женщинами.
Кирби знал, что женщины находят его довольно привлекательным. И он с большим старанием приучил себя разговаривать так, будто и он привык к победам не меньше любого другого. Но ему постоянно приходилось преодолевать свою робость. С чего начать? В ситуациях, когда вокруг было много одиноких женщин, он с большим искусством вел себя так, что каждая думала, будто он неразрывно связан с одной из них.
А иногда вмешивалась природа. Вот землетрясение, например. Можно было подумать, что его сглазили на всю жизнь.
В комнату вошла Шарла и, прежде чем он успел встать, села на краешек дивана рядом с ним. Босая. На ней были короткие розовые шорты, полосатый бюстгальтер, в волосах розовая лента.
— Еще, милый, — сказала она, протягивая пустой бокал.
Он наполнил оба бокала и поставил бутылку обратно на лед.
— Сердишься на меня? — спросила Шарла.
— А я должен?
— Ну я же тебя подразнила немного. Ты помнишь?
— Да.
— Женщины бывают жестокими, да?
— Наверно.
— Знаешь, я могу подразнить тебя еще.
— Пожалуй, да.
— Но когда-нибудь может оказаться, что я вовсе не дразнюсь. — Она смотрела на него широко раскрытыми невинными глазами. — Бедняжка. Как ты определишь, что я уже не дразнюсь?
Он попытался сменить тему:
— Эта девушка…
— Ах да. Она тебя побеспокоила. Моя племянница. Сейчас она называет себя Бетси Олден. Я была очень зла на нее, Кирби. Я и сейчас злюсь.
— Она устроила большой шум.
— Получается, что я сделала что-то ужасное и непоправимое с ее карьерой. Я не понимала. Мне захотелось, чтобы она приехала сюда ко мне. Я ведь у нее все-таки единственная тетя. Она не приехала. Ей кажется, что играть на сцене — важнее всего. Ну, я вспомнила старого друга и позвонила ему. Он позвонил своему другу. Она стала не нужна. Это так ужасно?
— Только если она не может найти другую работу.
— Она говорит, что у нее будут всяческие осложнения. Обругала меня. Вела себя вульгарно. А когда-то была очень хилым ребенком. Трудно поверить.
— Она ушла?
— О нет! Она будет здесь. Ей ведь теперь придется просить меня, чтобы я восстановила все, что разрушила. Когда она будет достаточно милой со мной, я позвоню тому же другу, и она опять станет нужна для этих идиотских телепередач. Похоже, это именно то, чего хочет бедняжка. Сначала она подумала, что я работаю на тебя. А потом у нее появилась другая мысль, которая тоже неверна.
- Предыдущая
- 3/27
- Следующая
