Жестокость - Хэмилтон Алекс - Страница 7

— И никакие другие ходатайства на них больше не подействуют, — отозвался Кайл и впервые посмотрел на гостей. Голос его прозвучал так, словно он принимал участие в чтении священного писания, причем оттачивал текст месяцами. — Я так и знал. Господь карает нас за все сотворенное нами.

На серьезных лицах сидевших перед ним мужчин появилось выражение удивления. Всегда прямолинейный Хоппер воскликнул:

— Бог мой, Джордж! Как же ты похудел!

— На сорок пять фунтов, мистер Хоппер, — жалобно промолвила Ли Кайл. — Совершенно ничего не ест. Если бы вы знали, что с ним сделали эти последние месяцы!

— И еще в религию ударился… — буркнул в сторону Хоппер.

Барвелл бросил в его сторону суровый взгляд.

— Немного похудеть нам всем бы тоже не помешало.

— После чего, повернувшись к Кайлу, продолжал:

— В общем, Джордж, ситуация такова. Мы с Виком всегда знали, что нам одним все это дело никак не вытянуть. Окружной прокурор просто выжидал, как отреагирует на апелляцию Верховный суд. Мы рассчитывали на то, что это спасет нас.

Седовласый гость нервно теребил в руках шляпу.

— Но теперь ясно, что и нас тоже замели. А это значит, тюрьма, как для тебя, так и для всех остальных. И сегодня мы пришли, чтобы вместе подумать, что теперь делать.

— Я вел себя постыдно, — медленно проговорил Кайл своим новым пастырским голосом. — Я не опозорил звание офицера полиции. Я брал взятки от нечестивых владельцев игорных притонов и затем раздавал их другим полицейским. Я заслужил свое наказание.

Бавелл метнул взгляд в сторону Хоппера — лицо крепыша пылало гневом, громадные кулаки побелели от натуги — и предостерегающе покачал головой.

Устремив взгляд куда-то поверх их голов, Кайл взмахнул рукой, сжимавшей библию, в сторону жены.

— Я женился на хорошей женщине. На благочестивой женщине. Дочери честного, богобоязненного человека, который ни разу не осквернил свои руки грязными деньгами. Восьмерых детей взрастил на зарплату лейтенанта полиции. Они жили в нищете, но Господь устремил на них Свой сияющий взор. Я же вверг и его, и ее в бездну позора и унижения.

— Джордж, и у меня, и у Вика тоже есть жены и семьи, — сказал Барвелл. — И все, чем мы занимались, это лишь принимали взносы от людей, которые делают ставки на лошадей и при этом добровольно участвуют в азартных играх. Мы просто оказывали им услугу, и если заслужили того, чтобы сесть в тюрьму, то тогда с нами надо посадить добрую половину города.

Кайл чуть наклонил голову и устремил на седовласого пылающий взгляд.

— И ты, и все те, другие, сами просите у Господа, чтобы Он подыскал подобающее вам место. Что же до меня, то я вверяю себя в руки слуг Его, ибо только таким путем обрету былую чистоту.

В унылой, хотя и роскошно обставленной гостиной повисла тишина. Наконец Барвелл повернулся к Ли Кайл.

— Вы понимаете, миссис Кайл, что даже в том случае, если ваш муж и не выступит против нас в суде по содержанию последнего предъявленного ему обвинения, он все равно будет — а вместе с ним и мы — осужден?

Худенькая женщина кивнула, в отчаянии кусая бледные губы и переводя испуганный взгляд с одного мужчины на другого.

— Он оказался передаточным звеном, — продолжал Барвелл. — Капитан Баркхардт никогда сам не брал взяток непосредственно от нас в отличие от Николса и Дикинсона. И наших голосов нет на том его маленьком чертовом магнитофончике. Тем не менее наш добрый капитан записал на него голос Джорджа, который упомянул и нас в качестве взяточников. И ни он сам; ни кто-либо другой не сможет опровергнуть данный факт. Поэтому единственное, что может нас теперь спасти, это отсутствие Джорджа в зале суда. Без него все дело попросту развалится.

Миссис Кайл судорожно вздохнула и откинулась на спинку кресла.

— Нет-нет! — поспешно проговорил Барвелл. — Вы меня не так поняли, миссис Кайл. Мы отнюдь не гангстеры, мы бизнесмены. — На его лице заиграла уверенная улыбка, он негромко засмеялся. — Разве мы похожи на гангстеров? Все, чего мы хотим, это чтобы Джордж исчез.

Барвелл долго, терпеливо ждал ответа женщины.

— Вы хотите сказать, чтобы он стал беглым?

Барвелл кивнул.

— Но что за жизнь ждет его в таком случае? — тоскливо произнесла она. — И меня вместе с ним?

— Гораздо более привлекательная, чем вы ведете в настоящее время, — проговорил Барвелл. — Мы уже заранее позаботились об этом. — Он потянулся вперед и прикоснулся к дрожащим ладоням женщины. — Послушайте, что я вам скажу. Вы задолжали по закладной за этот дом семнадцать тысяч долларов. — Барвелл улыбнулся. — Как видите, мы навели кое-какие справки. И вам самим их никогда не выплатить. Таким образом, вы потеряете этот дом, все вложенные в него деньги, а заодно и всю эту прекрасную мебель.

Взгляд Барвелла ласкал лицо женщины. — А что станет с вами, миссис Кайл, пока Джордж будет сидеть в тюрьме?

— Мы… мы уже говорили об этом, — промолвила миссис Кайл. — Себя я всегда смогу прокормить. Я проработала одиннадцать лет секретарем — делопроизводителем и всегда могу вернуться на это место. И при этом неплохо зарабатывать. — Ее бескровные губы начали подрагивать. — Но дом я, конечно же, содержать не смогу, если только не выкупить закладную…

По ее щекам текли слезы, она склонила голову. Барвелл посмотрел на то, как подрагивает в такт рыданиям ее дурацкая соломенная шляпка, потом глянул на Кайла, который все свое внимание сосредоточил на лежавшей у него на коленях Библии.

Барвелл встал и подошел к ссутулившейся в кресле женщине. Продолжая сжимать в одной руке шляпу, он стал другой легонько похлопывать по худенькой спине, пока рыдания не затихли.

— Но ведь никто не сказал, миссис Кайл, что именно так все и будет. Ведь до наступления срока, когда Джорджу предстоит сдаться властям, он еще может уехать в краткосрочный отпуск и не вернуться назад.

Женщина подняла на него зареванные глаза; острый кончик носа покраснел.

Он не сделал ничего ужасного, — проговорил Барвелл. — Его даже не за что сажать в тюрьму. Но если он уедет, мы с Виком готовы единовременно внести солидную сумму денег, чтобы оплатить все ваши долги за дом. Спустя некоторое время вы сможете все потихоньку распродать, а затем поехать к супругу туда, где он к тому времени начнет новую жизнь. Вы даже сможете купить себе там новый дом — такой же, как этот.

Взгляд миссис Кайл скользнул в сторону мужа, затем она со вниманием уставилась в окно. Можно было подумать, что она впервые видит эту удивительно живописно изогнутую улицу. Должно быть, изгиб этот был сделан специально, чтобы снизить скорость машин и тем самым уберечь играющих детей. Но у Кайлов детей не было. И они уже три года жили в доме, который стоил сорок тысяч долларов, и стоял на этой самой мудро спланированной тихой, безопасной улице.

— Джордж? — произнесла женщина еле слышным, чуть подрагивающим и даже умоляющим голосом. — Джордж, дорогой, все будет так… так, как ты скажешь.

Кайл поднял на нее свои запавшие, пылающие фанатичным пламенем глаза.

— Извини, Ли, но я сотворил зло. Невинный должен страдать наравне с грешниками.

Женщина снова глухо разрыдалась. Она так низко опустила голову, что почти уткнулась головой в лежавшие на коленях ладони. По-звериному зарычав, Хоппер вскочил на ноги:

— Дрянной чистоплюй, вот ты кто такой, Кайл!

Казалось, что его грохочущий бас заполнил собой весь дом. К нему поспешил Барвелл, предостерегающе замахав руками.

— Я с самого первого дня, как только увидел тебя, сразу понял, что ты просто крыса! — заорал Хоппер. Сдерживаемый Барвеллом, он стоял, опустив руки вдоль тела, угрожающе сжимая и разжимая кулаки.

Кайл мученически дернул головой; казалось, что его горящий взор впитал в себя оскорбление, подобно тому, как иссохшая почва впитывает влагу моросящего дождика.

— Вали, обрушивай на меня всю свою хулу, грешник!

— Не проведешь ты меня своей показной набожностью, — прорычал Хоппер, пока Барвелл волочил его к двери. — Или я забыл, каким ты был год назад? — прокричал Хоппер внимательно слушавшему его Кайлу.