Мастера детектива. Выпуск 7 - Спиллейн Микки - Страница 15

— Я думаю о возможности шантажа.

— Вряд ли. Все это было известно, но меня никто никогда не шантажировал.

— Может быть, просто не пытались.

— Что вы хотите этим сказать?

— Не знаю, — ответил я. — Просто новые стороны в деле. Их тоже нужно иметь в виду. — Я встал и взял шляпу. — Ладно, пока это все. Если мне что–то понадобится, я уведомлю вас.

— Всегда к вашим услугам.

Джеральдина Кинг сидела в маленьком кабинете на первом этаже. За пишущей машинкой и в очках она выглядела идеальной секретаршей. Когда я вошел в комнату, она быстро натянула на колени слишком высоко поднятую юбку.

Я присвистнул:

— Черт возьми!

Сняв очки, она положила их на стол.

— Они мне не идут, не правда ли?

— Скажите мне одно: как может Торренс вообще работать, когда вы находитесь поблизости от него? Хихикнув, Джеральдина пожала плечами:

— Очень спокойно. Я для него не больше чем машина, присланная партией ему в помощь. Я могу танцевать по дому раздевшись, и он этого не заметит.

— Хотите пари?

— Нет, правда. Мистер Торренс занят только своей работой. Политика — это вся его жизнь, больше для него ничего не существует. Он уже так давно находится на общественной службе, что ни о чем другом и не думает. Так что если он обедает с женщиной или появляется с ней в обществе, то только из политических соображений.

— Все это ради голосов избирательниц?

— Да. Женщины проголосуют за вдовца, верного воспоминаниям, но забаллотируют закоренелого холостяка.

— Сим сообщил мне, что вы прошли с ним через несколько избирательных кампаний? Это правда?

— Да.

— Он сталкивался когда–нибудь с трудностями?

— Какого рода?

— Может быть, кто–то пытался докопаться до его прошлого, чтобы запугать его. Какая–нибудь попытка шантажа или угроза убийства? Он сказал, что не знает ни о чем подобном, но такие вещи часто остаются внутри партии и не доходят до кандидата.

Откинувшись на спинку кресла, Джеральдина задумалась, потом покачала головой:

— Думаю, я бы об этом знала. Партия хорошо организована и хорошо понимает, какое значение могут иметь подобные вещи в предвыборной борьбе. Тогда мне тоже сообщили бы. Но пока я не вижу, чтобы кто–то мешал мистеру Торренсу делать карьеру. Он чист, абсолютно чист. Поэтому мы так и взволновались, когда сбежала Сью. Один этот случай может отрицательно повлиять на выборы. Человеку, который не может навести порядок в собственной семье, вряд ли доверят управление штатом.

— Вам известно, что Торренс теперь находится в довольно щекотливом положении?

— Да, могу себе это представить. — Она встала и подошла ко мне. — Вы думаете, что Сью опять взялась за прежнее? Эта дикая история о том, что мистер Торренс убил ее мать?

— Кажется, она крепко вбила себе в голову эту мысль.

— Сью по натуре фантазерка. Иногда мечты могут принимать вполне реальный характер. Кажется, у нее было не очень счастливое детство. Вряд ли ей известно, кто ее настоящий отец. Если она публично бросит в лицо мистеру Торренсу свои упреки, то это может ему очень повредить.

— Я попробую поговорить с ней. Где она?

— В задней части парка есть летний домик, где она занимается. Там она обычно и живет.

— Постараюсь помочь вам.

Улыбнувшись, Джеральдина обвила руками мою шею, встала на цыпочки и прильнула губами к моему рту. Поцелуй был нежным и томительным, словно она высасывала на пробу сок из сливы, прежде чем решить, стоит ли их покупать.

Потом она медленно отстранилась и сказала:

— Спасибо.

— Это я должен благодарить, — с улыбкой возразил я.

— Думаю, что я скорее возненавидела бы вас, чем полюбила.

— Что же хуже?

— Сами выбирайте.

— При случае обязательно, детка…

Сначала мне показалось, что Сью нет в доме, но потом я услышал скрип дверцы шкафа и постучал. Она открыла дверь. Ее улыбка была похожа на солнечный луч, пробивающийся сквозь тучи. Она пожала мне руку.

— Добрый день, Майк. Рада, что вы пришли. А где Вельда?

— Она занята. Можно войти? Она пропустила меня в комнату. Садовый домик был явно построен специально для нее. Одна стена была зеркальной. Возле нее находился станок для балетных упражнений. На одной полке стоял проигрыватель и лежала куча пластинок, другая была завалена балетными туфлями. На штативе был укреплен микрофон. В углу стоял небольшой рояль, на крышке которого лежали ноты любимых шлягеров и плюшевые игрушки. В оставшейся части комнаты стояли кушетка, туалетный столик и шкаф. На небольшом письменном столе лежала груда старых альбомов и картонных папок. Когда я постучал, она как раз занималась ими.

— Что ты делаешь, Сью?

— Разбираю вещи моей матери.

— Она уже давно умерла. Пойми это, наконец.

— Я знаю. Хотите посмотреть, какой она была?

— Охотно.

У нее была пара старых афиш. Кроме того, на стенах висело несколько снимков, сделанных в ночных клубах. На них была изображена женщина с красивым, но пустоватым лицом. Не знаю, случайно это получилось или нет, но на снимках она выглядела типичной красоткой — этакой блондинкой без мозгов. На нескольких фотографиях она была снята в компаниях, но везде рядом с ней стоял один и тот же мужчина. Это был тщедушный темноволосый человек с колючими, глубоко посаженными глазами. Он был похож на фанатичного священника, собирающего для ближайшей проповеди материал о грехах прихожан.

— Она была красива, — сказал я.

— Она была прекрасна, — поправила меня Сью. — Я все еще помню ее лицо.

— Но эти снимки были сделаны до твоего рождения, — заметил я.

— Знаю. Но я помню ее. Еще я помню, как она разговаривала со мной. И помню, что она говорила о Торренсе. — Она замотала головой так, что волосы разлетелись. — Я все помню. Она ненавидела его.

— Сью… но ведь они были женаты.

— Это все равно.

Я строго посмотрел на нее:

— Сью, сколько раз я должен повторять тебе одно и то же. (Она пожала плечами и закусила тубу.) Твоя мать была алкоголичкой. Сим пытался отучить ее от спиртного, но ему это не удалось. Мать могла возненавидеть его за эти попытки. Выброси из головы мысль о том, что он убил ее.

— Она сказала мне, что ее убила змея.

— Алкоголикам часто видятся мыши, змеи, слоны и прочие подобные вещи. Не смей вбивать себе в голову эту идею!

— Она еще сказала мне, что я должна найти какое–то письмо. Я его непременно найду.

— Тогда тебе было всего три года. Как ты могла запомнить такие вещи?

— Однако я помню.

— Ладно, ищи это письмо. Но пока ты его не нашла, дай мне одно обещание.

— Какое?

— Не доставляй Торренсу дополнительных трудностей. Я сам занимаюсь этим делом, и не удирай из дома, не предупредив меня. Обещаешь мне это?

— Возможно, — сказала она, улыбнувшись.

— Чего ты еще хочешь?

— Поцелуйте меня! Я проворчал:

— Только что я получил поцелуй от Джеральдины Кинг.

— Негодяй! Но мне это безразлично. — Она обошла стол и стала передо мной, заложив руки за спину. — Я не возражаю против того, чтобы быть второй.

Я поцеловал ее.

— Не так, — сказала она.

— А как?

Я начинал терять контроль над этой опасной игрой. Я умею вести себя с женщинами, но как быть, если на шее у тебя виснет девчонка.

Она показала мне как. Это было похоже на внезапный взрыв — одновременно нежный и страстный, полный огня, о котором я и не подозревал. Поцелуй был недолгим, но он растревожил все мое существо, и я увидел, что Сью тоже задрожала. В потемневших глазах появилось желание, щеки покрыл румянец.

— Надеюсь, что второй вам понравится больше первого, — сказала она.

— Само собой, девочка, но только больше никогда не делай так. — Я с трудом выдавил на лице усмешку и отстранил Сью от себя. — Ну, не вешай носа.

— Хорошо, Майк…

Я вышел из дома, сел в такси и дал шоферу адрес Пата…

Новый инспектор отдела по расследованию убийств перешел из другого ведомства. Это был человек с тяжелым характером, я был знаком с ним уже несколько лет. Его звали Спенсер Гребб, и он терпеть не мог частных детективов и полицейских репортеров. Он бросил на меня многозначительный взгляд. Наверняка в его записной книжке моя фамилия стояла на первом месте, да еще подчеркнутая красным карандашом.