Мастера детектива. Выпуск 3 - Сименон Жорж - Страница 9

• Предыдущая
• 9/195
• Следующая

– Мадам… – начал Марей.

Он выглядел таким несчастным, что она рассмеялась. Рассмеялась от души, как юная девушка, любящая жизнь, праздники, цветы.

– Это тяжкий долг, – пробормотал Марей. – Я в отчаянии…

Удивленная Линда старалась поймать взгляд Бельяра.

– В чем дело?

Мужчины безмолвствовали. Линда медленно опустилась на ручку кресла.

– Жорж?… – прошептала она.

С букета роз упали два лепестка. Все трое вздрогнули, до такой степени были напряжены у них нервы.

– Мсье Сорбье был на свой лад борцом, – сказал Марей. – Солдатом.

Линда замерла. Но рука ее, как бы сама по себе, поднималась к горлу, словно медленно приближалась чудовищная боль, которая вот–вот прорвется, уничтожит гармонию прекрасного лица, склоненного вниз. Бельяр подоспел, чтобы поддержать ее.

– Он умер? – произнесла она нетвердым голосом.

– Да, – сказал Марей. – Он не мучился, не успел.

И, чувствуя, что если он заговорит, если ему удастся нарушить нечеловеческое молчание, ползущее, словно туман, от мебели, картин, драпировок, черного пианино, то это поможет Линде устоять, одержать над собой победу, он одним духом рассказал обо всем: и о странном преступлении, и о непонятном похищении, и о непостижимом исчезновении убийцы… Бельяр кивал, добавляя иногда какую–нибудь деталь, и все услышанное Линдой было настолько невероятным и в то же время нелепым, что она чуть было не забыла о своем собственном горе; все это предстало перед нею в виде жестокой, фантастической сказки, где каждая новая подробность, бесспорно, убеждала ее в смерти мужа, но в то же время предлагала такую загадку, что страдание отступало. Приставив к глазам ладонь, сгорбившись, она слушала и, как маленькая девочка, шептала дрожащим голосом: «Это невероятно… невероятно…»

– И теперь, – продолжал Марей, – нам всем угрожает опасность. Если убийца окажется не шпионом, а безумцем, который хочет отомстить за себя и войне и науке, вообще всему человечеству, целый квартал Парижа может исчезнуть или обратиться за какие–нибудь несколько часов в пустыню.

Линда уронила руку.

– Могу я его увидеть?

– Это нетрудно, – сказал Марей. – Он в Институте судебной медицины. Роже поедет с вами.

Бельяр положил руку на плечо молодой женщины.

– Моя машина стоит тут, – шепнул он. – Если вы чувствуете себя в силах, лучше поехать туда сейчас.

Она встала, но пошатнулась. Бельяр поддержал ее, но она отстранила его.

– Нет, Роже, спасибо… Мне надо привыкать.

Она обошла кресло, вытянув вперед руку, точно слепая. Потом, чтобы скрыть слезы, поспешно вышла. Они услышали, как она побежала. Марей беспомощно махнул рукой, словно чувствовал себя виноватым.

– Что еще я мог сказать?… Все это ужасно. Ты думаешь, она выдержит?

– Думаю, да, – сказал Бельяр. – Несмотря на богатство, ее воспитывали в строгости.

– Я полагаю, – снова начал Марей, – это была очень дружная пара?

– Вне всякого сомнения. Разумеется, они не были голубками. Бедняга Сорбье всегда напускал на себя холодность, а Линда – это вещь в себе, понимаешь?

– Понимаю… я был не слишком груб?

– Да что ты, старина!

– Ты уверен, что она на меня не сердится?

– Что ты выдумываешь!

– Видишь ли, она наверняка мне будет нужна. Мне придется подробнейшим образом проследить последние часы жизни Сорбье.

Погрузившись в раздумье, Марей обошел гостиную. Он остановился перед портретом убитого, рассеянно взглянул на картины. Кто–то плакал в глубине пустынных комнат. Старая Мариетта.

– Она двадцать лет служит у Сорбье, – сказал Бельяр.

– А еще у него был кто–нибудь в услужении? – спросил Марей.

– Шофер. Представь себе, Сорбье знал, из чего сделаны звезды, но не мог отличить стартер от кнопки обогревателя в машине.

– Где этот шофер?

– Ну, старина, ты слишком многого от меня хочешь.

Вернулась Линда. Она надела синий плащ. Лицо осунулось, и все–таки она была очаровательна.

– Скорее, – сказала она.

Они чувствовали, что она на пределе, и поспешили на улицу. Бельяр помог ей сесть в машину рядом с собой. – Я тебе позвоню, – сказал Марей. – Ты с нами не можешь поехать?

– Никак не могу. Мне нужно навести справки об этом заказном письме.

Машина Бельяра тронулась, а комиссар сел за руль своей малолитражки. Было шесть часов. Марей почти физически мучительно ощущал, как быстро летит время, и чувствовал себя каким–то беспомощным, неспособным что–либо предпринять. Его поддерживала сила привычки. Он приоткрыл бумажник и в последний раз взглянул на конверт. Почтовый штемпель легко было разобрать: Бульвар Гувьон–Сен–Сир. Он двинулся в путь. На бульваре было безлюдно. С карусели из–за решетки зоологического сада доносилась музыка. Если бы убийца придавал своему письму серьезное значение, вряд ли он забыл бы конверт в корзинке. Правда, у него было не так уж много времени… Четырнадцать секунд! Эта глупая цифра приводила Марея в отчаяние. Впрочем, почему именно четырнадцать секунд, раз убийца не выходил?

Он затормозил, едва не столкнувшись с маленьким красным авто в виде болида, вынырнувшим из Булонского леса, и с удовольствием выругался, как всегда, когда был один. Потом подумал о Линде и Сорбье. Странная пара! Он – строгий, молчаливый, день и ночь за работой; она – словно из другого мира, какая–то сказочная фея, с удивлением взирающая на людей. Какой была их жизнь, когда они оставались вдвоем? О чем он мог с ней беседовать? О нейтронах? Об ускорителе частиц? Там этот чудовищный завод с диковинными машинами. В Нейи – огромный молчаливый дом с полуприкрытыми ставнями. «Я все сочиняю, – подумал Марей, – фантазирую. Этак я заброшу свое ремесло!»

Он отыскал место для машины и вошел в почтовое отделение. Служащий засуетился:

– К вашим услугам, господин комиссар, чем могу быть вам полезен?

– О! Дело пустячное. Мне нужен адрес отправителя… Осторожно! Не прикасайтесь, здесь отпечатки пальцев.

Перепуганный чиновник списал с конверта номер, дату и час отправления.

– Садитесь, пожалуйста. Да, да, возьмите мой стул. Я сам займусь этим делом. Через три минуты мы все выясним.

Он удалился, преисполненный трогательного рвения. Марей не обнадеживал себя. Он был слишком умен и многоопытен, чтобы не почуять ложный след, ловкий ход; конверт этот могли оставить нарочно… а он попал в расставленные сети и, одураченный, барахтался в них, бессильный что–либо предпринять, убийца же тем временем спешил к какой–нибудь дружественной границе… Но и эта гипотеза казалась ему не из лучших. Марей ее «не чувствовал». И он почти не сомневался, что человек, которого он ищет, прячется в самом Париже и что цилиндр где–то здесь, поблизости. Его нисколько не удивило бы, если бы дело обернулось просто политическим шантажом.

– Вот нужные вам сведения, – воскликнул вихрем влетевший чиновник. – Я списал с копии квитанции: «Поль Лелё, авеню Терн, 96». Подождите, я напечатаю адрес, так будет понятнее.

Он ликовал, этот превосходный человек, посылая Марею многозначительные улыбки и отстукивая двумя пальцами адрес.

– Что–нибудь серьезное? – спросил он.

– Кража, – ответил Марей.

– Все в порядке, – радостно заключил чиновник, – считайте, что ваш вор уже пойман. Желаю удачи, господин комиссар.

Пойман? Как бы не так! И все–таки у Марея радостно забилось сердце, он ощутил хорошо знакомый ему прилив надежды, так всегда бывало в начале расследования. Он даже говорил порой: «Расследование смахивает на флирт!»

Марей бросился на авеню Терн, это было рядом. Первый этаж дома 96 занимала табачная лавка. Марей прошел по коридору, отыскал консьержку, сидевшую в своей каморке в обществе белого кота и портняжного манекена.

– Поль Лелё? – медленно повторила консьержка. – Поль Лелё? Нет… Здесь таких нет.

– Может быть, это родственник или друг одного из ваших жильцов?

– Я знаю свой дом, – сказала старая женщина, смерив посетителя взглядом поверх очков. – Здесь никогда не бывало Поля Лелё.

• Предыдущая
• 9/195
• Следующая