Мастера детектива. Выпуск 3 - Сименон Жорж - Страница 22
- Предыдущая
- 22/195
- Следующая
– Фред стоял здесь… Можете его спросить… У этого парня ясная голова. Он, как и я, слышал удары. Монжо пытался выломать дверь спальни, а мадам Сорбье звала на помощь… Если моего свидетельства недостаточно, остается еще два бесспорных свидетельства.
– Но мы вам верим, – прошептал Люилье.
Кончиком карандаша Марей отметил на плане свое передвижение в доме.
– Я включил свет, потом пересек вестибюль… Заметь те, что вся лестничная клетка была освещена и обе площадки тоже… Я все еще слышал удары… Мне потребовалось… Ну, скажем… три или четыре секунды, чтобы добраться вот сюда, до поворота лестницы… Удары прекратились. Еще через две секунды я поднялся на второй этаж, но там уже никого не было…
– Вы все обшарили, – произнес Люилье, словно пытался подсказать нужный ответ.
– Дом был пуст, – отозвался Марей. – Абсолютно пуст. Спрятаться там негде. Я полагаю…
Он хотел было сказать – «что знаю свое ремесло». Но предпочел промолчать.
– Значит, он ушел через окно в коридоре, – снова начал Люилье. – По телефону вы мне сказали, что это окно было приоткрыто.
– Под окном стоял Фред, – возразил Марей.
Молодой Рувейр закурил сигарету и время от времени зевал, прикрывая рот рукой.
– Во всех трех случаях фигурирует окно, – заметил Люилье. – И во всех трех случаях перед окном кто–то сторожит: в первый раз – Леживр, во второй – Бельяр, а на этот раз – Фред, помощник комиссара.
– Это все чепуха, – заявил Лартиг. – Чистейшее совпадение, и все. Не станете же вы утверждать, что ваш преступник заранее подготавливал такую возможность побега. Да и о какой возможности может идти речь, если вы уверяете, что через окно ему все равно нельзя было уйти? Что же вы предлагаете?
Люилье взглянул на Марея.
– Вы слышали? Какое объяснение предлагаете вы?
– Никакого, – сказал Марей. – Я просто констатирую.
– Это самое легкое, – бросил Рувейр из глубины своего кресла.
Засунув руки в карманы, Лартиг расхаживал по комнате до окна и обратно, потом вдруг остановился.
– Согласитесь, комиссар, это вызывает недоумение! Как только вы оказываетесь на месте преступления, происходят вещи, превосходящие всякое понимание.
– На заводе меня не было, – спокойно заметил Марей. – Но это не помешало человеку исчезнуть средь бела дня на глазах у нескольких свидетелей.
– Почему, – прервал его Лартиг, – вы не арестовали Монжо вчера вечером?
– У меня не было ордера на арест.
– Хорошо. Но если человек проникает ночью в чужой дом, он тем самым становится преступником. Значит, у вас были все основания.
– Основания! Это еще как сказать, ведь в конечном счете Монжо ничего не украл и никому не причинил вреда. Я хотел поймать его с поличным.
– Я вас не осуждаю, – сказал Люилье.
Лартиг проворчал что–то такое, что вызвало улыбку у маленького Рувейра, и, остановившись у письменного стола, сказал:
– Подведем итоги. Монжо писал Сорбье… Потом его самого чуть не убили… Затем он хотел убить мадам Сорбье… Разумеется, я придерживаюсь самых очевидных фактов. Что же из этого следует?
– Ничего, – вздохнул Люилье.
– Таково и мое мнение. Ничего. Это в том случае, если придерживаться вышеперечисленных фактов. Но насколько они соответствуют действительности?
– Позвольте, – прервал его Марей.
– Разве это факты? – продолжал Лартиг. – А может быть, точнее будет назвать их персональной точкой зрения комиссара Марея? Я не отрицаю, что Монжо писал Сорбье. Но о чем? Этого мы не знаем. Я не отрицаю, что он получил пулю в легкое. Но кто в него стрелял? Этого мы не знаем. Нам возразят: «Монжо, вероятно, помогал убийце Сорбье. И вероятно, это он спрятал цилиндр. А убийца, вероятно, хотел от него избавиться». И в заключение: «Монжо, по всей вероятности, собирался убить мадам Сорбье». Согласитесь, Марей, что вы запутались… Дайте мне договорить. Запутаться каждый может, я вас и не упрекаю. Только признайтесь в этом откровенно, вместо того чтобы выдумывать эти нелепые истории… Убийца, который улетучивается… свидетели, которые ничего не видели…
– Пусть будет так, – сказал Марей. – Все это я выдумал, чтобы скрыть свои неудачи. Мой друг Бельяр солгал, чтобы доставить мне удовольствие. Фред тоже. А заодно и мадам Сорбье…
Лартиг подошел к Марею, положил ему руку на плечо.
– Послушайте, Марей… Представьте себе, что завтра в газетах напечатают ваши показания… И представьте, что люди прочтут примерно следующее: Монжо не мог выпрыгнуть из окна. Он не мог спрятаться ни в одной из комнат второго этажа, так же как не мог спуститься на первый или подняться на третий… Что, по–вашему, должна думать публика?
– Монжо, или Стенка–расступись, – прошептал Рувейр, закуривая новую сигарету.
– Если бы еще не этот цилиндр, который находится неизвестно где, – продолжал Лартиг, – шутка могла бы показаться забавной. Но время сейчас неподходящее, общественное мнение встревожено, и мы не можем себе позволить… Нет, Марей, это несерьезно.
– А как продвигаются дела у моего коллеги Табара? – спросил Марей.
Вопрос попал в цель. Лартиг пожал плечами и сердито отошел в сторону. Люилье кашлянул.
– Табар? – произнес он. – Ну что ж, он ищет…
– С исчезновением Монжо наши шансы значительно уменьшились, – заметил Рувейр.
– Да никто и не принимал всерьез этого Монжо! – не выдержал Марей. – И только теперь…
– Дело не в этом, – вмешался Лартиг. – Вы настаиваете на своих показаниях?
– Да. Я уверен в том, что видел собственными глазами.
– А если вы плохо видели?
– Стало быть, речь идет о коллективной галлюцинации.
– До чего же вы упрямы!
Маленький Рувейр посмотрел на часы и встал.
– Все это ни к чему не ведет, – сказал он. – Я предлагаю начать поиски Монжо…
– Мы уже начали, – возразил Люилье. – Я отправил двух человек к нему домой. Он не вернулся.
– Вы надеялись, что он вернется к себе?
– Нет. И все–таки такая мера не повредит. Если он останется в Париже, ему трудно будет скрыться от нас.
Рувейр шепнул несколько слов Лартигу. Оба они отошли к окну и о чем–то тихонько посовещались, потом Лартиг сделал знак Люилье. «Пусть они меня уволят, – подумал Марей, – только бы уж поскорее!» Люилье вежливо кивал головой, но, очевидно, не разделял мнения двух других. Наконец он вернулся к Марею.
– Я благодарю вас, дорогой комиссар, – сказал он. – Вот уже месяц как вы занимаетесь этим делом, и никто не может ни в чем вас упрекнуть… Если не ошибаюсь, вы собирались пойти в отпуск в октябре?
– Да, но…
– Вот вам мой совет, Марей… Берите отпуск сейчас же… Он пойдет вам на пользу, не я один так думаю. Вы немножко устали, да, да… Это вполне понятно! С этим делом вы совсем измучились.
– В таком случае, господин директор, я предпочитаю…
– Ладно! Будьте благоразумны. Подадите в отставку в другой раз. Черт побери, вы нам еще нужны! Никогда не встречал такого мнительного человека.
Он тихонько подтолкнул Марея к двери и приоткрыл ее.
– Ох, если бы я сам мог уйти сейчас в отпуск! – шепнул он. – Поверьте, Марей, у вас еще не самое худшее положение.
– Подлецы! – проворчал Марей в коридоре.
Он поспешил к себе в кабинет и остановился, как вкопанный, на пороге. Его ждал Табар, от нечего делать он проглядывал газеты.
– Читали передовую? – спросил он. – Вы только послушайте.
Идет тридцать второй день расследования, а страшный снаряд, который может отравить Парижг так и не обнаружен. Тот, кто уезжает в отпуск, охвачен тревогой, тот, кто остается, – ужасом…
– Довольно, – прервал его Марей. – Чего вы хотите?
Табар жестом успокоил его.
– Я знаю, старина. Вас сейчас не жалуют. А думаете, я на хорошем счету?
Он рассмеялся и вытащил кисет с табаком. Табар был ниже Марея, шире в плечах, жизнерадостный, говорил с чуть заметным тулузским акцентом.
– На заводе ничего не проясняется? – спросил Марей.
– Мы и через полгода будем топтаться на том же месте, – сказал Табар. – Никто уже не помнит, что он делал в то утро. Патрон хочет, чтобы малейшее передвижение было отмечено, зафиксировано… Настоящая головоломка. А этот бедняга Леживр! Он раз двадцать уже проделал путь из флигеля инженеров в столовую и обратно. Представляете себе: он на своей деревянной ноге, а я с хронометром в руках. Печальное зрелище!
- Предыдущая
- 22/195
- Следующая
